Диана Удовиченко - Семь камней радуги

– Кто ты такой? - взревел бог, наступая на Макса.

Макс молча смотрел в бесцветные глаза, стараясь излить в них клокочущее в груди холодное бешенство. Его горло сдавила ярость, и он не мог произнести ни звука.

– Кто ты такой? - повторил бог и простер вперед руки, собираясь произнести заклинание, - Я распылю твое тело и высосу твою душу!

Все так же молча, Макс спокойно протянул руку и взял бога за горло, сдавливая пальцы все сильнее. Лицо бога поплыло, заколыхалось перед его глазами, и из-под него проступила кошачья морда. Пальцы рук скрючились, и из-под ногтей выбились длинные острые когти. Чудовище тянуло лапы к лицу Макса. Толпа ахнула.

– Черт, это же демон! - раздался крик Виктории.

Макс не видел ничего вокруг, кроме ненавистных светлых глаз, звуки доносились до него как будто сквозь вату, а в ушах нарастал гул и звучало тоскливое:

– Эй-а-а, за Рамира!

– Беги, Макс, тебе с ним не справиться! - кричал кто-то.

– Я уничтожу тебя, человек, - прошипел демон и начал сдавленным голосом, задыхаясь, произносить заклинание.

Макс, оскалившись, смотрел в белесые глаза и все сильнее сжимал пальцы. Вдруг в глазах демона промелькнул ужас, кошачья морда искривилась в гримасе безумия, когтистые лап бессильно опустились.

– Это ты?… - прошептал демон голосом, полным священного страха.

– Это я, - ответил Макс и сжал пальцы до предела.

Окружающий мир поплыл перед глазами, вращаясь и расслаиваясь, закручиваясь спиралями и вновь соединяясь в единое движущееся полотно. Время остановилось, или ускорилось, а может, и вовсе повернуло вспять, донося из своих глубин дикие звуки. Он услышал приближающийся топот копыт, воинственные крики, стоны раненых и натужный хрип умирающих. А над звуками боя реяло тоскливое:

– Эй-а-а, за Рамира!

Макс стоял в белом тоннеле, уходящем в бесконечность. А в конце этой бесконечности, загораживая свет, высилась темная фигура, медленно и неумолимо приближаясь. Почему-то он знал, что приближение этой фигуры означает конец. Конец всему: надеждам, чаяниям, конец чего-то, что важнее самой жизни. Он силился убежать, спрятаться от страшного силуэта, но тот подвигался все ближе и ближе, неотвратимый как смерть, и страшный, как конец света. "Еще секунда, и я увижу его глаза. Тогда - все", - подумал Макс и опустил голову, смиряясь с неизбежным.

– Изыди! - произнес нежный девичий голос, и темная фигура исчезла, растворившись в ярком свете тоннеля.

Макс поднял голову и встретил задумчивый взгляд грустных синих глаз. Рядом стояла Айрис. Она взяла Макса за руку и сказала:

– Идем со мной.

Они пошли куда-то вверх по тоннелю, поднимаясь все выше и выше. Макс хотел сказать Лесной деве, что скучал по ней, хотел обнять ее и поцеловать, но почему-то потерял дар речи. Так они шли рука об руку, уходя в свет. Вдруг в конце тоннеля образовалась серая туманность, которая все разрасталась, в которой роились непонятные образы и нечеткие фигуры. Айрис подвела Макса ближе и произнесла:

– Смотри. Смотри и запоминай.

Туманность осветилась яркими лучами, складываясь в картину. Макс увидел…

Прошло несколько месяцев с тех пор, как Рамир с Зуливаном покинули гостеприимный замок графа Добружинского и уехали в Славию. Теперь их временным пристанищем стал дворец Лесного короля Айдина. За время странствий Рамир видел много богатых домов и прекрасных замков, но все они меркли перед дворцом Айдина. Высокий и легкий, стремящийся к небу, дворец возвышался над самыми огромными деревьями, пронзая шпилем голубое небо. Все вещи во дворце были необыкновенными, они как будто несли на себе отпечаток бессмертия Лесного народа. Легкие ткани из лесной паутины, покрывающие стены, были как застывший навечно танец мастериц, соткавших их. В деревянном кружеве мебели замерли песни мастеров, золотые и серебряные статуи напоминали о прекрасных стихах, написанных бессмертными поэтами. Но воздушная красота дворца оставила Рамира равнодушным, его влекла красота другая.

