Лина Мраги - Для вкуса добавить карри, или Катализатор для планеты

Я сгребла листья в несколько куч, насобирала хвороста, который был поблизости в избытке под огромной густой кроной этого "великана" и не промок. Потом занялась костром. Огонь занялся с первой попытки. Уже начало смеркаться, и дождь почти прекратился. Мы поужинали оставшейся рыбой, которая оказалась ещё вполне пригодной, конечно, большая часть досталась Мышонку. Даже удалось неплохо просушить мокрую насквозь одежду и обувь. Как же пригодилось сухое одеяло, предварительно упакованное в непромокаемый мешок и сухая рубаха!

Вскоре мальчик заснул прямо у меня на руках. Я уложила его, закутанного в одеяло, на мягкую подстилку из листьев и пошла за хворостом, пока совсем не стемнело. Колени подгибались, руки подрагивали и все мышцы, особенно не так давно зажившие, вопили от усталости. Такого напряжения, нервного и физического, как на этом болоте, я не испытывала никогда!

Обходя наше пристанище по окружности в поисках сухих веток, я заметила нору. Дыра, уходящая под дерево, была немаленькая. "Та-а-к! Нам только соседей и ночных визитёров не хватало, - раздражённо подумала я. - А может она пустая и здесь никто не живёт?" В этот лаз я, конечно, не полезла и даже не стала в него заглядывать, просто обошла, но беспокойство осталось. "Крупный зверь там вряд ли может жить, а вот кто-то типа барсука или енота вполне, - прикидывала я размеры. - Будем надеяться, что огонь отпугнёт незваных гостей, а вот хвороста придётся набрать побольше".

Угомонилась я только тогда, когда совсем стемнело. Малыш сладко спал в куче листьев, причмокивая во сне. Топлива для костра я собрала много: должно было хватить до утра, а вот спать нельзя, за костром нужно следить, чтобы не погас. Положив рядом кинжал, я натянула вторую рубаху и штаны, благо всё уже почти высохло, и уселась у самого огня. Вот, наконец, можно и расслабиться. Внутри громадного ствола было тихо, тепло и очень уютно.

Внутри черепа раздался осторожный стук:

- Кто там? - зная ответ, спросила я.

Молчание... А потом, тихо шепчущее:

- Прости...

- Ну заходи уж... А вот раньше ты никогда не стучался!

Почти физически я ощутила, как открылась какая-то дверь внутри меня и мягкие осторожные шаги в области затылка. Если честно, то стало жутковато! Меня передёрнуло.

- Я сейчас же исчезну, если тебе страшно или неприятно, - мой внутренний голос был мягок и нежен до крайности.

- Нет, не надо. Оставайся... - я замялась. - И ты прости, я накричала на тебя. Не обижайся, хорошо? Я не хотела... Сорвалась просто...

- Может, в библиотеке пообщаемся? - спросил он.

- А как же костёр? Я не могу совсем отключиться, и Мышонок спит, давай так, а?

- Как скажешь.

Повисла долгая пауза. Я заговорила первой:

- Нам нужно выяснить один вопрос, не возражаешь?

- Нет, но мне кажется, что не один и даже не два.

Я набрала больше воздуха и выдохнула то, что так сильно меня беспокоило:

- Я сумасшедшая? Только честно.

- Нет, конечно, - последовал чёткий ответ.

- Тогда как понимать, что я уже столько времени общаюсь сама с собой? Во мне как бы два человека и я никак не могу привыкнуть и принять то, что ты - это я, а я - это ты. Что со мной происходит?

- Успокойся... - его голос превратился во вкрадчивый и нежный шёпот, - с тобой всё в порядке, можешь мне верить, я всё вижу изнутри.

- Ты уверен?

- Абсолютно.

Тёплая волна спокойствия, нежности и ласки родилась где-то у макушки и прокатилась по всему телу, до самых пяток. Как будто лёгкий ветерок долетел с жарких солнечных берегов, оттуда, где радостно и спокойно, где носятся над волнами чайки и ходят под сверкающими парусами белоснежные яхты.

