Айя Субботина - Простокровка из Дра'мора

Марори молча шла за Нивалем по коридору. Последствия удара не заставили себя ждать: щека болезненно вздулась, голова гудела, словно растревоженный улей, перед глазами хороводили разноцветные круги. Каждый шаг отзывался ноющей болью в висках. Ниваль подставил локоть, на который она с радостью оперлась.

– От тебя одни проблемы, – сообщил он. Еще одна, хоть не материальная, но затрещина.

– Аситаро сам меня подначивает, Ним просто заступился.

– И в итоге ему досталось из-за тебя, – обозначил Ниваль.

Что она могла ответить? Только согласиться. А потом удивиться, когда гаст прибавил:

– Аситаро не должен был поднимать на тебя руку. Кулгард и Даган ему втолкуют, больше это не повторится. Бить девушку – низко, какого бы рождения она ни была.

Неужели ее не дадут обижать? Марори боялась верить, что может стать частью этого мира. Впрочем, о «стать частью» говорить слишком рано. Но, может быть, ее хотя бы перестанут травить?

– Спасибо. – Лучше говорить меньше, чтобы ненароком не ляпнуть лишнего. – Я постараюсь больше не давать повода.

– Лучше постарайся побыстрее собрать вещички и поехать домой к маме и папе, – предложил он. – Когда-нибудь рядом не окажется никого из нас, а Аситаро достаточно злопамятная гадина, чтобы устроить тебе сладкую жизнь.

Кратковременная радость померкла.

– Я сирота.

В лазарете Ниваль вверил ее заботам молодой горгульи Ирри Данва. Та носила черное платье в пол, с глухим воротом, и пенсне на крючковатом носу. Стоило Марори появиться в манипуляционной, горгулья споро заткнула нос комочками зеленоватой слизи. Объясняться не стала, но ответ был очевиден: еще одному обитателю Дра’Мора пришелся не по душе запах простокровки. Впрочем, в остальном горгулья вела себя корректно: сделала холодный компресс, приложила магическую печать, после которой боль быстро сошла на нет.

– Адово клеймо, – увидев ее обожженное запястье, сказала Ирри Данва. – Я могу вылечить.

– Правда?

– Да. Тебе не сказали?

Нет, ей не сказали. С одной стороны, обижается, что никто и пальцем не пошевелит, чтобы помочь, а с другой – разве она просит помощи? Эашу прав, здесь каждый сам за себя, такие порядки, но что делать тому, кто сам не справляется?

Горгулья наложила на ожег пахнущую грибами губку, которая тут же присосалась к ране. Тем временем Ирри Данва села за оформление бланков. Все, как в «нормальном мире»: имя фамилия, причина обращения, оказанные врачебные мероприятия.

– Шрам пока останется, – пояснила медсестра, снимая губку при помощи специального пинцета, – но потом рассосется. А Аситаро передай, что, если я еще раз увижу такие вот следы его шуток – заклеймлю его самого, вот сюда, – постучала пальцем себя по лбу, – вот этим, – кивнула на лежащий тут же медицинский молоточек.

– Вряд ли он меня послушает. Спасибо.

Припухлость спала, но багровый кровоподтек обозначился еще сильнее, обещая прекрасную гематому недели на две. Неприятно, но терпимо. Дарэк однажды умудрился влепить ей в лицо футбольным мячом. Врачи в унисон твердили, что ее носу несказанно повезло уцелеть, хотя в остальном лицу досталось по полной программе.

В коридоре подкарауливал Эашу. Вместе с сожалением инкуб всучил ей шуршащий пакетик и обещание всыпать Аситаро по первое число. Марори рассеянно поблагодарила, но значения его словам не придала. Ним был прав – и инкуб действительно всячески избегал конфликтов, так или иначе грозящих вылиться в физическую стычку. В пакете нашлась бутылочка с соком и коробка с парой кусков мяса, щедро пересыпанных жареными овощами. Марори уселась на подоконник и тут принялась жевать, опасаясь, что другого подходящего случая может и не представиться.

– Болит?

Девушка чуть не подавилась, узнав обладателя голоса. Крэйл Шаэдис. Стоит у противоположной стены, хоть секунду назад его там точно не было. Эашу нахмурился, потянулся ее обнять, но Крэйл опередил его. Просто исчез – и тут же втиснулся между ними, как нож в масло, легко и жестко.

– Не пошел бы ты известно куда? – предложил инкуб. В целом, довольно спокойно, без видимого желания устроить потенциальному конкуренту взбучку. – Ты с катушек слетел. Остынь.

– Я ее не съем, – прокаркал Крэйл.

Марори уставилась на Эашу с немой просьбой. Кто бы сказал, что она будет так желать общества инкуба!

– Это моя цыпочка, – обозначил он свою территорию.

– Да без проблем.

Когда инкуб ушел, Крэйл взобрался рядом на подоконник. При этом дышал он тяжело, как старик после изнуряющего подъема. И молчал, не пытаясь объяснить причину своего присутствия.

– Для чего тебе была нужна моя душа?

Марори вытерла руки салфеткой, аккуратно положила ее в наполовину опустевший контейнер. Вопрос зрел давно, но повода задать его не было – Крэйл не производил впечатление существа, настроенного на разговоры. Да и ситуации, в которых они сталкивались лицом к лицу, обычно не предполагали подобных разговоров. Теперешняя казалась подходящей.

– А ты как думаешь?

Марори вздохнула.

– Чтобы завладеть частью меня.

Крэйл Шаэдис, Принц-из-Тени, хрипло рассмеялся. Тот еще ночной кошмар, а не смех.

– Что ты знаешь о шанатарах?

– Что они не чтут Равновесие. И что их истребили. Почти всех, – последнее она добавила осторожно. Кто его знает, что на уме у этого чокнутого последнего.

– Из тебя получилась бы отличная кормушка, – запросто признался он. – Только дурак убивает то, что может сделать его сильнее.

– Ты не выглядишь умным, – разоткровенничалась Марори.

– Ты тоже.

Он снова покряхтел.

– За тобой неимоверно интересно наблюдать, Марори Милс. Ты как мышь перед лакомством: видишь, что как только сунешься – тебе отхватит лапу, но продолжаешь красться. Надеешься на что-то. Аттракцион для настоящих ценителей.

Мышь? Что ж, зато честно.

– И планирую продолжить покушаться на это лакомство, – заверила она. Ну и пусть все вокруг считают, что она не дружит с головой. Девушка и сама не была уверена в обратном.

– Бестолковая мышь. – Он ловко, прежде чем Марори успела увернуться, схватил ее за подбородок, заставил смотреть на себя. В темноте капюшона ртутные огни вспыхнули ярче, обозначились белоснежные клыки. – Может, пора перестать корчить из себя жертву?

Его резко изменившийся тон заставил широко распахнуть глаза. Пальцы держали жестко – не шелохнуться. Под ними по коже расползался лед.

– Жертву?

– С первого дня здесь ты только то и делаешь, что изображаешь из себя брошенного на растерзание удавам кролика. Этакая милая девчушка, безобидная овечка. Марори Милс, пора проснуться. Здесь тебе не Эльхайм, здесь всем насрать на твои невинные глазки, на то, доживешь ты до утра или нет. Это место не примет тебя до тех пор, пока ты сама не захочешь стать его частью. Наивность хороша в малых дозах, но в таком месте наивность может быть смертельной.