Анатолий Бочаров - Время волков (СИ)

- Оно, милорд, и правда, - хохотнул Фаллен. - Хорошо, пожалуй, что в церкви такой бедлам, нам меньше мороки выйдет.

Артур рывком развернулся к капитану, от внезапно нахлынувшей ярости едва не подпалив тому факелом бородку.

- Чушь собачья, - отрубил Айтверн. - Прежде чем говорить, дорогой мой Клаус, могли бы для начала думать, хотя бы изредка, время от времени. Церковь - Божий замок, грешно и стыдно оставлять его разрушенным и оскверненным. И вдвойне грешно одобрять подобное непотребство.

- Да, милорд, ваша правда, - пробурчал Клаус Фаллен, не на шутку похоже озадаченной неожиданной отповедью. Артур тихонько выругался себе под нос, облегчил душу. С тех пор, как они вышли из Витрсфола, бешенство то и дело накрывало его, иногда по весомой причине, иногда и вовсе без всяких причин, даром что в дороге они были всего несколько часов. Волнение. Проклятое волнение, которое необходимо выкорчевать с корнем, покуда не дошло до беды. Он готовился прыгнуть прямо в пропасть, и потому с трудом удерживал себя в руках. И вместе с тем он понимал, что не имеет права срываться сейчас, когда столь многое зависело от мелочей. От того, что он сделает. Артур внезапно вспомнил себя, каким он был в начале мая, в то безмятежное утро, когда он въезжал во двор семейного особняка, безмерно собой довольный, и с легкой душой вышучивал мажордома. Сколько же всего изменилось с тех пор, и сколько еще изменится…

Если он выстоит. Если он сможет.

Айтверн оглянулся, поглядел на Майкла Джайлза. Оруженосец стоял позади них, чуть поджав губы и опустив подбородок, напряженный, как пружина готового выстрелить арбалета. Похоже, маленькая перепалка между Артуром и капитаном явно не пришлась Джайлзу по душе. Артур в который уже раз за этот вечер задумался, а за каким бесом он вообще взял с собой Майкла. Не то чтобы он все еще сомневался в нем, нет, на поле боя Джайлз уже доказал свою верность, когда бросился помочь Артуру в схватке с Лайдерсом. Сомнений больше не оставалось, он не предаст. Другое дело, будет ли от него толк в Лиртане? Айтверн не знал, но все же он предложил Майклу составить ему компанию, а тот согласился. И тогда Артур, к своему безмерному удивлению, испытал некое странное чувство, в чем-то смахивающее на облегчение. Казалось невероятным, но ему и в самом деле становилось спокойней, когда рядом маячил этот угрюмый вечно насупленный парень. Было в Майкле нечто такое, надежное. С подобными людьми, когда они прикрывают спину, чувствуешь себя несколько уютней.

Айтверн тряхнул головой, передал Фаллену факел, чтобы при следующей вспышке бешенства точно никого спалить, и направился к потрескавшимся ступеням:

- Пойдемте, господа, - бросил он через плечо, - не будем тянуть.

А вот в храме ничего не изменилось. Битый камень, толчущийся под сапогами, изрубленные скамьи, сорванные со стен и тоже изрубленные на мелкие куски иконы, выбоины в колоннах, похоже, по ним долго били мечами или топорами, осколки стекла, изгаженный алтарь и толстый слой пыли. Кем нужно быть, чтоб устроить такое? Марледайцы верили в того же самого Бога, что и иберленцы, однако не погнушались осквернением церкви. Почему люди порой так похожи на дикое зверье? Артур подумал, что охотно бы нашел мразей, когда-то повеселившихся здесь, и разрубил бы на куски их самих. С подобными тварями следует поступать только так и никак иначе. О да. Убить всех. Всех… Единственно уместное решение.

Артур остановился посреди зала и качнулся на каблуках, поворачиваясь кругом. Его люди уже зашли вовнутрь - двадцать отборных гвардейцев, все опытные, умелые бойцы, да и вдобавок еще и преданные. Второе даже важней первого.

