Александр Сапегин - Столкновение-2

Высокая орчанка из группы магической поддержки, откинув тонированное забрало тактического шлема, бесстыдно пялилась на переодевающегося мужчину и, прогуливаясь по нему оценивающим взглядом, одобрительно прицокивала языком. Керимов хотел разозлиться, если бы в какой-то момент не признался сам себе, что ему нравится такое внимание. Значит, он ещё ого-го… Неприкрытые похотливые взгляды разбитной орчанки раскалёнными углями, источающими невидимый жар, грели самолюбие учёного…, жаль под шлемом косы не видать. Замужняя красавица или холостая? А то можно было бы пофлиртовать, а то и приударить втихую. До определённой степени у орков практикуется свобода нравов. Если ты не женат или не замужем, никто слова не скажет, гуляй ты хоть с десятью подружками или парнями чохом, но стоит даме, свободной ещё вчерашним вечером, особым образом переплести косу, а парню украсить руку браслетом — стой подальше и подходить с грязными намерениями не смей. Оторвут всё лишнее и скажут, что так и было. Ещё раз глянув на клыкастую красавицу, Илья Евгеньевич прогнал срамные мысли из головы. Оно-то, конечно, хорошо, но скрыть поход на сторону не получится. Сплетен не оберёшься, да и как потом жене в глаза смотреть? Несколько месяцев без бабы терпел и ещё потерпит. Нафиг-нафиг, и так, независимо от результатов спонтанной дипломатической миссии, ответ перед первыми лицами государства держать. Это сейчас он поймал кураж и ловит кайф от адреналиновой накачки, словно породистый рысак, дрожащий от перевозбуждения на скачках. Илья Евгеньевич, проваливаясь в воспоминания, на мгновение смежил веки. Он чувствовал себя совсем, как в детстве перед дракой с пацанами из соседнего двора: азарт, предвкушение и толика страха. В начальственных кабинетах на одном адреналине не выехать, там быстро стружку снимают, никакого вазелина на моральный секс не хватит. Подмигнув усмехнувшейся орчанке, Керимов распаковал корф с латами.

Наверняка кто-то шибко умный посетовал бы на поголовную военную амуницию, не сопрягающуюся с дипломатической миссией. На том бы его бурчание и завершилось. Пусть выйдет с голой задницей против псанов или игрумских десантников… Реакция и у тех и у других совершенно предсказуемая: сначала стрельнут или замагичат, а потом возьмут пепел на анализ, разбираться, что это было? Когда совершенно не представляешь реакции штабных офицеров Великого Князя лучше озаботиться мягкой подстилкой. Гадать на кофейной гуще — пальнут или не пальнут, он не собирался, решив заранее подстелить соломки. Пальнёт кто-нибудь с дуру и поминай, как звали, а лёгкий латный "пинджачок с карманами" держит пулю, выпущенную в упор из автомата Калашникова, свободно поглощает слабые атакующие магические конструкты и отражает до десяти атак средней насыщенности. Не бог весть много, но при неблагоприятном развитии событий схватить попу в горсть и свалить в портал времени хватает. На Бога, как говорится, надейся, но сам не плошай.

Наплечники, кираса, набедренные щитки и наручи легли поверх поддоспешника, точку в обмундировании поставили сапоги до колен. Как только последний элемент занял своё место, техник, помогавший одеваться, провёл рукой по пластине активации. Рунная вязь, нанесённая лазером на внешней и на внутренней поверхностях лат, засветилась изумрудно-зелёным цветом. Высокотехнологичный наномаготехнический ансамбль пришёл в движение, словно в фантастическом боевике выстрелив тёмными матовыми секциями, которые живой сталью расползлись во все стороны, прикрыв открытые участки тела. Через пять секунд гибкий доспех сомкнулся по стыкам, не оставив ни единого зазора. Илья Евгеньевич попрыгал, пошевелил руками и ногами — нигде не жало, не тёрло и не мешало движению. Перчатки и шлем он решил не одевать.

— Готовы? — хлопнув себя по груди, спросил Керимов.

— Готовы. Так точно! — донеслось вразнобой.