- Ладно, раз так, то давай договоримся: ты не будешь без конца твердить, что ты - это я, а я - это ты. Мне легче и проще воспринимать тебя, как что-то отделённое от меня, пусть и живущее внутри. Ты ведь хотел быть отдельной личностью?

- Хотел... - сказал Мозговой тихо-тихо.

- Значит будь! Живи у меня там внутри, ну где ты там живёшь, пользуйся, чем хочешь, если тебе что-то надо, но будь сам по себе. Так не будет ехать крыша от того, что постоянно кажется, будто страдаю раздвоением личности и не понимаю, это твои мысли или всё-таки мои, твоё решение или моё. Будет легче, проще и главное - понятнее для меня. Ты согласен?

- Ты действительно этого хочешь? - Вопрос был задан таким тоном и таким голосом, что на несколько секунд показалось, будто я лежу в постели с абсолютно незнакомым мужчиной, который перед интимной близостью наклоняется надо мной и шепчет на ухо: "Ты действительно этого хочешь?" Следом мелькает другая картинка: я добровольно протягиваю руку вампиру, чтобы он утолил свою жажду крови. А тот, глядя зловещими красными глазами, спрашивает: "Ты действительно этого хочешь?"

Я тряхнула головой: " Что за бред? Ведь Мозговой - это я. И я договариваюсь сама с собой, причём тут незнакомцы и вампиры? Это от переутомления, наверно, ерунда всякая мерещится". И, отбросив эти мысли, я уверенно ответила:

- Да хочу.

- И разрешаешь использовать то, что мне может быть нужно?

- Разрешаю, - и почему-то добавила, - если мне плохо от этого не будет.

- Не будет, я обещаю... - Мозговой сделал многозначительную паузу и продолжил, - от этого будет лучше и притом нам обоим.

И почему мне показалось, что его голос дрожит, то ли от возбуждения, то ли от радости?

- Вот и договорились! - я облегчённо вздохнула.

- Кари, ты простила меня?

- Да я уже всё забыла, - и, махнув рукой, улыбнулась, - и ты забудь.

- Хорошо забуду, но про сине-зелёное болото не забуду никогда!

- Я тоже.

- Я очень испугался за тебя, Кари... Я ничем не мог помочь... Просто чувствовал твой ужас, твой страх, особенно, за этого малыша. Я боялся потерять тебя, а мы ещё и поссорились, ты меня прогнала... Для меня это был кошмар, такого я никогда не чувствовал.

- Всё хорошо, мы выбрались, нашли хорошее место для ночёвки, согрелись, поели. Успокойся, всё в порядке. Стоп, я не поняла, это же ты должен меня успокаивать, а не я тебя?! В чём дело Мозговой?!

В голове раздался смех:

- Э-э-э, нет! Я теперь сам по себе, ты сама по себе. Так что теперь будем слёзки вытирать и плакаться друг другу в жилетку по очереди. - И он расхохотался ещё громче.

- Ну, ты... не знаю, как тебя назвать! - И засмеялась следом.

А утро принесло новые сюрпризы и совсем неприятные. Я всё-таки заснула у самого костра и подпалила волосы. Как я так умудрилась отключиться, рухнув головой почти прямо в угли, не знаю. Помню только, что сидела у огня и держала изрезанными ладонями голову, которая постоянно свешивалась вниз. А потом всё - провал.

Когда открыла глаза, солнышки были высоко и слились в один сияющий круг, а малыша в куче листьев не было. Я быстро вскочила, но в тот момент, когда схватилась за ствол древесного гиганта, по рукам полоснула резкая боль. Глянув на ладони, я вздрогнула. Они сильно опухли, порезы налились сине-багровым цветом и уродливо раскрылись так, что стало видно мясо. Началось воспаление. "Вот и приехали! Только заражения крови сейчас и не хватает. Это поганое болото я буду долго помнить, если выживу, конечно".