Эд Гринвуд - Закопайте Эльминстера Поглубже

Выкрикивая от страха невообразимые ругательства и продолжая бежать со всей прытью, на которую только был способен, Мирт из Глубоководья бросился глубже во дворец.

-Рассеяться! — кричал боевой маг высоким от страха и волнения голосом. — Рассеяться так, чтобы он не мог всех легко задеть! Быстрее!

Сейчас . Голос Эльминстера был жёстким и требовательным. Найди Шторм. Иди внутрь, скажи им, что ты сдаёшься, веди себя так, будто созерцатель так тебя напугал, что ты предпочёл сдаться, сунь меч в ножны и найди Шторм, чтобы подержаться за неё — как можно быстрее.

Арклет бросил меч в ножны и поспешил ко дворцу, опустив голову, когда шагнул к драконам.

— Простите, не могу остановиться. Я занят своей сдачей, — сказал он владельцу схватившей его руки и поспешил дальше.

— Ладно, я продемонстрирую всю свою храбрость, если ты так настаиваешь, — пошутил он вслух, обращаясь к тяжёлому присутствию в своей голове, — но среди воспитанных людей те, кто спешат подержаться за девушек, платят за эту привилегию — в заведениях, которые подобное поведение позволяют.

О? И с каких это пор кормирские дворяне стали воспитанными людьми?

Арклет громко засмеялся и поймал взгляд «Да ты чокнулся!» дракона прямо перед собой.

В ответ, когда созерцатель над ними развернулся и выпустил новые лучи, и люди закричали, разбегаясь, он показал свои пустые руки и торопливо проговорил:

— Я сдаюсь, и разговариваю с помощью магии со своим другом, боевым магом, который прямо сейчас с королём — и который указывает мне, куда идти.

Дракон бросил на него ещё один странный взгляд и сбежал. За полсекунды до того, как солдаты позади него и хороший кусок дворцовой стены позади них исчезли во вспышке магии глазного тирана, превратив пустующий дверной проём в зияющую дыру.

Оставив Шторм и Арклета глазеть друг на друга через внезапно опустевшую улицу с разрушениями с одного боку и бегущими в панике пурпурными драконами и боевыми магами с другого.

Беги!

Ментальный крик Эльминстера был почти оглушительным, и Арклет опустил голову, вытянул руки и действительно побежал, угодив в объятия Шторм, когда несколько задыхающихся мгновений спустя она поймала его, чтобы не позволить юноше врезаться в дворцовую стену.

Как только Шторм схватила его, Арклет почувствовал, будто у него в голове вспыхнул великий сияющий очаг света и тепла.

Его разум дрогнул, и его твёрдо заставили восстановить дыхание и равновесие, как можно быстрее, одной рукой опереться о нерушимый камень дворцовой стены, пока Эльминстер и Шторм общались в сверкающем танце мыслей столь быстрых, что Нежный цветок дома Делькаслов не успевал за ними следить.

Спустя миг он начал разворачиваться прочь от дворца, чтобы взглянуть вверх в ночь, где крутился и взлетал глазной тиран, пытаясь разом охватить большее количество кормирцев, готовый снова швырять свою магию и навсегда лишить королевство как можно большего числа солдат и магов Короны — Эльминстер взял управление на себя.

Чтобы сотворить быстрое, ловкое и незнакомое заклинание, которое копьём ударило вверх, попало в созерцателя и вцепилось в его истинную форму хваткой чудовищного принуждения. Магия окутала парящий ужас трескучими синими и серебряными огнями.

Плетение могло порваться, Эльминстер и Шторм могли перестать быть Избранными самой могущественной богини Королевств, но они знали, как подчинять гордых волшебников, которые росли, молясь Мистре.

Бегающие огни вокруг корчащегося созерцателя вспыхнули коротким серебряно-синим солнцем в небесах над Променадом.

Глазной тиран замигал и на мгновение стал человеком, человеком, падающим вниз. Затем он снова оказался созерцателем, содрогающимся и корчащимся, громко стонущим. Чудовище проревело: «Я Ксарландралат, потомство Ксорлугры — и раб проклятого Мэншуна! Освободи меня! Освободи меня от этого!»

Затем солнце угасло, швырнув созерцателя кувыркаться и крутиться высоко в воздух.

Арклет услышал изумлённый вздох, и сильные руки с длинными пальцами, державшие его, напряглись — а затем упали.

Он обернулся как раз вовремя, чтобы увидеть, как Шторм падает лицом на мостовую, рухнув на улицу безвольной мокрой тряпкой.

Боль взорвалась у него в голове. Боль Эльминстера.

Отшатнувшись к стене, чтобы опереться, и спотыкаясь, пройдя вдоль неё, Арклет услышал, как волшебник, мысленный голос которого в глубоких безднах его разума казался тихим и далёким, слабо сказал: Со Шторм покончено, со Шторм покончено унеси внутрь …

Он нагнулся, чтобы поднять её, или попытался, потерял равновесие и вынужден был сделать несколько неверных и быстрых шагов, чтобы не упасть. Эти шаги снова привели его на улицу.

Где лорд дома Делькасл увидел, как с небес снова опускается созерцатель с убийственным взглядом, похоже, вернувшийся под контроль Мэншуна.

Позади него с таким же убийственным взглядом Тарграэль перестала пытаться попасть в одно из зданий и безумно размахивая мечом в обеих руках неслась обратно через улицу. Убийственным взглядом, устремлённым на созерцателя.

Но на угрожающе покачивающегося созерцателя нацелено было куда больше взглядов. Все до последнего боевые маги на улице встали в стойку и читали заклинание. Драконы торопливо подались назад, чтобы дать волшебникам место.

— Сейчас! — крикнул длиннобородый боевой маг.

И завизжал сам воздух, когда полсотни заклинаний пронзили его, чтобы сойтись на наступающем созерцателе.

Вспышка была ослепительно, оглушающей, и от неё Арклету захотелось упасть.

Так он и поступил.

Королевский дворец, Променад и ряд зданий по другую сторону самой широкой улицы Сюзейла содрогнулись и задрожали все разом. Каменный карниз отломился от стены и рухнул на мостовую, разлетевшись на части. Во все стороны полетели кувыркающиеся обломки.

Едва ли кто-то обратил внимание. Падающие, подскакивающие на дрожащих камнях среди клубящейся пыли люди смотрели вверх, на созерцателя. Глазной тиран оказался в ревущем сердце более двух дюжин бушующих заклинаний. Они рвали и били, обжигали и хлестали, и в конце концов подбросили в небо вопящую, рассыпающую клыки, сломавшую челюсть беспомощную сферу, вырвав ей глазные стебли, посыпавшиеся на землю дождём мокрых ошмётков.

Умирающий, разорванный на части и расплёскивающий внутренности ливнем фиолетового мяса созерцатель, который, как только что узнала Талан, был Мэншуном, замедлил полёт, достигнув зенита, и начал падать обратно.

Растерзанный, дрейфующий в воздухе, слишком пострадавший, чтобы кого-то атаковать, созерцатель покачнулся, пытаясь замедлить своё падение. Его центральный глаз глядел в никуда и начал блекнуть. Кормирцы наблюдали, не осмеливаясь пока радоваться победе.