Эд Гринвуд - Закопайте Эльминстера Поглубже

Ещё более необычным для Фентабля было то, что он выскользнул из дворца в одиночку, без помпезных приказов и провозглашений, без пары-тройки гонцов, на случай, если в них возникнет нужда, без писца, который мог бы запечатлеть его наиболее ценные-для-королевства мимолётные мысли, и без парочки телохранителей, призванных подчеркнуть его важность.

Мэншун отправил бы Фентабля голым и измазанным в навозе, если бы его цели это позволяли.

Однако данный случай подобного не допускал — впрочем, как и любых привлекающих внимание выходок. Мэншун отправил Фентабля на встречу с некими дворянами. Якобы пытающимися сформировать партию, призванную хранить мир и защищать королевскую семью и всех сюзейльских царедворцев, если разразится гражданская война. На самом же деле, Мэншун намеревался использовать свою магию, чтобы скрытно прочесть мысли всех лордов, которые окажутся достаточно близко, и узнать, кого из них можно использовать. Партия Фентабля станет основанием власти Мэншуна среди дворян, когда он захватит трон.

Более того, существовала возможность — небольшой, но всё-таки шанс — что он может оказаться достаточно близко к нужному лорду и узнать, кто управляет возникшим на Совете призраком синего пламени.

А ещё настало самое подходящее время, чтобы начать распространять слухи, которые заставят народ с подозрением отнестись к жрецам всех популярных религий в королевстве. Кражи, убийства, предательства, пожирание младенцев… многое. Жрецы представляли угрозу для вампиров, и Мэншун хотел, чтобы им хватало забот в его новой империи, или по крайней мере их жизнь осложняло подозрение и неприязнь простолюдинов, чтобы у священников не было возможности вмешаться в царящий хаос и восстановить порядок, в процессе обзаведясь влиянием и властью.

Самый тайный путь из дворца, не включающий в себя сырых тоннелей и ступенек из погреба той или иной лавки или таверны вдоль Променада, находился в доме за конюшнями. Фентабль выбрал этот маршрут, но отойдя от дворца всего на квартал, увидел запыхавшуюся, сгорбленную фигуру, спешащую по Променаду в его сторону, бросая за спину многочисленные быстрые взгляды.

Мирт из Глубоководья, направляющийся… во дворец?

И сразу за ним — Фентабль резко остановился за миг до того, как Мэншун успел почувствовать удивление — спешила мстительная пара синих призраков Марлина Грозозмея.

Мэншун заставил Фентабля отступить в дверной проём, чтобы следить за бойней оттуда.

Эл встряхнулся и удовлетворённо взмахнул руками — тонкими, гибкими и юными руками Амарун. Боги, как хорошо было оказаться в таком молодом, сильном и гибком теле. Почему…

— Если ты закончил наслаждаться общим состоянием здоровья Рун, хотела бы напомнить, что оно недолго останется таким хорошим, если мы тут задержимся, — предупредила Шторм, ухватив его за руку.

Эл покорно последовал за ней по узкому коридору. Он узнал этот проход; впереди была дверь, ведущая в альков, где у одной из меньших, не слишком важных дворцовых дверей стояла стража.

— Почему всё хоть раз не может быть так, как в кабацких байках? — на бегу небрежно поинтересовался он. — На посту не будет стражников и всё такое…

Шторм хмыкнула и ударом распахнула дверь в альков.

Несколько испуганных драконов выругались и потянулись за мечами, но она прошла прямо сквозь них, бросив резкое:

— Вольно, верные драконы! Я леди Глатра, и мы здесь с боевым магом Трейсгаром испытываем новое заклинание. Если мы выглядим как две потрясающие женщины — я с серебряными волосами, а он — как танцовщица, которую некоторые из вас могли видеть разок-другой — наша магия действует. Мы направляемся в «Дракон и лев», чтобы подвергнуть эту маскировку испытанию более суровых критиков.

— Я… эм… удачи, госпожа! — торопливо промямлил командир, широко распахнув дверь, как только Шторм потянулась к ней. Она поблагодарила его лучезарной улыбкой, шагнула в ночь снаружи — и остановилась так резко, что лишь грация и чувство равновесия Амарун уберегли Эльминстера от того, чтобы в неё врезаться.

По Променаду, задыхаясь, спешил Мирт Ростовщик, хромая в их сторону так быстро, как только мог. Позади Шторм увидела причину его спешки.

Два призрака синего пламени наступали ему на пятки — мечи наружу, на лицах неприятные ухмылки.

— Спасите! — выдохнул Мирт. — Проклятье, спасите!

— Конечно, — воскликнула Шторм, бросившись к нему и схватив выдохшегося лорда за плечо. — Рун !

Эльминстер подхватил глубоководца за другую руку и они потащили его назад к двери.

— Смена планов! — рявкнула Шторм на нахмурившихся стражников. — Собрать сюда всех боевых магов, каких только сможете найти!

Они уставились на неё.

— Сейчас же! — взревела она, пытаясь изображать голос Глатры.

Стражники бросились бежать — трое младших немедленно, остальные — когда Шторм бросила на них яростный взгляд, наконец, отпустив задыхающегося старого лорда и наступая на них, рыча, как разозлённый волк.

— Они сразу за нами, — сказал Эл, пинком ноги захлопнув дверь и прислонив Мирта к стене коридора.

Шторм бросилась к двери с засовом в руках.

— Надеюсь, Лус…

Два клинка пронзили дверь и ударили в засов.

Она крепче схватилась за засов, синие убийцы потащили его к себе, вырвали свои мечи, убрали их. Шторм быстро сунула засов на место, запирая дверь.

Миг спустя печати на ней неожиданно вспыхнули, проявляясь, мерцая и вздуваясь, кода призраки попытались пройти прямо через толстую каменную стену.

— Нет времени ждать Алусейр, — проревел Эльминстер. — Если я съеду с катушек, Грозовая…

— Конечно, — ответила Шторм, взяв на изготовку свой клинок.

Печати стали ослепительно белыми, превратились в дикую расколотую молнию прямо перед Эльминстером, исторгнув гневный ливень искр — и мерцающий синий меч прошёл сквозь это сияние, а за сразу за мечом — и его владелец.

Эльминстер улыбнулся, уклонился от меча, и нежно произнёс заклинание прямо в лицо призраку.

В мгновение ока все звуки стихли, или так показалось — но клубящаяся пыль и трещины, пробежавшие по штукатурке на стене, сказали Элу, что он просто оглох. Синий свет призрака погас, оставляя неподвижный почерневший скелет с мечом в руке, и печати дворца разошлись, отступая по коридору в обоих направлениях, как пожар в сухой траве.

Лишь затем, чтобы вскипеть вдалеке — и волной вернуться обратно.

Синее пламя загорелось снова, неподвижный скелет снова стал плотным на вид человеком в движении — и печати ударили призрака с двух сторон.

В этот момент Эльминстер ещё и ослеп. Он слабо ощущал, что его швырнуло в воздух, а затем врезался во что-то гладкое, плоское и очень твёрдое.