Павел Филатов - П.Филатов.Рассказы

Со своего места поднялся невысокий, бородатый крепыш, восточной внешности. Старый пиджак обтягивал выдающееся пузо, рукава пиджака подмышками были мокрыми. Он пригладил короткий ежик черных волос на голове и, прокашлявшись, спросил:

— Да, ваша честь?

— Кратко, в двух словах, поясните мне теперь суть ваших притязаний к ответчику, мистеру Сандерсу. А вам, уважаемый защитник, следовало бы научиться внятно говорить, прежде чем соваться в адвокаты.

Юный адвокатик вспыхнул и спрятал глаза.

— Кхм… — откашлялся истец. — Тут дело такое… такое дело… я, значить, владею рестораном. Небольшим таким ресторанчиком. Но уютным, на третьей авеню…

— Истец, — Молли заглянула в бумаги и скептически изогнула бровь. — Господин Абдул Смит, суд не место для рекламы вашего бизнеса.

— Простите, — Абдул вытер пот со лба. — Ответчик. Этот вот, вот этот человек, — он ткнул толстым указательным пальцем, напоминающим волосатый окурок сигары, в Карла. — Он ужинал у меня, вместе со своим адвокатом.

— И?

— Он назвал меня турком! — выпалил Абдул, округлив глаза. — Турком! А я ведь американец.

— Простите, что перебиваю, — взял слово Карл, — а ресторан у вас какую кухню предлагает?

— Турецкую.

— А сами вы родом откуда?

— Из Турции.

— Так в чем проблема? Вы из Турции, я назвал вас турком — что в этом предосудительного?

— То, как вы это сказали!

— И как же? — заинтересовалась Молли.

— Понимаете, такое дело, в тот вечер было много посетителей. Очень много. Официанты не успевали принимать заказы. Мне, владельцу, пришлось лично обслуживать их столик, потому что истец, начал скандалить и привлекать к себе внимание. Его спутница… я тогда подумал, что супруга, а оказалась адвокат, посетовала, что их очень медленно обслуживают. На что истец сказал. Сказал, что, турок.

— И что?

— Турок. Он меня так назвал. С такой, знаете, ехидцей. Дескать, раз турок, то вот поэтому как раз их медленно и обслужили. Вроде как поэтому я ленив и не хочу работать. Понимаете? От него это звучало, как оскорбление. Понимаете?

— Понимаю. Мистер Сандерс, можете пояснить.

— Конечно. Истец, скажите — я сказал, что вы ленивы, как турок? Что вы бездельник?

— Нет.

— Я говорил, что вы нечистоплотны, плохо работаете, вонючи, противны, отвратительны, страшны, как турок?

— Нет.

— То есть оскорблений не было?

— Не было.

Карл про себя торжествовал. Вот Абдул Смит повелся и сам признал, что оскорбления как такового не было. И адвокатик его промолчал. Как все удачно пока складывается.

— Ваш ресторан оборудован в духе вашей исторической родины?

— Конечно.

— Кухня турецкая, костюмы у официантов?

— Совершенно верно.

— И музыка народная у вас громко играет?

— Да.

— И вы не слышали, о чем я говорил со спутницей до вашего прихода?

— Нет, не слышал.

— То есть, я вполне мог не ответить на ее вопрос, а продолжить свой рассказ, например?

— Да.

— А я ведь как раз подчеркивал, в какой замечательный ресторан мы заглянули. Все аутентично. И само место, и блюда, и одежда, и музыка, и даже хозяин в заведении вон какой колоритный. Настоящий турок!

До Абдула наконец дошло, к чему его подводил Карл и сразу лицом поскучнел, посерел и вспотел еще обильнее.

— Я не слышал, о чем вы говорили. Но. Я точно знаю, что вы произносили оскорбление.

— А кто-нибудь, кроме вас слышал, как я произношу слово «турок»?

— Нет.

