Диана Удовиченко - Семь цитаделей

Илья, присев на корточки, умывал лицо водой из фляги.

- Никак не могу отделаться от этой вони! - пожаловался он.

- Ты расскажи лучше, что там у тебя с червяком произошло, - попросила Виктория.

- Да ничего особенного. Я просто не отдал ему свою душу. А с душой он тело жрать почему-то брезгует.

- Как это - не отдал? - спросил Ромка, сразу позабыв о своей обиде.

- Когда Фурис сказал о том, что Йа'рыхх высасывает душу жертвы, я сразу решил, что речь идет о каком-то воздействии на человека. Магическом, или гипнотическом - неважно. Ну, не может демон высасывать души! Зачем они ему нужны? Наоборот, судя по легендам, демоны стремятся изгнать человеческую душу из тела и вселиться в него. А этот почему-то не может жрать тело с душой, может, у него от этого несварение, или аллергия. Вот я и подумал: почему бы с ним не побороться за свою душу? Я ведь экстрасенс, в конце концов.

- И что ты делал? - широко раскрыв глаза, спросила Аня.

- Сначала я молился, - серьезно произнес Илья. - Потом, когда лег на камень, а он обвился вокруг меня, я почувствовал, что мир вокруг исчез. Не было ничего, просто пустое бесконечное пространство. Было очень темно. Я не ощущал своего тела, я как будто летел в этой темноте. И тут он попытался выкинуть меня за ее пределы.

- Как это? - не понял Макс. - За какие пределы, если ты говоришь, что пространство было бесконечное?

- Не знаю, - вздохнул Илья. - Я не могу тебе этого объяснить. Просто я откуда-то знал, что бесконечность - это еще не все. Из нее можно вернуться. Но существовало там что-то, за гранью бесконечности, что-то очень страшное, неправильное, такое, чего не должно быть. И демон хотел отправить меня туда.

Макс не мог представить себе то, что описывал Илья, он понимал только, что это гораздо страшнее любой битвы.

- А как демон это делал? - спросил он.

- Он пел, - кратко ответил Илья.

- Пел?!

- Да, - Илья содрогнулся. - Это было как… как если бы вдруг запел город, который оставили все люди. Или черная дыра. Или крематорий Дахау. Я не могу объяснить. Но от этого звука я вдруг вылетел из собственного тела.

- Мы ничего такого не слышали, - удивилась Виктория.

- Он пел где-то внутри меня. Я никогда не слышал ничего ужаснее.

- Ну, хоть какой это был звук, ты можешь объяснить? - с любопытством спросил Ромка.

- Звука не было, - Илья поднял удивленный взгляд. - Я разве не сказал? Он пел молча.

Макс совсем запутался. То, что говорил Илья, было выше его понимания, хотя он всегда гордился своим абстрактным мышлением и умением отступать от общепринятых стереотипов. Видимо, все остальные думали примерно то же самое, потому что Гарт, слегка пожав плечами, произнес:

- Ну, он пел, а дальше что?

- Дальше… - Илья задумался. - Дальше я стал сопротивляться. Мысленно произносить одни и те же слова. Первые слова молитвы. Он испугался, а потом ему стало больно, и он перестал петь. А потом моя душа вернулась назад.

Объяснение Ильи показалось Максу слишком простым. Если здесь каждого демона можно победить молитвой, то чего стоило рыцарям Цитаделей выйти на дорогу, и шагать по ней строем с молитвами. Глядишь, благословясь, и очистили бы за месячишко всю Третью грань от демонов.

- Не понял, - переспросил он. - Демон испугался молитвы?

- Нет, не молитвы, - ответил Илья. - Моего сопротивления.

Он больше не захотел отвечать ни на какие вопросы и надолго замолчал. Понимая, что Илья пережил сильное потрясение, друзья не стали настаивать на продолжении разговора. Тем более что объяснения Ильи были настолько туманными, что только еще больше запутывали. В конце концов, человек добровольно пошел на смерть, пожертвовав собой ради товарищей. Макс смотрел теперь на Илью совсем другими глазами. Раньше он видел в парне только благополучного человека из богатой семьи, довольно изнеженного и привыкшего к комфорту. Теперь Макс понял, что Илья - очень сильный, самодостаточный мужчина, настоящий друг, смелый и самоотверженный. Чем очень похож на отца, Льва Исааковича.

Наскоро поужинав, распределили дежурства и начали расходиться по шатрам. Макса мучил один вопрос. Улучив момент, когда их никто не слышал, он спросил у Ильи:

- А вдруг бы ты ошибся? Вдруг не смог бы сопротивляться демону?

- Значит, я бы погиб, - просто ответил Илья.

Макс посмотрел в его добрые, теплые карие глаза, такие веселые и озорные раньше, а теперь какие-то по-еврейски грустные, дружески хлопнул Илью по плечу, не зная, что сказать, и пошел к костру. Сегодня они с Булькой дежурили первыми.

В прохладе ночи раздавалось тихое потрескивание костра, унылые звезды зеленовато тускнели в высокой черноте. Макс поежился, плотнее завернулся в плащ и прислонился к теплому Булькиному боку. Пес поднял голову и тихо хрюкнул, приветствуя Аню, которая выбралась из шатра и присела рядом с Максом.

- Не спится… - словно оправдываясь, прошептала она.

Макс обнял девушку и укутал ее полой плаща. Некоторое время они молча смотрели на язычки пламени, которые то становились зеленоватыми, то вдруг вспыхивали фиолетовым.

- Даже огонь здесь другой, - вздохнула Аня. - Все чужое, страшное.

Макс покрепче прижал ее к себе, подумав, что давно уже не был с ней наедине. Последние дни настолько изобиловали опасностями и странными, дикими событиями, что для разговора по душам ни времени, ни возможности не оставалось.

- Все будет хорошо, - произнес он. - Все будет хорошо…

Не придумав больше никаких слов, которые могли бы утешить и успокоить Аню, Макс осторожно поцеловал ее. Девушка ответила на поцелуй и обхватила его шею обеими руками. Булька вздохнул и деликатно отвернулся, делая вид, что спит. Макс и Аня упоенно целовались, вцепившись друг в друга как в последнюю надежду на спасение, целовались так, словно это могло помочь им выжить, словно виделись в последний раз. Они не знали, что будет завтра, останутся ли они живы, или один из них погибнет, сумеют ли они выполнить задуманное, вернуться в свой, такой уютный и понятный мир. В эти минуты для них существовало только здесь и сейчас - маленький островок любви в бездонном море ужаса.

Булька зарычал и беспокойно завозился, повернувшись к озеру и вглядываясь в темноту. "Вот и вся любовь", - грустно подумал Макс, неохотно выпуская Аню из объятий и пытаясь проследить за взглядом пса. Булька вскочил и напружинился, густая шерсть на загривке воинственно вздыбилась. Макс сумел различить в темноте какие-то комки, которые медленно приближались от озера к месту стоянки. Он встал и на всякий случай вытащил из ножен меч, продолжая наблюдать за неизвестными предметами, которые вызывали у Бульки явную агрессию. Бесформенные тела приблизились, и теперь Макс мог увидеть, как на их поверхности лаково взблескивает отражение звезд. Вне всяких сомнений, это были живые существа, они ползли по земле, как жирные гусеницы, сокращаясь и растягиваясь, оставляя за собой мокрый след.