Анатолий Бочаров - Время волков (СИ)

Микдерми, до того бесцельно бродивший по кабинете, остановился.

- Значит, сожалеете? - тихо спросил он. Граф поднял голову, внимательно глядя на нового иберленского короля.

- Разумеется, - отвечал Роальду Гледерик, без труда выдержав его взгляд. Звоночек смутного подозрения, перед тем ненадолго замолкавший, вновь задребезжал в его голове. С чем все же пожаловали сюда эти господа? Брейсвер понимал, что если ожидать удара от любого прохожего, недолго сделаться сумасшедшим, а еще он понимал, что не будь он сумасшедшим, то давно бы отдал Богу душу. Хотя никакого Бога, конечно же, нет… Ну-ка, посмотрим, как запоет Микдерми, если слегка уколоть его шпагой. Зрелище выйдет не только поучительное, но прежде всего - познавательное. - Ну а как настроены вы, сударь? Я по поводу кончины графа Гальса сожалею, лорд Дериварн - сожалеет, а вы-то сами как, разделяете наши чувства? Или просто решили выпить за компанию?

Роальд Микдерми дернулся, словно от пощечины. Надо же, какие мы чувствительные!

- Можете не сомневаться, - сказал он очень прохладно. Видно было, что Микдерми взбешен. - Александр Гальс был мне другом.

Промашка, приятель. У Белого Коня друзей не было, Брейсвер мог бы поклясться в этом на чем угодно. Во всяком случае, не было в столице. Единственным человеком, к которому повелитель Юга испытывал хоть какие-то добрые чувства, был его юный оруженосец. Интересно, а куда кстати делся этот парнишка? Едва ли Айтверн убил и его.

- Тогда, - вкрадчиво сказал Гледерик Брейсвер, - вы, дорогой граф, должны испытывать немалую скорбь. Ведь провожая друзей в царство небесное, мы лишаемся удовольствия видеться с ними в царстве земном. Что может быть печальнее растянувшейся на много лет разлуки с милыми сердцу людьми? Ничего, вестимо, - ради красного словца покривил он душой. - А раз вы, Роальд, в печали… Будьте любезны помянуть Александра. Ваш друг был бы вам признателен.

Микдерми снова дернулся, но промолчал. Он поднес к губам бокал, который прежде держал на уровне груди, и медленно выпил.

- Отлично, - похвалил его Гледерик, - губы только утереть не забудьте, а то они красные… словно вы с кем-то неудачно подрались. Но, сударь, согласитесь - отличный же обычай эти поминки, а? Они превращают пьянство из греха в добродетель. Будь я искренне верующим, молился бы о том, чтоб мои знакомые почаще умирали, можно было бы с удовольствием провожать их в мир иной. Но, являясь безбожником, я не нуждаюсь в подобных поводах, чтобы выпить. Я просто пью, и ничем это не оправдываю.

- Вы вообще никогда не оправдываетесь, - сказал Роальд.

- Именно, приятель, в самое яблочко! Оправдания обычно смотрятся ну до того жалко… Не люблю ощущать себя ничтожеством, неуютно как-то. И советую вам брать с меня пример. Но, кажется, вы меня о чем-то спрашивали, не так ли? И именно ваш вопрос нарушил такое ровное, такое плавное течение нашей беседы. Потрудитесь объяснить, что имели в виду.

Микдерми не ответил. Вместо него голос подал Дериварн, державшийся на редкость для себя спокойно и рассудительно. Впрочем, спокойным был лишь его тон, но отнюдь не слова, которые были произнесены.

- Ладно уж, ваше величество, не будем мы больше кривить душой. Мы же не просто так к вам пришли, а о деле одном поговорить. Вы наверно догадались уже, что об Александре Гальсе.

- Хорошо, если пришли по делу, говорите. - Брейсвер сделал заинтересованное лицо. В меру заинтересованное, чтоб не переиграть. - Смелей, я охотно вас выслушаю.

