Айя Субботина - Простокровка из Дра'мора

Новый учебный год может оказаться настоящим испытанием для Равновесия. И дай-то бог, чтобы им всем хватило благоразумия сохранить его нерушимым.

– Спасибо, что выбрали нашу булочную, – выдала дежурную благодарность Марори и присоединила к ней бумажный пакет, полный еще теплой сдобы.

Довольная клиентка сграбастала покупку. Марори с облегчением перевела дух – наконец-то эта бесконечная очередь закончилась. Каждый день одно и то же: наплыв клиентов к утренней выпечке, потом небольшая передышка перед обеденной волной и массовый наплыв клиентов в конце рабочего дня. И так – целый год. Мягко говоря, не совсем то, о чем она мечтала. Стоило ли учиться на «отлично», не спать ночами ради высшего балла в группе, чтобы закончить накрахмаленным чепчиком и передником? От очевидности ответа внутренний голос гаденько захихикал.

Пользуясь передышкой, Марори переложила часть выпечки на свободный поддон в витрине, а освободившийся поднос отнесла на кухню, где мать вымешивала новую порцию теста. Рядом с ней крутилась Клара – старшая сестра. Как и Дарэл, она была темноволосой, рослой и источала недюжинное здоровье. Полная противоположность бледной, болезненной Марори, которой невесть от кого в роду достались волосы цвета пастельной фуксии. Ни мать, ни покойный отец не любили разговоров на эту тему, из чего Марори давно сделала вывод, что и семейное дерево благополучных Милсов не миновали ураганы дрязг.

– Подай-ка мне муку, – попросила мать.

Марори послушно поставила на стол кадушку, откуда Налия Милс зачерпнула несколько ложек и снова энергично принялась за дело. Клара как могла подражала матери, компенсируя недостаток мастерства избытком старания.

– Кексы с изюмом и ржаные сырные палочки разобрали еще теплыми, – сообщила Марори.

Мать выразительно выгнула бровь: «Кто бы сомневался?»

– Кексы готовила Клара, – вслух похвалила Марори, отчего та довольно заулыбалась. Она никогда не скрывала, что готова расстелиться ковром, лишь бы заслужить материнскую похвалу.

– Я старалась, мам.

Клара никогда не отличалась острым умом, скорее наоборот – большая часть предметов старшей школы давалась ей туго. Марори, младше ее на два года, приходилось втолковывать сестре способы решения уравнений, особенности произношения эльфийского наречия, разъяснять исторические и политические последствия Разлома веры. Только благодаря этому Клара все-таки закончила старшую школу и обрадовала мать намерением поступить в кулинарный колледж. Закончила его в прошлом году и даже получила наградную медаль из замороженного в Материи шоколада. С тех пор Клара дневала и ночевала на кухне, недвусмысленно демонстрируя желание продолжить, когда придет время, семейный бизнес.

Перезвон дверных колокольчиков оповестил о приходе покупателя. Марори поправила чепчик и вернулась в магазин. Около витрины крутилась группа молодых чертей, разодетых, как водится, во всякий непонятный хлам. Они громко переговаривались, спорили, кто проголодался сильнее, и смеялись. Четыре штуки, а шума как от сотни.

– Добро пожаловать, – поприветствовала Марори, – чего желаете?

Тот, что был за главного, самый болтливый, с выступающими нижними клыками, облизнулся. То еще зрелище. Марори пришлось окаменеть, чтобы не выдать своего отвращения.

– Самую сладкую булочку, – сказал черт, без зазрения совести разглядывая девушку с ног до головы.

Старая песня – подобные ему гости заходили в булочную чуть ли не каждый день. Попадались и такие, кто буквально раздевал глазами. Вряд ли преследуя цель охмурить невзрачную продавщицу, а так, дабы не терять квалификацию. К таким взглядам привыкаешь, будь по ту сторону прилавка хоть черт, хоть человек. По большому счету – неважно, черт – не черт, если, конечно, не вздумает действительно клеиться, тем более в период линьки, о чем красноречиво говорили колтуны в шерсти на его руках. Марори сделала вид, что не поняла намека, и терпеливо порекомендовала взять кексы или рогалики с вишневым кляром. Дружки умника не упустили случая высмеять его неудачные заигрывания. Они сгребли почти все, что осталось от утренней выпечки, а уходя, клыкастый ухажер пообещал заглянуть вечером. Врет, конечно: о быстротечности чертячьей памяти не слышали только глухие.

На смену громким покупателям в пекарню вошел мужчина. Его размеренным шагам сопутствовал металлический лязг трости, на голове была шляпа с высокой тульей, в опоясывающей ее атласной ленте поблескивала брошь в виде сжатой в кулак ладони. Марори сглотнула, невольно спрятала за спину дрожащие пальцы. Дознаватель Хранителей равновесия, что ему здесь нужно?

Про этих людей ходило много всяких сплетен, правдивых и невероятных, но все, кому доводилось сталкиваться с дознавателями лично, становились на удивление немногословными, когда разговор заходил о подробностях личного общения. Несмотря на благую миссию, поборниками которой они себя провозгласили, за ними закрепилась дурная слава. Отчасти из-за жестокости методов, которые дознаватели, не стесняясь, использовали ради достижения своих целей, отчасти из-за все увеличивающегося количества их прав и возможностей.

Мужчина остановился у витрины, повесил трость на руку и медленно высвободил пальцы из перчаток. Его взгляд блуждал по помещению, ни на чем долго не задерживаясь. Марори, собрав волю в кулак, поприветствовала посетителя и склонилась в почтительном низком поклоне.

– Ты совершенно зря тревожишься, дитя, – произнес незнакомец. Его голос был тише шелеста листьев, но слова оглушали.

– Я. мне. мне бы хотелось, чтобы господин дознаватель был удовлетворен нашей стряпней, – отозвалась Марори.

Г олос предательски дрожал. С чего бы? Они – добропорядочное семейство без намека на примесь проклятой крови, а значит, не представляют никакого интереса для Хранителей равновесия. Дознаватель мог явиться просто так, без умысла, как и прочие посетители до него – в поисках «чем бы заморить червячка». Подумаешь, что раньше ни один из этой братии не почтил своим присутствием их лавку, все когда-то случается в первый раз.

– Твое стремление заслуживает похвалы, но беспокоиться не стоит. – Он умолк и какое-то время изучал ее лицо, словно намеревался отыскать там что-то лишнее.

Марори буквально остолбенела под этим взглядом, не в силах сдвинуться с места. Ей казалось, что она попала под воздействие сильнейших чар: ни пошевелиться, ни рта раскрыть. Передохнуть смогла лишь, когда дознаватель снял ее с крючка своего цепкого взгляда.