Андрей Голышков - Карта Саммона са Роха

— Всё сделаю, и Лимки с Хэд Хоманом вменю в обязанность — будут везде о друге твоём спрашивать.

— И ещё, — Левиор вынул из-за пазухи свиток с золотым тиснением и квадратную дощечку с унизанной множеством узелков вёрёвочкой. — Это, — он протянул Геу Ксериму дощечку, — дииоровый бир-хорат. Его вручил мне Венсор ра'Хон. Учитывая сложившиеся обстоятельства, мне от него никакой пользы не будет, только вред, а тебе пригодится. Если конечно ты сам вдруг не сознаешься что получил его от меня, а не от кеэнтора. — А это, — он выбросил свиток в огонь, — не принесёт пользы уже никому.

Геу Ксерим сидел молча, держа на раскрытых ладонях дощечку с верёвочным «хвостиком», глядя на хищно взметнувшиеся огненные лепестки, не в силах произнести ни слова — уж чего-чего, а такого дорогого подарка он не ожидал.

Они встали ещё до рассвета и первое что сделал Левиор это дал Лохмоуху морковку, дождался пока ослик закончит трапезу и стянул ему ремнём челюсти.

Жестоко? Наверное да, но как по-другому заставить молчать эту оручую по поводу и без скотинку он не знал. Впрочем, Лохмоуху было не привыкать, его уже несколько раз подвергали этой унизительной процедуре, правда делали это в основном после его чересчур ярких и излишне эмоциональных выступлений, но было же.

Второе что сделал Левиор это переоделся — в своё.

— Однако, — повёл в бок подбородком Гейб. — Солидно выглядишь.

— Нет никакого смысла скрываться. Брата Дисаро ищут не меньше Левиора.

— Левиор, — попробовал на вкус непривычное имя Гейб, — к этому ещё надо привыкнуть.

— Хотел и бороду сбрить, да настроения нет.

— Не надо, оставь. Ты же раньше без бороды ходил?

— Да.

— Вот и не трогай. На вот обнову, — Гейб протянул ему войлочную шапку с вислыми ушами, какую носили все местные охранники, — по случаю прикупил.

— Ах ты, какой заботливый, — улыбнулся Левиор, принимая подарок.

— Не вижу в этом ничего смешного — начнут, если что с тебя, а закончат мной. Мало никому не покажется. Так что надевай и не кобенься. Это и это сними. — На лице его отразилась суровая озабоченность, он потыкал пальцем в нагрудную брошь и застёжку плаща.

— Почему? Твои серьги и перстни в разы дороже, ты же их не снимаешь.

— Мои серьги и перстни ничего не говорят об их владельце, кроме того что в трудные моменты жизни он сможет выручить за них немного денег…

— Или лишится головы…

— … а твои цацки в голос кричат о знатном происхождении и статусе их хозяина. Думаешь здесь никто не знает, что означают перекрещенные перья на фоне львиной лапы?

«Знатное происхождение? — мысленно удивился Левиор, комкая в руках новую шапку. — Статус! Ну насмешил! Знал бы ты, из какого дерьма меня Кхард и Нагиос Кай вытащили».

— И что же они означают? — ответил он.

— Не искушай меня, Белый, я знаю что , поверь. И догадываюсь, кто ты на самом деле. Да и ладонь свою левую, гладкую как колено бабье, ты, хоть и научился прятать, и, должен заметить, весьма искусно, даже когда почивать изволил, но от Гейба Ваграута утаить её так и не сумел… Так то… Ты мне нравишься и поэтому я буду молчать, но не думаю, что ты обрадуешься, когда знак на броши заинтересует кого-то ещё. Снимай и не спорь. Давай договоримся — именно Гейб Ваграут ведёт Левиора, или как там ты решишь назваться, в Верран, а не наоборот…

С каждым словом хриплый голос феа крепчал и Левиор, опасаясь, что Кинк может проснуться, сделал успокаивающий жест рукой:

— Тише, прошу.

— …и всё, — сбавил тон феа, — что касается дороги и безопасности отныне будет решать он. То бишь я. Это понятно?

