Эд Гринвуд - Закопайте Эльминстера Поглубже

Это убийство открывало столько дверей и делало проще и безопаснее столько неровных тропинок. Хотя оно означало потребность немного пересмотреть свою стратегию.

Поскольку нужда в спешке пропала, в первую очередь сейчас необходимо было отсрочить этот Совет Дракона. Без Грозозмея и его юных сорвиголов Мэншун нуждался во времени — хватит ещё одного дня — чтобы восстановить ряды служащих ему дворян.

Когда Совет неизбежно превратится в кровавую баню, он хотел, чтобы погибали члены королевской семьи, царедворцы и аристократы, а не просто случайные жертвы.

Точечное кровопускание экономит кучу времени.

Эльминстер подавил вздох. Взгляд лорда Делькасла стал диким. Сейчас юноша был способен практически на всё — и стал по-настоящему опасен.

О, тело Рун, конечно, было достаточно ловким, чтобы схватить меха и простыни и захлестнуть ими клинок, которым размахивал юный дурак, или даже накинуть их ему на голову, чтобы ослепить, а затем оглушить лорда Делькасла — но Рун была голой, Шторм тоже ничем не могла помочь, а меч был острым. Кто-то пострадает.

А ведь без этого можно было бы обойтись.

Шкатулка, которой угрожал ему Арклет, была пуста и останется таковой, пока Эл не покинет Амарун — и Шторм с таким же успехом могла хранить его прах в своих сапогах, или, если уж на то пошло, соскрести золу, которая вовсе не была Элом, из очага, чтобы лордишка уничтожил её и успокоился…

Аа, Шторм очнулась, стряхнув с себя эффекты дармухи. Сквозь блестящий водопад её серебряных волос Эл увидел блеск открывшегося на мгновение глаза.

Его роль стала ясна. Он должен был забалтывать Арклета и отвлекать внимание лорда на себя.

— Арклет, — сказал он, подражая мрачной и искренней манере Амарун, опустившись на колени и широко разведя руки, — что я могу сделать, чтобы убедить тебя? Я твоя Рун, и… и ты пугаешь меня. Я не знаю, как тебе доказать что-либо!

Ему нельзя было смотреть на Шторм, чтобы не привлекать к ней внимания Арклета — но в сознании, которое они делили с Амарун, танцовщица тоже увидела открывшийся глаз, и сразу же захотела взглянуть на среброволосого барда.

Амарун инстинктивно потянулась, чтобы взять под контроль свои глаза. Безмолвное мгновение они мысленно боролись, пока Эл не выиграл эту битву — он бешено затряс головой танцовщицы и заставил её посмотреть в сторону, на заваленный простынями пол.

— Арклет? — вcхлипнул он, не осмеливаясь позволить Амарун поднять взгляд.

— Рун, — зарычал Арклет, — если ты — это Рун, а не волшебник, пожалуйста, поверь мне, когда я говорю, что напуган не меньше твоего. И я не знаю, как убедиться, что ты — это… ну, ты.

Эл едва сумел не усмехнуться. Сумел бы он быть более красноречивым в возрасте Делькасла? Наверное нет…

Позади юного лорда начала освобождаться Шторм. Арклет знал своё дело. Его пояс был туго натянут, глубоко впиваясь в её кожу. Шторм потянулась, как большая кошка, выгнулась ещё сильнее, потом расслабилась, испытав пределы своих оков. Весьма ограниченные пределы.

Но, похоже, она узнала достаточно, чтобы решить, что делать дальше, без всякого промедления. Пока Эл изо всех сил старался не смотреть — Амарун ни капли в этом не помогала — Шторм сделала собственный ход.

— И я не знаю, как доказать тебе, что я — Амарун. Эльминстер не может долго мною управлять, но… ну, он не чудовище, которым ты его изображаешь.

— Ха! Должно быть, это ты, маг! Моя Рун никогда не подчинилась бы тирании, она бы кричала и боролась, пока могла дышать!

