Джек Йовил - Серебряные ноготки

Когда мужчина подошел ближе, девушке сразу бросились в глаза некоторые детали в его облике. Камзол неизвестного был явно с чужого плеча, но умелые руки перешили его по фигуре и отделали фальшивой золотой парчой. На ногах у праздного гуляки были дешевые башмаки, украшенные блестящими пряжками, призванными придать обуви богатый вид. Женевьева почуяла неладное, но ее взгляд притягивало едва заметное биение пульса на шее мужчины, между воротником рубашки и ровным нижним краем бородки. Вампирша видела только синие с красным прожилки под розовой кожей.

Она слышала сердцебиение незнакомца и чувствовала, как циркулирует кровь по его венам.

Мошенник похлопал ее по спине одной рукой, помогая остаткам яблока спуститься в желудок, а другой потянулся к ее кошельку.

Женевьева благодарно вздохнула, избавившись от комка в горле, и инстинктивно сжала его запястье.

- Вы меня не так поняли, - попытался выкрутиться жулик.- Я лишь хотел объяснить, что не стоит держать кошелек на видном месте. В этот час на площади полным-полно воров. Вы должны позаботиться о своей безопасности.

- Несомненно, - подтвердила вампирша.

Приложив силу, она сдавила большим и указательным пальцами ладонь карманника. Серебристая железка выпала из его пальцев и звякнула о мостовую. Это была скорее заточенная пластина, чем нож, достаточно острая, чтобы выполнять свои функции.

- Ты вор,- сказала девушка.

Лицо мужчины исказила гримаса боли. Ногти Женевьевы прорвали перчатки и вонзились в его руку. Яркая кровь вспузырилась, как мыльная пена, и опала, брызнув на мостовую.

Вампирша еле удержалась от того, чтобы не слизать алые капли с булыжников.

Она посмотрела карманнику в глаза. И не увидела своего отражения.

- А ты кровопийца, - насмешливо усмехнулся грабитель. - Отцепись от меня, чудовище.

Вокруг них образовалась небольшая толпа. Приятели карманника, как догадалась Женевьева, пришли оценить или раскритиковать блеф своего коллеги. Профессионалы, должно быть, заметили, с какой быстротой она перехватила руку специалиста по карманным кражам. Теперь уже никто не считал ее деревенской девчонкой, впервые в жизни оказавшейся в городе.

Мимо проходил стражник. По его шлему с плюмажем и начищенной до блеска бляхе Женевьева догадалась, что это один из расфранченных игрушечных солдатиков, которые патрулировали общественные места и территорию, прилегающую к государственным учреждениям.

Она отпустила вора, но теперь он вцепился в ее запястье.

- Мы поймали одну из них! - закричал жулик. - Стражник, пошлите за людьми Бланда. Эту мерзкую нежить следует передать служителям Морра. Мы схватили кровопийцу, которую нужно отправить на костер!

В лоб девушки угодил камень. Посыпались угрозы и оскорбления. У нескольких человек в толпе были длинные палки с привязанными к ним факелами. Ну да, это фонарщики. По мере того, как свист и ропот нарастали, вся эта кутерьма неприятно напомнила Женевьеве события прошлого. Неотесанные мужики, вооруженные тлеющими головешками и орудиями труда, рыскали по сельской местности. Высокопарные жрецы и надутые бургомистры управляли крестьянами, прячась за их спинами. Казнь без суда и пронзительный вопль: «Смерть мертвым!»

Пятьсот лет назад, задолго до того, как Антиохус Бланд стал отцом-настоятелем Храма Морра, Войны Нежити, развязанные родом фон Карштайнов - безумными сильванцами, осмелившимися выступать от имени всех вампиров, - послужили толчком к жесточайшим преследованиям. Любой граф фон Карштайн демонстрировал непревзойденные способности полководца, стоя во главе армии разлагающихся пустоголовых стригоев и мечтая о вечном пиршестве крови. Однако этих мастеров тактики не было рядом, когда вампиров, с которыми можно было вести разумную беседу, настигали по одному или по двое неустрашимые банды деревенских дурачков, размахивавших косами, факелами и кольями. Такие болваны находились в каждом селении. Они сидели у трактира и поджидали, когда появятся неугодные им чужаки, которых можно проткнуть, сжечь или четвертовать.

- Отрубите ей голову! - заорала какая-то глупая баба.

- Это слишком легкая смерть для таких, как она!

Повеса Шанданьяк, ее темный отец, стал одной из таких относительно невинных жертв повальных чисток. Его поймали и уничтожили жрицы Ульрика. Хотя, учитывая, что Шанданьяк подарил темный поцелуй недоброй памяти царице Каттарине, он, пусть и косвенно, нес ответственность за не меньшие беспорядки и смуту, чем фон Карштайны. На закате Войн Нежити Каттарина свергла своего безмозглого смертного мужа и стала единолично править Кислевом, на века установив свое кровавое господство. Она и теперь сидела бы на троне, если бы ее прапраправнук не пресытился затянувшимся правлением снежной царицы и не устроил заговор, в результате которого бессмертную правительницу насадили на кол, как бабочку на булавку. Ее замерзшее тело по сей день хранилось в кислевском Ледяном дворце как грозное предостережение.

- Воткнуть ей серебряные иглы в глаза! - крикнула худенькая девушка, чье воображение было развито немного лучше, чем у прочих.

Такое предложение Женевьева слышала впервые.

- Хорошая идея, Ханна, - сказал приятель умной девочки. - Серебряные иглы!

Женевьеву оттеснили к постаменту, на котором стояла статуя Сигмара.

Огонь факелов придвинулся ближе. Стражник растолкал толпу и, пробился в первые ряды.

- Что здесь происходит? - поинтересовался он.- А ну разойдитесь, вы, сброд.

Блюститель порядка, чей форменный плащ топорщился на солидном животе, увидел карманника и потянулся за дубинкой.

- Ах, это ты, Доновиц. По-прежнему срезаешь кошельки? И снова пристаешь к молоденьким. В этот раз тебя ждет крепость Мундсен. Больше никаких предупреждений.

Только тут Женевьева заметила, что Доновиц носил шапку набекрень, прикрывая восковое ухо. По крайней мере, один раз его уже покарали за воровство.

- На этот раз я ни в чем не виноват, ваша честь, - возразил мошенник. - Я нашел эту дочь тьмы, когда она охотилась на живых людей. Она - жуткое ночное чудовище. Древняя нежить в теле юной девушки. Посмотрите в ее горящие глаза. Взгляните на когти и клыки.

Женевьева внезапно осознала, что ее рот открыт, а перчатки расползлись на кончиках пальцев. Ее мучила красная жажда, и она напряглась, изготовившись к прыжку. Если сегодня ее последняя ночь, она заберет с собой несколько человеческих ублюдков в объятия истинной смерти. Они могут отсечь ей голову, но она умрет, отведав альтдорфской крови.

- Мы поступим с ней так, как учил отец-настоятель Бланд, и преподадим ей урок,- заявил Доновиц, незаметно для себя занявший место вожака в стаде. - Разденем ее для допроса, высечем серебряными прутьями, затем проткнём ее колом, сожжем на костре и обезглавим.