Сергей Садов - Три дороги во Тьму. Дилогия

— Я же сказал, меня не беспокоить!!! — поднялся навстречу Навру и Итану полноватый мужчина. — Кто вы такие, Зверь вас разорви?!

Проигнорировав эту вспышку ярости, Итан подвинул ближайший стул к столу и сел напротив инквизитора, мрачно глядя на него. Тот слегка побледнел, но гонора не потерял.

— Я вас спрашиваю, кто вы такие и что здесь делает это животное?!

— Животное? — мило улыбнулся Навр. Инквизитора передернуло. — Это ты мне повторишь позже, вершина эволюции ты наша.

— Хватит пустых разговоров, — оборвал всех бер Саан, хлопнув ладонью по столу. — Как я понимаю, вы глава местной инквизиции и именно в вашем подчинении состоят молодчики, занявшиеся разбоем на дороге?

— Разбоем?! — У инквизитора, казалось, даже волосы встали дыбом от ярости. — Мои люди не грабители, а служители Святой Матери-Церкви! И они проводили операцию по задержанию опасной ведьмы! И понесли потери! А вот с вами, наглецами, мы поговорим в другом месте!

При всей ярости голову он все-таки не потерял и опасливо косился на мечи вошедших. Однако резко наклонился, схватил колокольчик и что есть силы затрезвонил в него. Навр усмехнулся, а Итан даже не пошевелился, когда дверь в комнату распахнулась, и в нее ворвались четверо паладинов.

— Взять этих наглецов! — закричал инквизитор, указывая на Итана и Навра. — Отведите в подвал, после обеда я лично ими займусь.

Итан медленно поднял руку ко рту и сладко зевнул. Первый подбежавший паладин ухватил его за эту руку и увидел перстень, оказавшийся прямо у него перед глазами. Не узнать герб первосвященника он не мог. Побледнев, как сама смерть, паладин мелко затрясся, с ужасом взглянул на своего непосредственного начальника, потом на товарищей, двое из которых схватили совершенно не сопротивляющегося сатира, продолжавшего ехидно ухмыляться, а третий удерживал вторую руку его противника.

Колени подогнулись, словно сами собой. Паладин рухнул и испуганно заерзал по полу, покрывая перстень поцелуями.

— Ваше преосвященство, бога ради, не казните! Не узнал вашу милость… — остальные паладины с недоумением уставились на товарища.

— Горгий, ты что, с ума сошел?! — закричал его начальник, но паладин не обратил на него внимания.

— Все вон отсюда, — коротко приказал архиепископ, поднимая руку так, чтобы перстень увидели все, находящиеся в комнате.

Теперь уже побледнели и остальные паладины. Стремительно отпрыгнув от спутников, они коротко поклонились и выскочили из комнаты, едва не снеся по дороге дверь.

— Никого не пускать, пока мы здесь не закончим, — распорядился Итан им вслед и снова тяжело посмотрел на инквизитора. Тот, ни жив, ни мертв, сидел в кресле и тяжело дышал. Пот заливал ему глаза, но он даже не делал попытки вытереть его.

— Ваше преосвященство… — прошептал он. — Я… я прошу прощения, не узнал…

— Я повторяю вопрос, — холодно прервал его Итан, — вы глава местной инквизиции?

— Да, ваше преосвященство, меня зовут Седоний Маркус.

— Мне нужно поговорить с караванщиками и паладинами, участвовавшими в разбое.

— Осмелюсь поправить, ваше преосвященство, в операции по задержанию опасной ве… — под ледяным взглядом архиепископа Седоний скис и даже сделался ниже ростом.

— Господин Маркус, хоть сейчас перестаньте лгать, мы не на проповеди. Ваши люди участвовали именно в разбое. И то, что они нарвались на ведьму, было просто большим невезением с их стороны. А сейчас проведите нас к караванщикам. Как я понимаю, вы их задержали?

— Конечно! Как сообщников… — Сообразив, что слушать его никто не собирается, Седоний вздохнул и поднялся.

Лабиринт подземелий, по которым тюремщик вел Седония, Итана, Навра и троих очищающих, казался бесконечным. По обе стороны коридоров находились двери в камеры. Навр, прикинув сколько времени они идут, сообразил, что это подземелье гораздо больше самого здания.

— И что, — поинтересовался он, — все эти милые комнаты обитаемы?

Седоний резко вскинулся и гневно обернулся к сатиру, но тут же опомнился и покосился на Итана.

— А что? — невинно посмотрел на него Навр. — Я просто так спросил. О вашем же благе пекусь. Ведь чем свободней тут, тем больший у вас будет выбор — какую занять.

Шуточка сатира явно не очень понравилась инквизитору. Он нервно сглотнул и снова покосился на Итана. Но тот молча шагал вперед, словно ничего не слышал и ничего вокруг не замечал. Седоний на всякий случай решил промолчать. Но сатира с обломанным рогом запомнил. И пусть только их пути когда-нибудь пересекутся! Пусть только пересекутся! А уж его власти хватит на то, чтобы такую встречу организовать. И тогда этот наглый сатир сильно пожалеет о сегодняшнем дне. Пока же придется терпеть это… это животное, которое по какой-то причине путешествует вместе с главой Очищающих.

Седоний забежал вперед и низко поклонился.

— Вот тут они, ваше пресвященство. В этой камере.

— Все там?

Инквизитор замялся.

— Нет, ваше пресвященство. Их же больше десятка. Здесь только пятеро.

Итан обернулся к тюремщику.

— Отпирай, а потом приведешь в эту камеру остальных караванщиков.

— И если кто-то из них вдруг погибнет при попытке к бегству, то кое с кем произойдет несчастный случай, — добавил Навр с неизменной улыбкой и пристально посмотрел на инквизитора. Тот отвернулся, боясь даже самому себе признаться, что это… животное… пугает его почти так же сильно, как Итан бер Саан.

Тюремщик распахнул дверь в камеру и посторонился. Архиепископ Варградский пригнулся и шагнул внутрь. Следом нырнул и Навр. Очищающие остались снаружи.

— Да, у вас пять минут на то, чтобы собрать здесь остальных караванщиков, — из-за двери высунулась голова сатира и тут же снова скрылась.

Камера оказалась вполне обычной: утрамбованный земляной пол, покрытый соломой, небольшое зарешеченное окно почти под потолком, и вонь. Но Итан даже не поморщился. Молча встал рядом с дверью и оглядел испуганных узников, смотрящих на него одновременно с надеждой и страхом. Сатира они тоже заметили, но поспешно сделали вид, что его здесь нет.

Заключенные замерли. Первыми заговорить они не осмеливались, а вошедшие молчали. Воцарившаяся тишина начала уже давить всем на нервы, но никто не нарушал ее. Только Итан, казалось, оставался совершенно равнодушным к происходящему. За дверью раздался звон цепей, и через мгновение в камеру втолкнули остальных караванщиков. Те испуганно огляделись, но подталкиваемые в спину, прошли к товарищам и встали рядом. Архиепископ отделился от стены и вышел в центр камеры.

— Мое имя Итан бер Саан. — Раздавшийся в ответ испуганный стон показал, что караванщики знают, с кем имеют дело. — И мне нужна правда о том, что произошло с вашим караваном. Если скажете правду, я вас отпущу.