Амарун и Эльминстер увидели, как позади разгневанного лордишки Шторм с гримасой боли рывком вырывает плечо из сустава. Это ослабило пояс достаточно, чтобы в болезненном безмолвии она изогнулась, дёрнулась и вырвалась из тугих пут Арклета, оставив пояс цепляться за рубаху, из которой выскользнула.

Медленно, в полном молчании и с крайней осторожностью она перекатилась, нагая, как в миг появления на свет — берегла своё вывихнутое плечо. Шторм продолжила катиться по мехам и простыням к очагу.

Эльминстер попробовал снова — и в этот раз почувствовал полное согласие Амарун. Он позволил ей перехватить голос на полуслове, надеясь, что не пожалеет об этом.

— Арклет Делькасл, — сурово начал он, — откуда тебе… — она так гладко завладела речью, что в гневной отповеди не прозвучало ни единой заминки, — знать, как бы я поступила? Я зарабатываю на жизнь, ублажая мужчин, помнишь? Я делаю это, потому что мне нужно есть, потому что не хочу замёрзнуть сюзейльской зимой; я никогда не могла придерживаться принципов, которые ты мне присваиваешь!

Шторм у очага не тянулась к оружию и вообще ничего не делала, чтобы прикрыться или вправить своё плечо. Она — Элу пришлось подавить изумлённый взгляд Амарун — заваривала чай.

— Ты не моя Рун, — фыркнул Арклет. — Слишком витиеватые слова для танцовщицы, волшебник! Тебе придётся постараться получше!

В их общем сознании полыхнул гнев Амарун. Она принялась бороться с Элом за контроль над всем своим телом, и он уступил. Это должно было сработать.

— Арклет, ты действительно так глуп? Или просто слишком зол, чтобы подумать? Ты правда веришь, что бойкий язык, разумные аргументы и культурная речь принадлежат лишь высокорожденным и некоторым придворным слугам? Мы для тебя звери, едва способные на что-то большее, чем хрюкать и рычать? Мы немытые жители — ваши простофили, ваши слуги, ваши рабы? Если уж зашла речь, ты вообще представляешь, что приходится выслушивать танцовщицам — боги, да любой грошовой девке для удовольствий? Я — Амарун Белая Волна!

Не вставая с колен, она обхватила себя руками и отрезала:

— И это — моё тело! Я не какой-то старый волшебник, притворяющийся твоей Рун; я и есть твоя Рун! Вбей себе это в свою тупую башку, лорд Задранный нос Делькасл — если сумеешь!

Арклет моргнул.

— А… э… но Рун, откуда мне знать? Я…

— Неоткуда, лорд Делькасл! Никто из нас не может знать наверняка! Всем нам в этой жизни приходится доверять людям или покинуть их и в одиночку скитаться в глуши — до тех пор, пока не съест первый же охотящийся волк или голодный медведь! Я должна доверять тебе; ты должен доверять мне; и мы оба должны доверять другим — барду и волшебнику, к примеру. А теперь позволь тебе кое-что сказать!

Арклет моргнул, глядя на неё, а потом — мудро с его стороны, решил Эл — кивнул. И воздержался от замечания, что Рун уже это делает.

Хороший парень. В конце концов, они могут и пережить всё это.

— Мне больно, Арклет. Я только что повстречала богиню. Лицом к лицу — проклятье, и она меня коснулась! Это было ужасно и это было прекрасно. Я потерялась в благоговении и не хотела ничего, только вернуться сюда и рассказать тебе, как это было восхитительно. Самый величественный момент моей жизни, и, возможно, лучшее, что со мной когда-либо произойдёт. И ты разрушил его, Арклет, полностью всё испортил! Мне нужно было поделиться этим с тобой; нужно было, чтобы ты понял; и что я обнаружила? Ты махаешь вокруг мечом, как будто это всё решит! Как типично для аристократа! Тьфу!