Король Айдин встретил старинного друга с распростертыми объятиями. Зуливану и Рамиру были приготовлены самые лучшие комнаты, на всех празднествах, которыми так славился Лесной народ, они были почетными гостями. В их честь каждый день давались роскошные пиры. Все подданные Айдина были неизменно приветливы и добры с гостями. Но почему-то Рамира не оставляла мысль, что по-настоящему здесь рады лишь Зуливану, его же терпят из уважения к учителю. Все Лесные жители были очень красивы, девушки и женщины - нежны и изящны, мужчины и юноши - сильны и мужественны. Их речь звучала, как нежная музыка, а походка была грациозной, как поступь лесных оленей. Все эти прекрасные существа были очень вежливы с Рамиром, но старались сторониться его. Впервые за годы, проведенные в обществе Зуливана, Рамир вспомнил о том, что он уродлив. Даже издевки, которые ему пришлось вытерпеть на Черной горе, оставили его равнодушным и лишь укрепили в намерении добиться власти и богатства в одиночку. Здесь же, изо дня в день наблюдая за полной спокойствия и гармонии жизнью Лесного народа, он ощутил горечь из-за своей отталкивающей внешности. Рамир не понимал, что бессмертные подданные Айдина очень чутки ко всякой фальши и подсознательно ощущают злую силу, живущую в нем. Он объяснял холодность Лесных жителей своим уродством.

Сегодня, в день июньского полнолуния, Айдин объявил о ночном пире, на котором юноши будут состязаться в стихах, воспевая имя своей возлюбленной. Такое состязание проводилось каждый год, и называлось Песня имени. На большой поляне перед дворцом были накрыты длинные столы, которые ломились от богатого угощения. Во главе стола сидел король Айдин, по правую руку от него - дорогой гость, волшебник Зуливан. Рядом с Зуливаном усадили Рамира. Сладкое, легкое вино из дикого винограда лилось рекой. Посреди поляны искусные музыканты услаждали слух пирующих веселой музыкой, вокруг столов кружились воздушные танцовщицы. Король щедрой рукой награждал их за искусство. Затем лучшие юноши Лесного народа вступили в состязание, произнося стихи и речи в честь своих возлюбленных. Наградой им были дружные хлопки пирующих и золотые монеты, раздаваемые королем.

Но Рамир не слышал ни стихов, ни музыки, не видел он и прелестных танцовщиц. Не отрывая глаз, он смотрел на юную принцессу Айрис, сидящую по левую руку от своего могущественного отца. Напротив девушки сидели пятеро ее братьев - молодые сильные мужчины. Рамир искал взгляда Айрис, пусть хоть мимолетного и небрежного, но девушка упорно опускала синие лучистые глаза.

Рамир уже познал женщин. В Восточном Эмирате по ночам он крадучись выходил из дома Ильяса Фаруха ибн Мильяма и шел в квартал блудниц, где покупал на ночь девушку. Но рыхлые покорные восточные красавицы оставили его равнодушным, с ними он лишь удовлетворял потребности своего тела. С одинаковым безразличием смотрел он и на продажных рабынь, и на загадочных, закрытых черными шелковыми платками девушек из богатых семей. Не покорили его и белокурые высокомерные лонийки, которые во множестве съезжались на балы в замок графа Добружинского, а женщины Славии казались скучными и пресными. Лишь одну девушку он желал с неистовой силой, до боли в стиснутых зубах, до темноты в глазах - ту, взгляд которой он сейчас так тщетно ловил. Айрис была необыкновенна. Даже среди прекрасных женщин Лесного народа она была самой красивой. Веселая, как маленькая беззаботная птичка, она с утра до вечера наполняла дворец своим нежным пением. Айрис всегда улыбалась, ее синие глаза искрились весельем и добротой. А как она танцевала! Рамир видел ее танец на пиру в честь гостей, и теперь знал, что никогда не забудет этого неземного зрелища!