— Где у нас "толмачи"? — окинув помещение и выделив искомые лица, Илья Евгеньевич подозвал ближайшего лингвиста. — Самойленко, ветку захватил?

— Взял, Илья Евгеньевич, — Самойленко помахал перед собой веткой с зелёными листочками, — а зачем она?

— Замечательно, — язвительно протянул Керимов, запоздало соображая, что упустил один очень важный момент, — ветка в мире Живаны заменяет белый флаг. Меня терзают смутные сомнения, Самойленко, что дипломатический протокол и этикет вы не учили. Переговорщики, твою дивизию, и я хорош вместе с вами. Пентюх, посол Советского Союза. Эх, собрался наш посол и пошёл…, пошёл…, пошёл…

— Что делать будем, Илья Евгеньевич?

— Импровизировать, Самойленко, импровизировать! — ребром ладони рубанул воздух Керимов. — Бог не выдаст, свинья не съест. Девочки прикроют, если что. Прикроешь, красавица? — вопрос был адресован орчанке с бесстыжими глазами.

— А то! — сверкнув жемчугом острых клычков, весело ответила та и погладила ствольную коробку ганнера.

— Слава, долго ещё?

— Минуту, настраиваем, — выплюнул динамик. — Князь в штабе, подводим "окно", чтобы никого ненароком не зацепить. Я, Илья Евгеньевич, не думаю, что их и вас обрадуют свежие трупы. Не комильфо, однако. Есть! Тридцатисекундная готовность!

Тридцать секунд растянулись на сутки внутреннего субъективного времени, когда градус ожидания подпёр к верхней отметке, бронелепестки диафрагмы, лязгнув, отъехали в стороны.

— Самойленко, ветку в зубы, идёшь в авангарде. Не дрейфь, казак. Семи смертям не бывать, а одной не миновать! — ступая на транспортный пандус, упирающийся в мерцающую арку портала, сказал Илья Евгеньевич. — С Богом!

Великий Князь Ратибор, заложив руки за спину и покачиваясь с пятки на носок, стоял перед тактическим экраном, в режиме реального времени следя за обстановкой в зоне боевого соприкосновения экспедиционного корпуса с длинноухими противниками. Замерев на мгновение, князь усмехнулся уголками губ. Сколько он себя помнил, дурная привычка покачиваться в особо сложные и напряжённые моменты всегда брала верх над ним. Зато какой повод поддразнить старшего брата, который с детства ненавидел дурную манеру Ратибора. Вилфред, вообще, много чего ненавидел, благо Ратибора он всего лишь не любил. Вилфред всегда переживал, что отец передаст трон не ему — законному наследнику, а младшему брату, который, по словам значительной части царской свиты, больше подходил для трона. Он был выше, крупнее и умнее старшего брата, поэтому тот приложил все усилия, чтобы удалить конкурента со двора. Интриги и искусство подкупа — единственное, в чём наследник превосходил брата. В результате тщательно продуманной двухходовой партии, отец отправил Ратибора в высшее ракетно-артиллерийское командное училище, тем самым определив судьбу сына на всю оставшуюся жизнь. В училище никому не делали поблажек, будь ты хоть крестьянином, хоть аристократом голубых кровей, хоть карфагенцем преклонных годов. Закончив училище с отличием, Ратибор не рассчитывал на быстрый карьерный рост. Отец всегда ловко придерживал устремления сына и давил лизоблюдство генералитета перед монаршей фамилией. На горизонте маячили испытательный срок и отдалённый гарнизон, но война с Ромом спутала множество карт, в том числе тайные желания Вилфред держать братца подальше от столицы и от отца. Командир батареи, затем тысячи и корпуса, командующий армией. Ратибор быстро завоевал авторитет и пошёл вверх по карьерной лестнице. Война сама по себе способствует росту тех, кто наделён полководческим талантом, тем более если они не находятся в тени других полководцев. К концу войны младший сын царя заслуженно командовал фронтом, и не нашлось никого, кто бы оспорил его должность и звание. Спланированные и проведённые им две фронтовые наступательные операции окончательно склонили чашу весов в сторону Гардара. Если бы не трусость политиков…