— Ладно, пусть будет по-твоему. — Левиор дёрнул рукой, отогнал настырно терзающего его бок носом ослика Лохмоуха. — Потерпи, — шикнул, — скоро развяжу. Это тоже снимать, — он вытянул ладонь с растопыренными пальцами на одном из которых красовался перстень, подаренный ему хегесским «мельником» (сиречь Таэм'Лессантом).

— Это оставь, — великодушно разрешил Гейб.

— Чем он отличается от других?

— Тем, что на нём нет знаков.

— Как скажете, градд Ваграут, — криво усмехнулся Левиор, которому на самом деле было всё равно, больше всего его тревожила предстоящее разлука с Кинком — он сильно прикипел к этому мальчишке, так напоминающего его в детстве.

— Я готов, — охлопал себя Левиор. — Пойду, попрощаюсь. — Он выхватил кинжал и в несколько умелых движений отпорол капюшон от жреческого балахона. — Ты не пойдёшь? — (Гейб отрицательно качнул головой, уставился на носки своих сапог). Левиор аккуратно завернул в капюшон колокольчики, обвязал тесьмой. Взял посох. — На память ему оставлю.

— Оставь, — старательно изображая полное равнодушие, просипел феа. — Записку писать будешь?

— Уже написал. Хочешь что-то от себя добавить?

— Нет, — немного подумав, сказал Гейб. — Не разбуди, смотри.

— Знаю.

— Постой, — Феа снял с правого уха одно из многочисленных колец, — от меня, на память.

Левиор взял кольцо сунул в скрутку к колокольчикам, попрыгал — проверяя, не издаёт ли он сам или кулёк ненужных звуков, Гейб довольно ухмыльнулся…

— Это вам в дорогу, — сказал Геу Ксерим, протягивая Левиору плотный свёрток. Ещё один, раза в два больше Хэд Хоман перевешивал через круп ослика. — Здесь кое-что из еды, и мелочёвка всякая… то, без чего, по моему мнению, в дороге не обойтись, но ты и твой дружок вряд ли бы с собой таскать стали. На привале посмотрите… Удачи тебе, Левиор.

Они обнялись.

— Не верь никому, в Хоггоррате друзей найти трудно. И если они вдруг появляются, то это не просто так. — Последние два слова Геу Ксерима были произнесены еле слышно, явно не для ушей Гейба.

— Градд Ксерим, — прощаясь, произнёс феа. — Хэд.

Дауларец обернулся.

— Градд Ваграут. Сиорий Левиор.

Все четверо крест-накрест обменялись почтительными кивками.

Они сидели на склоне не высокого холма слева затянутое утренним туманном поле с редкими пробивающимися сквозь белое полотно вершинками камней и невысоких деревьев — тлафирские пустоши; справа и за спиной горы; внизу, казалось, что прямо у них из-под ног, вытекала река старо-Матиоронского тракта крутой дугой огибающего последний из отрогов Куриной лапы.

— Раз уж вы, градд Ваграут, взяли командование на себя, могу я поинтересоваться, как мы пройдём пикет сулойам? — спросил Левиор, не глядя на феа, который сидел, откинув голову на холодный камень.

Гейб вынул трубку изо рта, выдул в небо пышный табачный клуб.

— Обойдём краешком, я тропинку знаю.

— Не хотел я без надобности в пустоши заходить.

— В пустоши? Оглядись, Левиор, мы уже которую неделю по ним идём. Тлафирские пустоши огромны, но это не означает, что опасность ждёт нас повсюду. Я много раз был там. Для меня не существует запретов. Я — вильник, и знаю эту землю как свои пять пальцев. — Гейб дёрнул ногой, ткнул каблуком сапога в камень, и тот покатился под гору. — Там есть места сплошь затянутые непроходимыми болотами, где водятся опасные и мерзкие твари, и ровно столько же мест, где вовсе нет ни болот, ни тварей и пребывание там не сулит никаких других опасностей кроме как сдохнуть от хандры или скуки… Мы давно в пустошах, Левиор, идём по ним фактически от самого Гасора. Так что встаём, дружно, и топаем вон к тому валуну, — он вскинул руку и показал направление. — И да помогут нам Первые.