Павел Филатов - П.Филатов.Рассказы

— Что?

— Вы победили, Александр Сергеевич.

— Кто?

— Вы. — Николай продолжал улыбаться, считая, что народный избранник, по своему обыкновению, чудить изволит.

— Как?

— Убедительно! Более семидесяти процентов населения отдали свои голоса за вас!

— Ты верно шутишь?

— Я не шучу с такими вещами.

— Исключение?

— Нет.

— Значит издеваешься. — Господин Иванов с тоской посмотрел на виски.

— Александр Сергеевич, да сами посмотрите. Вся информация есть у вас в компьютере.

Иванов, действуя механически, вывел ноутбук из спящего режима. Нужные сайты были у него в закладках, поэтому на их изучение ушло меньше минуты. По всему выходило, что ближайший помощник не врал — в самом деле, победа. Причем убедительная.

— Может быть ошибка?

— Исключено. Весь процесс выборов контролировался международными организациями, так же как подсчет голосов.

— Все равно могли быть ошибки, фальсификации, подлоги. Ну, ты сам знаешь эти черные технологии выборов. Не мне тебе рассказывать.

— Ничего подобного не было. Вы победили абсолютно честно, потому что народ вам поверил.

— Мы должны обратиться в суд и оспорить результаты! — заявил Иванов.

— Серьезно? — Николай перестал улыбаться. — Это будет нонсенс, чтобы победитель оспаривал результаты выборов.

Иванов запнулся. Ему стало тяжело дышать.

— Я всего лишь хочу быть уверенным в честной победе.

— Будьте уверены.

— Так не бывает.

— В смысле?

Иванов лишь в ответ махнул рукой. Ослабил узел галстука и вновь бросил взгляд на монитор — никакой ошибки. Впервые за месяц он пожалел о своем решении бросить пить.

— Вы переволновались.

— Наверное.

— Вам нужно выйти к журналистам.

— Позже.

— Не стоит с этим тянуть, а то опять решат, что вы пьяны.

— Сколько раз уже так думали и все равно избрали.

— И, тем не менее…

— Тем не менее, сам же сказал, что я переволновался. Мне нужно прийти в себя, взять себя в руки. Собраться. А то я опять такого перед камерами наговорю, что сам же будешь меня за это ругать.

— Не стану, — усмехнулся Николай. — Ваши импровизации оказались блестящими. Я даже склоняюсь к тому, что и выиграли вы благодаря им. Так или иначе, но ваша торжественная речь, вместе с обращением к народу готовы.

— Я прочитаю, — пообещал Иванов.

— Они в вашем компьютере.

— Отлично.

— С этим лучше не тянуть.

— Мне действительно нужно время.

— Я понимаю и минут десять у вас есть.

— Здорово.

Этого времени для того, чтобы смириться с президентством недостаточно, но хоть что-то.

В горле пересохло, только вот и сил для того, чтобы дойти до графина с водой, не осталось. На расстояние вытянутой руки была вожделенная бутылка виски, только вот нельзя прибегать к ее помощи. Александр Сергеевич просто запретил себе это делать. Все равно утолить жажду она не сможет.

— Но есть дела, которые откладывать нельзя ни на минуту.

Иванов облизал пересохшие губы и недоверчиво посмотрел на помощника. Ощущение, что тот издевается, усиливалось. Да и сама ситуация все больше напоминала какой-то глобальный розыгрыш. Того и гляди появятся веселые люди, которые объявят, что все действо снимала скрытая камера.

Александр Сергеевич даже оглянулся по сторонам, но люди с камерами так ниоткуда и не выскочили. Привычный кабинет.

На всякий случай решил уточнить:

— Это какой-то розыгрыш?

— Нет, если вы хотите остаться человеком слова, а вы без сомнений этого хотите, то необходимо начинать действовать прямо сейчас, иначе будет слишком поздно.

— Это почему?

— Люди сбегут.

— Куда?

— За границу.

— Почему?

— Что бы вы их не достали.

— А зачем мне их доставать?

— Ну а как же иначе?! Вы же пообещали избирателем, что сразу после своего избрания половину чиновников и миллионеров расстреляете, вторую половину отправите валить лес, а их имущество будет пропорционально разделено между населением страны. И даже списки этих людей подготовили.

— Каких людей?

— Незаконно обогатившихся за счет страны. Проворовавшихся. Тех, кого вы заочно признали врагами народа.

— Лично списки готовил?

— Нет.

— А кто?

— Мне поручили, — пожал плечами Николай. — Поэтому в результатах можете быть уверены — всех негодяев поймаем одним махом.

— Всех?

— Ну, более-менее честных и тех, кто сам все отдаст, пощадим.

— Откуда в политике взяться честным? Все воровали.

— Ну, некоторые, относительно порядочные. — Уклончиво ответил Николай.

— И где эти списки?

— У вас на сайте, в ЖЖ, у прессы — везде. Списки население одобрило едва ли не единогласно. А если кого-то из чиновников мы все же упустили, то потом люди оставили комментарии и оставшихся тоже посчитали.

— Большие списки?

— А то! Зато народ вас будет на руках носить.

— Это верно, это точно. — Несмотря на ослабленный галстук дышать все равно было решительно невозможно. — Дай водички.

— Что?

— Водички!

Николай зло посмотрел на президента, но из кресла поднялся и наполнил стакан водой. Поставил на стол.

Иванов глухо выдохнул и одним махом, словно водку, осушил стакан.

— Еще?

— Давай.

Николай поставил графин с водой на стол и теперь Александр Сергеевич ухаживал сам за собой. После третьего стакана полегчало. Хотя теперь он начал обильно потеть.

— И что ты предлагаешь?

— Остановить воздушное сообщение, перекрыть аэропорты и вокзалы. Отдать приказы об арестах.

— Так они уже все, наверное, сбежали…

— Нет, в вашу победу никто не верил, поэтому зашевелиться должны были только сейчас.

— И что, в самом деле, всех расстреливать?

— Нет, по спискам чуть больше половины.

— А остальных в лагеря?

— Конечно. — Солидно кивнул Николай.

— Это же диктатура!

— Вы назвали это просвещенной демократией.

— Какой?

— Просвещенной, — терпеливо повторил Николай. — Демократия — это власть большинства. Демократически избранный президент получает власть у большинства, и должен этому большинству вернуть всевозможные блага. К тому же, при демократии все равны, а те, кто попал в ваши списки уже давно находятся над обществом. Вот вы и предложили их уровнять таким способом, а нечестно нажитое имущество вернуть народу, у которого оно и было украдено.

— Отнять у богатых и отдать бедным?

— Именно.

— И кто-то поверил в эту робингудовщину?

— Просвещенную демократию, — занудно уточнил Николай. — Мы уже это с вами обсуждали, не путайте термины. А поверило в это чуть больше семидесяти процентов избирателей.

— Но ведь это не демократия, а…

— Бросьте, как вы скажете, так оно теперь и будет. Вы — практик, а не теоретик. Демократия с нашим исконным колоритом. За это вас и любят.