Томас Дериварн, видать, растерялся. Похоже, он плохо представлял себе, с чего начать, и предпочел бы еще с полчаса ходить вокруг да около. Гледерик получил лишнее подтверждение тому, что граф Дериварн, невзирая на свой громогласный голос и напористые манеры, на деле является человеком, совершенно неуверенным в себе. Граф помялся, неопределенно постучал пальцами по столу, откинулся назад, нахмурился. Брейсвер наблюдал за ним со смесью насмешки и досады. Насмешки - потому что смешно наблюдать, как взрослый мужчина, воин и правитель, мнется словно малохольная девица, не решаясь прямо сказать то, что собрался. Досады - потому что выстроенный уже план, отводивший Дериварну главную роль в игре, что развернется на юге, рассыпался на глазах. Надежная вроде бы ладья вознамерилась соскочить с шахматной доски. Бедная ладья.

Микдерми тем временем прекратил нарезать круги и как бы невзначай опустился в дальнее кресло, расположено совсем рядом с единственной ведущей из кабинета дверью. Что же, разумно. Но слишком демонстративно. "Вы ни пса не смыслите в интригах, мальчики. Да вы простые вояки с единственной извилиной в мозгах. Кто же вот так работает? Курам на смех…" Гледерик приложил усилие, чтоб не рассмеяться. Что за жизнь, даже не убьют ни разу как положено…

Наконец Дериварн перестал тянуть и пошел в атаку:

- Вы, ваше величество, - "ага, значит я все еще величество, чудненько", - красно говорили про то, как сожалеете об Алексе. Только, вы уж простите, мы люди простые, лжи не любим, она больше по части всяких придворных хлыщей, а наше дело несложное - щиты, копья, кони. В Лиртане я редко бывал, зато на границах пол-жизни сражался, с бритерскими находниками и лумейскими лягушатниками. И как скорбят о друзьях, в бою живот сложивших, видел нередко, да чего там, сам сотню братьев по оружию в земле схоронил. Так что, скажем прямо, вас я вижу насквозь. Не жаль вам лорда Гальса, совсем уж не жаль, клянусь морской солью. Оно не то чтобы преступление, вы с ним хлеб особенно не заламывали, да и в тыл вражеский не ходили. Вот только… Кто один раз солжет, тот и второй раз вполне может, верно? Мы тут с Роальдом между делом задумались, а с чего вообще вы послали в Стеренхорд именно Алекса, да еще одного. Дело опасное, гиблое, прямо скажем, кровью от него так и разит. А вы сами - человек решительный, и не любящий соперников. Давайте правде в глаза посмотрим - Александр вам поперек горла стоял. Кузен мой покойный удивительным человеком был, таковые в жизни нечасто встречаются. Мало что ума палата, так еще и помнил, что такое честь и что такое совесть. Вы же с ним именно тут и расходитесь. Умны вы, милорд, отрицать смешно, и решительны, и понимаете, с какой стороны хлеб намазан… да вот только ни чести, ни совести у вас не ночевало. В отличие от Александра. Он вам неудобен был, и чем дальше, тем больше. А еще он был вождь от Бога, и вечно на себя канат перетягивал, даже когда и сам того не хотел. Вот вы его на гиблое дело и спровадили, чтоб избавиться от него. Не так разве? - Дериварн выжидающе замолчал.

Истерическое веселье, распиравшее Брейсвера, сделалось еще сильнее, дойдя до точки кипения. Ему жутко захотелось расхохотаться в полный голос, до боли в груди и ребрах, а еще лучше того - начать кататься по полу. Подумать только! Мало что не впервые в жизни совершил нечто местами даже благородное, пусть и вышедшее потом боком, вывел человека из-под удара, избавив от возможных обвинений в измене - а тебя теперь обвиняют, что ты его не спас, а намеренно погубил. Да уж, страшные вещи порой творит с нами наша репутация…