Анатолий Бочаров - Время волков (СИ)

Удивительная история, больше похожая на воплощенческую сказку. Неужели не перевелись в наши дни благородные сердца?

- Как зовут вашего… благодетеля, сын?

На лице Артура отразилась короткая борьба чувств:

- Боюсь… боюсь, не могу сообщить вам, сэр. Я крайне признателен этому человеку и нахожусь перед ним в большом долгу, но он также остается одним из предводителей мятежа. Будет лучше, если совершенное им предательство собственных соратников останется тайной. Любое разглашение… Если Лайдерс узнает, этого человека ждут неприятности.

- Вот как? - Раймонд вздернул бровь. - Вы, сын, сделали два весьма странных… вывода. Во-первых, было бы ошибкой с вашей стороны предполагать, что я немедленно понесусь к Лайдерсу сообщать тому об изменниках в его собственном стане. Во-вторых, если вашему другу и грозит опасность, то совершенно иного рода. Скоро мы покончим с заговором, и тогда всех его лидеров ожидает топор палача. Старина Мартин просто не успеет покарать за измену никого из своих псов. Впрочем, можете мне ничего не говорить, это уже не имеет значения. Я ценю, что среди врагов нашелся хотя бы один достойный дворянин, вспомнивший о чести и спасший мою дочь, но даже подобный жест не сможет смягчить его участь, когда эта участь будет зависеть от моего решения. Все предатели престола и отечества остаются предателями престола и отечества, какие бы они не оказали услуги мне и моему дому. Вашего благодетеля ждет казнь.

Раймонд мог ожидать от Артура возражений, но сын предпочел промолчать. Понял наконец, что спорить бесполезно? Было бы лучше, осознай он, что спорить не нужно. В любом случае, Артур промолчал. Зато не выдержала Лаэнэ:

- Отец, да вы… да как вы… как у вас духу хватает такое говорить! Этот… этот человек спас меня, я была там, в темнице, не ждала чего ждать и на что надеяться, думала, что меня убьют скоро, с ума сходила, думала, вот-вот и все, а он пришел и спас меня! Он всем рисковал, понимаете, всем! Жизнью, честью, свободой, он пошел против своих, только чтобы меня вытащить! Убивал своих, и его могли убить! Видели бы вы, как он дрался! - Лаэнэ вся раскраснелась, голос ее дрожал от волнения, а глаза горели огнем. Господи, как она вдруг сделалась похожа на Рейлу, прости, Боже, и сохрани нас всех! Как похожа! И на Артура тоже. На Артура особенно. - Он настоящий рыцарь, - продолжала Лаэнэ, - такой, какими должны быть рыцари… Я скажу вам его имя, помилуйте его! Неужели у вас нет сердца?

Сердце? "А что такое сердце?" мог бы спросить герцог Айтверн. Иметь сердце и даже время от времени прислушиваться к тому, что оно говорит - большая роскошь, право на нее имеет не всякий. Он, например, не имеет. Людям навроде него лучше всего вовсе обходиться без сердца, такова цена, которую приходится платить за то, чтоб Иберлен жил.

- Если угодно, дитя мое, можете считать своего отца бездушной тварью, так будет лучше для всех, и для вас в первую очередь, - равнодушно сказал лорд Раймонд. - Маршал Иберлена не должен миловать изменника только лишь потому, что чем-то этому изменнику обязан. Более того. Маршал Иберлена не имеет желания миловать изменника. Покончим с этим бессмысленным разговором. А вы, Артур, извольте в дальнейшем никуда не теряться, не получив на то моего приказа. Не забывайте о том, кто вы есть и кому наследуете, и что случится, если вы погибнете. Что же до нынешней вашей участи…

Договорить он не успел. Его прервали. Его прервала его дочь. Раймонд впервые увидел, что не только его сын умеет обращать всего себя в пламя. И, наверно, Лаэнэ могла гореть даже страшней, чем ее брат. Глаза девушки сверкнули такой ненавистью, что Раймонд Айтверн едва не отшатнулся. Он помнил немало слов, брошенных ему с окрашенной алым земли теми, кого он оставил умирать. Он знал цену ненависти. Но он не верил, что можно ненавидеть - так.

- Вы не человек, - Лаэнэ дернулась, рванулась вперед, словно хотела залепить пощечину, но Артур схватил ее за талию и прижал к себе. По сути, обнял. Сам он выглядел еще хуже, чем сестра. - Вы не человек! - снова крикнула Лаэнэ. - Вы просто бездушная тварь, без души и без совести, проклятая нелюдь! Я вас ненавижу, вы меня слышите, я вас ненавижу! Я проклинаю вас, будьте вы прокляты, отсюда и навечно! Получайте то, на что бросили меня, пейте собственный яд! Я не желаю, чтобы вы жили на свете! Я хочу, чтобы вы умерли! Я хочу, чтобы вы попали в ту же беду, в которую попала я - и не выбрались из нее! Чтобы никто не пришел за вами и не спас вас, чтобы никто не протянул вам руку! Именем всех сил, что есть в этом мире, я налагаю на вас проклятие, пусть оно вцепится в вас и не отпускает, пусть оно сожрет вашу плоть, и ваши кости, и ваше сердце тоже сожрет, если только оно у вас есть, сердце! Я вас ненавижу! - Лаэнэ снова рванулась к отцу, но Артур удержал ее.

- Не надо, - шевельнулись его губы. - Не надо… Здесь… ничего не изменишь.

- Да? - Лаэнэ повернула голову, ее лицо оказалось вплотную с лицом Артура, как у влюбленных, готовых поцеловаться, и у Раймонда вдруг, впервые за этот разговор, потемнело в глазах. - А если здесь нельзя изменить - где можно?!

Артур не ответил, но Раймонд увидел, как задрожали пальцы его рук, сошедшихся замком на животе у Лаэнэ.

- Юная леди, - вдруг подал голос Орсон Фаулз, все время до этого стоявший в углу и делавший вид, что не замечает милой семейной сцены. - Юная леди, я вас понимаю, но вам бы успокоиться сейчас… Вы и так слишком много…

- Довольно. Замолчите, Фаулз, и вы, дитя мое, тоже молчите, - сказал Раймонд, чувствуя, как спину легонько - или совсем не легонько - укололо стальное жало. "Будьте вы прокляты". Его проклинали уже много раз, и порой справедливо. Но человек одной с ним крови - впервые. Даже брат, умирая, не сказал никакого проклятья. Раймонд не умел бояться. Но чувство, которое он сейчас испытал, хоть и не было страхом, очень ему не понравилось. - У меня нет времени, - через силу продолжил маршал, - у меня нет времени выслушивать это все, так что извольте не беспокоить меня. До тех пор, наконец, пока мы не пошлем Лайдерса на тот свет. А сейчас не тревожьте меня и уж тем более не отвлекайте. Я хотел распорядиться насчет вашей участи, так вот, она будет такой…

А какой она будет? Отправлять мальчишку в бой, под мечи и стрелы, нельзя ни в коем случае, даже если сам он просто горит от желания вершить подвиги. Подвергать тебя, Артур, опасности я больше не намерен, довольно и того, что взял тебя ночью к Лайдерсу. По большому счету рисковать не стоило и тогда, но ты должен был пройти испытание на выдержку и наконец повзрослеть. Жаль, что ты не сумел… Но что же с тобой теперь сделать… Не успел герцог придумать, как распорядиться детьми, как в дверь постучали и в комнату заглянул новый посыльный. Дьявол, сколько же их сегодня еще будет?