Ирина Матлак - Иссушение

Сложив два и два, она пришла к выводу, что ректор пригласил в академию лорда Грэма для того, чтобы расследовать дело о нападениях, совершенных прошлой весной. А сейчас произошел идентичный случай, и именно поэтому происшествие с Дариной тщательно замалчивается и вызывает столько вопросов.

Каин хотя и удивился предложению Джолетты, возражать не стал. Они вошли в лазарет и обнаружили, что у палаты старосты по-прежнему стоит охрана, что, впрочем, было вполне ожидаемо.

— Каин? — вопросительно приветствовала его дежурная медсестра, вышедшая им навстречу. — У тебя что-то случилось?

— Дело есть, — отозвался тот и, взяв ее под руку, отвел в сторону.

Джолетта осталась стоять одна в пропахшем травяными снадобьями коридоре, надеясь, что хваленая должница сможет помочь им попасть внутрь палаты.

Когда эти двое вернулись, Каин был недоволен, а медсестра озадачена, и это не предвещало ничего хорошего. Так и оказалось. Медсестра сказала, что к Дарине заходят только ректор, декан пятого факультета, главный лекарь и его личная помощница, а простым медсестрам туда хода нет, не говоря уже о посторонних.

Как раз в этот момент в конце коридоре показалась фигура магистра Трайвол. Не обращая внимания на стоящих поблизости адептов, водница направилась прямиком к той палате, куда они так стремились попасть.

— Только декана пятого факультета, говоришь, пускают? — переспросил Каин, не сводя взгляда со спины магистра. — А что в таком случае здесь делает она?

Медсестра выглядела растерянной:

— Не знаю… никогда раньше магистр Трайвол здесь не появлялась. Да и охрана внутрь ее все равно не пропустит…

Подходя к дверям палаты, декан факультета воды внезапно остановилась, но это было вызвано отнюдь не тем, что на ее пути стояли охранники. Повернув голову в сторону стоящей поблизости троицы, магистр мазнула взглядом по Каину с Джолеттой и бросила:

— Адепты, вы себя плохо чувствуете?

Посетители молча переглянулись, медсестра нервно смяла халат, предчувствуя неприятности, а Айрин Трайвол сама ответила на свой вопрос:

— Вижу, что нет. В таком случае в лазарете вам делать нечего. До начала пары осталось десять минут, так что советую вам поторопиться.

— А у меня сейчас окно, — не растерявшись, заявил Каин. — И вот медсестра подтвердит — все утро страдаю от боли в животе. Наверное, съел что-нибудь не то.

Магистр поморщилась:

— Будьте добры, избавьте меня от подробностей. А что касается вас, Анна, то профессор уже поставил меня в известность, что сегодня вы опоздали на пару по танцам. И я как ваш декан предупреждаю — если подобное повторится, у вас начнутся проблемы.

Даже без этого предупреждения Джолетта собиралась уходить. Дольше здесь оставаться смысла не было. В палату к Дарине все равно никого не пускали, поэтому она, кивнув напоследок Каину, покинула лазарет.

Пока шла к корпусу водников, мысли крутились вокруг одной детали, заставившей насторожиться. Было понятно, что магистр Трайвол приходила не к кому-нибудь, а к Дарине. Вот только зачем? Из праздного желания навестить пострадавшую адептку? Вряд ли. По просьбе ректора? Опять же маловероятно. Если верить словам медсестры, то в палату к старосте заходили строго обозначенные ею люди, и в таком случае непонятно, зачем в лазарет заявилась декан факультета воды и как она намеревалась попасть непосредственно в палату. Магистр выбрала как раз такое время, когда в лекарском корпусе почти никого не было, и Джолетта не сомневалась — не заметь Айрин Трайвол ее с Каином, она бы вошла к Дарине. Каким образом миновала бы охрану — это другой вопрос.

После сумасшедших событий, произошедших накануне, Ника чувствовала себя на удивление хорошо. От вчерашней слабости не осталось и следа, а это утро, проведенное в доме лорда Грэма, казалось чем-то нереальным. Чем-то, напоминающим сон. Тот факт, что она преспокойно хозяйничала на кухне декана и пила с ним кофе, болтая ни о чем, представлялся чем-то невообразимым. Впрочем, все ее пребывание в Дагории тоже подходило под это определение, и стоит ли в таком случае обращать внимание на незначительный, короткий эпизод?

Весь сегодняшний день занимали практикумы, и с самой первой пары Нике стало не до посторонних размышлений. Магистр Твиль сполна сдержала свое обещание не жалеть студентов после первой недели учебы. На практике менталистики все адепты в прямом смысле хватались за голову от переизбытка информации и безуспешных попыток отгородить свои мысли. Магистр наглядно продемонстрировала, как можно обходить простейшие ментальные блоки, и потребовала от студентов повторить то же самое. Надо ли говорить, что простейшими они были лишь в ее представлении? Для адептов преодоление подобной защиты казалось просто немыслимым и заканчивалось буквальным кипением мозга.

В начале занятия Ника заметила на себе внимательный изучающий взгляд, которым ее наградила магистр Твиль. Вероятно, при попытке прочесть мысли она наткнулась на тот же барьер, что и лорд Грэм. Поэтому, давая адептам задания пробивать ментальные блоки друг друга, она обходила Нику стороной.

Во время пары кто-то из студентов вспомнил о существовании закона, запрещающего менталистам без согласия вторгаться в чужие мысли. На это магистр Твиль с милейшей улыбкой сообщила, что данный закон согласно пункту третьему указа его королевского величества номер одна тысяча пять не действует на занятиях менталистики в Академии пяти стихий. После этого аудиторию огласил всеобщий досадный вздох — последняя надежда отвертеться от чрезмерной «милости» магистра разбилась.

Следом за менталистикой шел практикум по техномагии, что вызвало у всех немалое удивление. В отличие от прочих предметов, на прошлой неделе техномагии не было, и соответственно теорию первокурсникам не объясняли. Но, как оказалось, это было вполне оправданно. Как сообщил профессор, он же мастер Фил, техномагию невозможно постичь, изучая лишь теорию, ибо сама ее суть является экспериментом, познать который можно лишь через бесчисленные практические пробы.

Для техномагии отводилось специальное помещение, которое было разбито на отдельные сектора, или, говоря иначе, мини-мастерские. Каждая такая мастерская вмещала все нужное оборудование, была рассчитана на группу из пяти человек и соединялась с общим залом — местом, которое с некоторой натяжкой можно было назвать аудиторией. Здесь находились преподавательский и ученический столы, внушительный книжный стеллаж и доска, на которой уже красовались математические формулы. Глядя на последние, студенты понимали: мастер несколько приврал, говоря, что им не придется учить теорию. Похоже, это было не совсем так — просто теория и практика по техномагии проходили совместно.