- Господа! - сказал он громко. - Здесь и начинается наша дорога. Я не буду произносить длинных речей, все, что должно было быть сказано, было сказано раньше. Вы знаете, в чем будет заключаться ваша задача, и я верю, что вы выполните ее с честью. Потому что раз вы здесь - вы знаете, что такое честь. Так же, как знаю это я. И я рад, что в эту ночь вы будете со мной. Мы будем вместе, и мы справимся. Потому что сегодня мы идем не выигрывать войну. Мы идем выигрывать мир. - И, сказав это, он вдруг развернулся к статуе Воплотившегося, к образу Бога, единственному, что осталось целым и незапятнанным в этом обесчещенном месте, выхватил меч и отсалютовал изваянию Творца. - Мой Бог, отец наш небесный! Я, сэр Артур Малерионский, герцог Айтверн, обращаюсь к тебе и приношу клятву, что все, сделанное мною сегодня, будет сделано не ради войны, а ради мира! Так помоги же мне, Создатель, одари удачей и даруй свою милость! Направь меня по верной дороге! Пусть мой меч найдет сегодня ту единственную цель, которую должен найти, и поразит ее! Во имя всех тех жизней, что будут спасены, когда этой войне будет положен конец - и во имя справедливости!

Он схватил эфес обеими руками и направил клинок к потолку, а сам опустился на колени, почти что упал в вековую пыль, поднявшуюся серым облаком и тут же забившуюся в нос. Захотелось чихнуть, но Артур прикусил зубами щеку, чтобы не сделать этого. Он знал, что его за спиной сейчас точно также опускаются на колени солдаты. Еще он знал, что чихнуть сейчас означало совершенно изгадить торжественность момента. Солдаты бы развеселились, может быть даже стали шушукаться и пересмеиваться - и совершенно бы утратили тот должный настрой, что Артур им внушил. Конечно, он был искренен, обращаясь к Богу, но у этой искренности имелся свой расчет, призванный воодушевить гвардейцев. Айтверн подумал обо всем этом - и передернулся от омерзения к самому себе. Да кем он, в конце концов, становится? Гледериком Картвором? Это ведь Картвор жонглирует чужими душами и играет на вере и чести. Так он всегда поступает, и потому из никому неизвестного бродяги стал королем. Значит, вновь тоже самое? Стать тем, кого ты хочешь победить? Но в чем тогда будет смысл победы? Он не знал. Он, по большому счету, столько всего не знал…

Когда все помолились, Айтверн поднялся на ноги, спрятал меч и зачем-то отряхнул штаны. А потом подошел к алтарю, повернулся налево и, идя по воображаемой прямой линии и стараясь ни на волос с нее не сбиваться, направился к стене. Эта стена, в отличие от противоположной, почему-то была совершенно нетронута, никаких выбоин и проломов. Все цело. Артур какое-то время смотрел на грубую кирпичную кладку, а потом у него вдруг ослабели ноги и потемнело в глазах. "А ведь церковь не марледайцы разграбили, - подумал Айтверн, чувствуя, как его начинает мутить. - Совсем не марледайцы. Это сделал кое-кто другой, специально и тщательно. Чтобы… не случалось никаких конфузов". Преодолевая дурноту, прилагая какие только можно усилия, лишь бы только отрешиться от накатившего понимания, он встал лицом к югу и снова принялся отсчитывать шаги. Сделав семь шагов, он остановился и присев на корточки, внимательно изучая стену и пытаясь припомнить, что же именно теперь требуется делать. Припомнить удалось далеко не сразу. Наконец Артур пересчитал кирпичи вверх от пола, легонько постукивая по ним пальцем, и наконец надавил на стену одновременно в двух местах. Раздался скрежет, это пришел в действие старый, основательно проржавевший механизм, и часть стены медленно повернулась, приоткрывая за собой кромешную черноту вертикальной шахты. Артур щелкнул пальцами, подзывая Майкла. Тот подошел, скрипнув зубами, злился поди, что его зовут именно щелчком пальцев, а никак иначе. Впрочем, маршалу Иберлена сейчас было не до обдумывания подобных глупостей. Айтверн принял у оруженосца факел и шагнул в проем, приказав всем остальным следовать за ним. Походя мелькнула мысль, что он сейчас только раскрыл один из самых важных секретов королевства. Интересно, усмехнулся Артур, ступая на первую из завивающихся штопором каменных ступеней, как бы поступили с нежелательными свидетелями те, по чьему приказу был когда-то проложен этот ход? Айтверн не был уверен, что хочет это знать.