— Вот именно! — улыбнулся Карл. — А у меня есть свидетель, который подтвердит, что никакого оскорбления не было.

Сандра помедлила, но головой все же кивнула.

— Суду все ясно. Переходим к прениям. Господин Смит?

— Мне было нанесено оскорбление! — гневно проговорил Абдул, не позволил выступить своему адвокату. — Так я считаю. Меня назвали турком. Турком! Он нанес мне травму. Поэтому прошу взыскать с него двести тысяч долларов за моральный ущерб.

— Понятно. Мистер Сандерс, есть что сказать?

— Конечно. Спасибо, ваша честь. — Карл откашлялся. — Полагаю, что данное дело не заслуживает такого пристального рассмотрения. Оно плод проводимой ныне политики политкорректности, достигшей своего пика и перешедшей в раздел абсурда. Я американец, как и моя жена. Но мы помним, что мои родители приехали в эту страну из Германии, ее — из Бельгии. И нет ничего оскорбительного в своих корнях. Напротив, их надо чтить и уважать. Более того, ими стоит гордиться. Я не обижусь, если меня назовут немцем, пускай лично никогда не ступал на немецкую землю. Думаю, не стоит напоминать уважаемому суду, что такое оскорбление, в нашей системе права. Вот, если бы я назвал господина Смита лентяем, тупым жирным турком, если бы сказал, что у него изо рта воняет отбросами, а с кухни доносятся такие же ароматы — это еще сошло бы за оскорбление. С натяжкой, потому как все это чистая правда, но с формальной точки зрения основания бы были. Только ведь я не называл. Я всего лишь подчеркнул его национальную принадлежность, что, в контексте места, где мы находились — напомню, это был турецкий ресторан — вполне уместно.

— Закругляйтесь, — строго велела Молли.

— Ваша честь, вы не хуже меня понимаете, что уважение к другим людям, к их правам, желаниям, сексуальным предпочтениям, к их происхождению — просто необходимы. Мы все современные люди, живущие в современном обществе равных возможностей. Но в то же время, мы понимаем, что нельзя превращать благую цель в абсурд. Нельзя перегибать палку. Нельзя превращать ценности в дубинку и вручать ее каждому желающему. Ведь кто-то будет с ней просто прогуливаться, а другой выйдет на большую дорогую, чтобы подзаработать деньжат. Совсем, как сегодня это сделал мистер Смит. Ваша честь, истцом не было представлено никаких доказательств того, что в его адрес прозвучали некие оскорбления. Никаких, ну кроме разве что желания заработать двести тысяч долларов на пустом месте. Желание вполне понятное и объяснимое, только вот суд стоит на страже законных интересов граждан, а потому не должен поощрять ситуации, при которых отдельные личности начинают своим правом злоупотреблять. Потому я и прошу уважаемый суд производство по настоящему делу прекратить, а в удовлетворении иска отказать.

— Ваша позиция ясна.

Крошка прищурившись смотрела на Карла. Ее длинные, ухоженные ногти, покрытые ярким лаком, отстучали по крышке стола дробь.

— Заслушав мнения сторон, суд приходит к следующему выводу. Невозможно не согласится с мнением ответчика в той части, что не было представлено доказательств нанесения оскорблений. Но, в то же время, у меня нет оснований не доверять истцу. Это примерный гражданин, семьянин, честный налогоплательщик, обладатель собственного бизнеса. К тому же, суду прекрасно известен ответчик, мистер Сандерс, и до этого момента неоднократно грубо и оскорбительно высказывавшегося в адрес национальных и сексуальных меньшинств. Поэтому, настоящий суд считает, что заявленный иск подлежит удовлетворению, но лишь частично. Господин Сандерс вы обязаны в течении месяца перечислить господину Смиту пять тысяч долларов и копию, подтверждающую факт перевода денег, предоставить в суд. В противном случае, к вам могут и будут приняты иные меры воздействия, вплоть до привлечения к уголовной ответственности. Следующее дело.