Борис Сапожников - Эрина

- Огонь!

Сорокапятка, установленная в башне броневагона рявкнула, швырнув снаряд в альбионский поезд. Тот угодил во второй вагон, взорвавшись внутри него. Вот теперь разрушения Бешу понравились. Почти половина вагона разлетелась деревянной щепой, оставшаяся часть его местами горела, местами дымилась.

Скорее всего, почти все, кто сидели внутри, теперь мертвы. Значит, пора заняться локомотивом.

Вражеский поезд как раз вошел в длинный поворот, становясь почти идеальной мишенью для орудия Беша.

Старший унтер буквально вжал лицо в рамку прицела. Несколько раз он менял указания наводчику. Прикидывал разницу в скорости между поездом и броневагоном, делал поправку на ветер, проверял в уме, правильно ли перевел альбионские единицы измерения в метрические. И только после этого скомандовал огонь. Снова подняв по привычке руку и стукнувшись кулаком о металлический потолок.

Сорокапятка выплюнула снаряд. Он попал в поезд, но лег не слишком удачно. Лишь краем задел локомотив, взорвавшись в воздухе. Осколки, конечно, повредили электровоз, но остановить его они не могли.

Беш грязно выругался.

- Заряжай, - скомандовал он и обратился к пулеметчикам: - Пощекочите-ка им нервы, ребята!

Те выполнили приказ. Огоньки выстрелов заплясали на всех пулеметах. Густая сеть трассирующих патронов соединила броневагон и вражеский поезд. Они защелкали по стали локомотива, изрешетили окончательно разбитый вагон. Если там и остались живые после попадания фугасного снаряда, то уж этого обстрела точно никто не пережил.

В этот раз Беш трижды перепроверил все свои вычисления, поправки и разницы в скорости. И только после этого скомандовал. В этот раз рукой махать не стал.

И снаряд накрыл локомотив. Взрыв поглотил его полностью. Он слетел с рельс и проехался по насыпи, увлекаемый инерцией своего движения. И так и остался лежать под насыпью, исходя дымом и искря.

- Тормози! - крикнул Беш. - Подкатим туда поближе - и поглядим, вдруг, кто живой из альбионцев остался.

Броневагон самым малым ходом подъехал месту крушения альбионского поезда. Вылезать из-под защиты брони не хотелось никому, потому ограничились тем, что внимательно рассмотрели все вокруг в прицелы. Вроде бы никакого шевеления среди обломков поезда не было. Однако пару очередей для уверенности дали, превратив обломки вагона совсем уж в труху да разорвав трупы несчастных зеленых курток, валяющихся среди них в траве и на насыпи.

- Задний ход, - приказал Беш. - Вряд ли тут остался кто-то живой.

И броневагон покатил обратно к безымянной станции, занятой демонами и войсками Доппельштерна.

Уорент-офицер Керриган давно уже привык к постоянным обстрелам. Но теперь, когда он длился почти неделю без перерыва, даже ему стало не по себе. Со своим сильно поредевшим отделением он сидел в подвале крепкого здания. Все этажи, даже первый, вражеские снаряды давно уже были сметены снарядами штернов. Теперь альбионцам оставалось только уповать на крепость фундамента дома, заменившего его отделению блиндаж.

Правда, им приходилось несколько проще остальных. Ведь их 12-й Коркский полк вместе с двумя гвардейскими полками оборонял вокзал Килкенни. А туда штерны старались швырять снаряды не так часто, все-таки этот объект был нужен и им. Правда, это значило, что их придут штурмовать не простые строевики штернов, а драгуны или гренадеры. И вот им-то противопоставить было почти нечего. Укрепления, возведенные солдатами 12-го Коркского и обоих гвардейских полков, были разбиты вражескими снарядами. Теперь им приходилось пересиживать обстрелы в подвалах домов. Артиллерию, что располагалась в Килкенни, штерны подавили еще в первые дни атаки. Так что, каким чудом им удавалось держаться до сих пор, Керриган понимал слабо.

- Мистер Керриган, - обратился к уорент-офицеру сержант Киган, - Дермота, похоже, накрыло.

Керриган отвлекся от печальных размышлений, и взглянул на рядового Дермота. Тот сидел в своем углу, раскачиваясь из стороны в сторону с закрытыми глазами. Винтовку рядовой прижимал к себе, словно любимую девушку.

- Пригляди за ним, - кивнул Керриган. - Выберемся из этой крысиной норы - отойдет.

- Я тоже так думаю, мистер Керриган, - согласно кивнул сержант Киган, направляясь к Дермоту.

Это было самым страшным во время обстрелов. Вражеские снаряды пусть не могли повредить засевшим в подвале людям, однако постоянные взрывы, сотрясающие стены, отчего на головы сыплется труха и бетонное крошево, отчего кажется, что потолок рухнет на голову или стены сложатся и погребут всех под собой, - все это сводило солдат с ума. Некоторые начинали биться в истерике, другие кидались к выходу, и их приходилось вязать ремнями, третьи же, как рядовой Дермот, впадали в апатию, глядя пустыми глазами куда-то в недоступные нормальному человеку дали. Некоторых удавалось вывести из этой апатии, большая же часть оставались в своем мире, далеком от всех войн, надолго, если не навсегда.

Часть отделения Керриган потерял именно так. Трое лежали сейчас, связанные ремнями, а вот теперь вот Дермот сидит и пялится в никуда.

- Мистер Керриган, - обратился к уорент-офицеру рядовой Рори, - обстрел-то прекращается. Значит, скоро враг на нас в атаку пойдет.

Рори был самым незаменимым человеком в его отделении. Заполучить себе такого мечтал каждый уорент-офицер. Он чувствовал обстрелы, их начало и окончание. Мог с уверенностью предсказывать погоду и вражеские атаки, приедет ил сегодня полевая кухня или застрянет где-то, а особенно хорошее чутье у него было на засады. Как будто, точно знал, где могут сидеть враги, только и ждущие момента всадить шагающим альбионцам луч в спину. Конечно, бывало, что там, где Рори указывал на засаду, ее не оказывалось, но никто не упрекал его за это. Потому что еще ни разу не было случая, когда чутье подвело Рори - и он не указал бы на место засады там, где она на самом деле была.

- Подтащите связанных к выходу, - приказал Керриган, - и Дермота тоже. Как выберемся на улицу, развяжите их. У нас теперь каждый боец на счету.

Обстрел прекратился спустя несколько минут, после того, как об этом сказал Рори, и отделение Керригана как можно быстрее выбралось из проклятого подвала. Пусть тот и служил им укрытием от вражеских снарядов, падающих на головы, но эта же бетонная коробка сводила с ума. Солдаты вытащили из подвала связанных, вывели апатичного Дермота. На улице, оказывается, был белый день, альбионцы щурились на яркое полуденное солнце, прикрывали глаза руками.

Керриган огляделся, увидел товарищей из своего полка и Зеленых львов, доспехи которых посерели от пыли и бетонной крошки. Гвардейцы поправляли береты, стряхивая с них пыль и грязь. Уорент-офицер знал их главное правило, в каком бы ужасе не пребывали доспехи или форма, а берет всегда должен выглядеть идеально и кокарда на нем - сверкать, словно звезда. Как-то так звучала их поговорка.