Борис Сапожников - Эрина

- Мне нужна связь с союзной артиллерией, - сообщил я.

Один из унтеров кивнул и уселся за стол. Он надел наушники, покрутил какие-то ручки, начал что-то говорить, но тихо, так что я его не слышал. Через какое-то время унтер кивнул самому себе и протянул мне вторую пару наушников.

- Командир союзной артиллерии на связи, - сообщил он мне.

Я надел наушники, поблагодарив гренадера кивком.

- Полковник Нефедоров, - проговорил я в микрофон, соединенный с ними, - с кем имею честь?

- Зовите меня Фурфур, - ответил командующий артиллерией, громко клацнув клыками. - Что вы хотите сказать мне, полковник Нефедоров?

Новое обличье очень нравилось Фурфуру, как и его имя, принятое в этой Вселенной. В отличие от лорда Саргатанаса, выбравшего себе стальной шипастой тело, он остановился на более "классическом" варианте. Могучий торс с красноватой кожей, на плечах и локтях костяные наросты, которыми очень удобно орудовать, как клинками. Лысая голова, правда, без рогов, Фурфур считал их пошлой банальностью. Зато клыки у него было очень длинные - демону нравилось клацать ими, словно капканом, при разговоре.

Естественно, артиллеристы и надсмотрщики за рабами выбрали себе похожий облик. И клыками клацали очень похоже.

- Я отлично вижу парящие крепости, - кивнул Фурфур в ответ на слова Нефедорова. - Да, я могу расстрелять их, - снова кивнул он. - Но это будет опасно для ваших солдат на горе. Мои снаряды не делают разницы между штерном и альбионцем.

Он молча выслушал все, что высказал ему полковник, снова покивал, и положил рожок на аппарат связи.

- Готовим орудия к стрельбе на максимальной дистанции, - распорядился Фурфур, лязгая клыками. - Кулеврины, пристрелочный по крепостям врага. Карронады, наводиться по следам снарядов. Схема стандартная, две батареи карронад на одну - кулеврин.

Подтверждения от командиров дивизионов пришли, как обычно, очень быстро. И уже через несколько минут орудия открыли огонь.

Первые снаряды демонов пролетели над нашими головами. Сначала это были шары меньшего размера - они врезались в землю, разносили вражеские укрепления, но в крепости попасть никак не могли. Частично доставалось и нам - приходилось держать головы пониже. А оставшиеся немногочисленные танки попятились вниз по склону.

Но вот первый искрящий молниями шар врезался в бок крепости. Так содрогнулась, в броне ее появилась значительная пробоина. Однако огня крепость не прекратила. За первым последовала сразу серия снарядов. Они буквально изрешетили парящий форт. Тот повело, круг его стал вращаться медленней, зацепился краем за скалу- во все стороны полетели искры, видимые даже из наших траншей. Новый залп демонской артиллерии подорвал крепость. Она рухнула на землю, изнутри ее пучила цепь вторичных детонаций. Взрывались боеприпасы, уничтожая все живое внутри нее.

Наши окопы огласили радостные крики по этому поводу. Однако радоваться было еще слишком рано. Оставшиеся две крепости не собирались сдавать позиции. Они открыли просто ураганный огонь, отрезав нас от подкреплений. К ним присоединилась оставшаяся альбионская артиллерия. Нам на головы сыпались тысячи снарядов, заставляя забиваться в самые мелкие щели, чтобы остаться в живых. Стоило одному такому угодить в траншею - и он уничтожал как минимум десяток человек. За стенами фортов и блиндажей тоже никто не чувствовал себя в безопасности. Слишком уж сильно они были повреждены во время обстрелов нашей артиллерии. В бетонных стенах зияли пробоины, а при каждом попадании снаряда даже невеликого калибра изо всех щелей сыпалась крошка и серая пыль, запорашивающая глаза, делающая соседей по убежищу похожими на старые памятники.

Я снова выбрался из своего блиндажа, чтобы оглядеть в бинокль вражеские позиции. Выбрал, надо сказать, весьма удачный момент. Пристрелочный выстрел угодил точно в надстройку парящей крепости альбионцев. И почти тут же на нее обрушились куда более мощные снаряды. Казалось, на ней сосредоточили огонь едва ли не все орудия демонов. Шары прошивали броню крепости, превращая целые куски ее в обгорелые остовы с торчащими, словно кости длинными кусками металла. В считанные минуты они превратили крепость в бесформенный ком железа, исходящий сероватым дымом.

Интенсивность вражеского огня сильно упала, и я решил не возвращаться в блиндаж. Пора было уже начинать командовать войсками. Не все время ведь им сидеть в этих окопах, вжав головы в плечи.

- Артиллерия, - принялся командовать я, - почему замолчали? Малые мортиры, вам снарядов не хватает? Офицеры, собирайте солдат. Как только будет покончено с последней крепостью врага, мы атакуем.

Мои слова отрезвили всех. Что скрывать, многих повергло в шок появления парящих крепостей, о которых было столько пересудов, и среди солдат, и среди офицеров. Сражаться против этой жуткой легенды многим было очень страшно. Однако, услышав четкие команды, все снова вернулись в свою колею, вспомнили, что они не перепуганный сброд, а солдаты, унтера и офицеры армии Доппельштерна. А это кое к чему да обязывает.

Оставшаяся крепость альбионцев начала маневр отступления, не прекращая вести огонь. Однако двигалась она слишком медленно - и были идеальной мишенью для орудий демонов, которые успели уже хорошо пристреляться. В итоге, ей не повезло больше всех. Шар, выпущенный из кулеврины, угодил точно во вращающийся под ее основанием узорный круг. И тут же из-под нее, как будто ковер-самолет выдернули. Крепость рухнула на землю с грохотом, который мы услышали даже в окопах.

Дальнейшая судьба ее была решена очень быстро.

И следом я скомандовал по каналу общей связи.

- В атаку!

Мы выскочили из окопов, поддержанные огнем артиллерии, пулеметов, какие успели дотащить до этой линии траншей и захватить уже здесь, и малых мортир. Последние сильно пострадали от огня парящих крепостей, ведь их позиции находились на идеальном расстоянии для вражеских орудий.

Ошеломленные стремительной гибелью их наилучшего, как они считали, оружия, альбионцы оказывали какое-то вялое сопротивление. Они опомнились, только когда мы были уже очень близко к их окопам. Даже прорыв через проходы между линиями траншей, можно сказать, проморгали. Наши бойцы попросту смели не успевших дать и одной очереди врагов, повалили пулеметы, установленные на треногах, перекрывавшие проходы между линиями траншей, забросали гранатами укрепленные лучше позиции.

Прорыв наш оказался столь стремителен, что многие альбионцы оказались попросту захвачены врасплох, и кое-кто из них предпочел сдаться. Они бросали винтовки и поднимали руки. Следующие за нами строевики вязали их, ставили на колени и стягивали руки их же ремнями. Враги опускали головы, стыдясь своей слабости. Другие же глядели на наших бойцов с надеждой - умирать они явно не горели желанием. Они лопотали что-то на своем языке, которого мы, конечно же, ни бельмеса не понимали. Некоторые солдаты кричали на них, били прикладами, пинали, другие же улыбались пленным в ответ, пытались отвечать, - в итоге получался как-то тарабарский диалог.