Вадим Булычев - Охота за Живоглазом

Дмитрий так ничего и не понял, только почувствовал, как его куда-то неудержимо тянет. Мгновение и все пропало. Дмитрий очнулся, он по-прежнему сидел у цветка. Но никаких огоньков уже не было.

— Ну, что? — спросил Капитан.

— Как в сказке побывал, — ответил Дмитрий.

— Дима, ты опять там что-то увидел? — спросил очнувшийся от своих дум отец Иван.

— А ты разве не видел огоньки над цветами?

— Нет, — честно ответил отец Иван, — наверное, не обратил внимание.

Странно, почему Дмитрий видит, а я нет, — подумал отец Иван. — Нет, я не против, я рад за друга, но почему он видит, а я нет? Неужели это потому, что я сам же отрекся от этого мира, объявив его сном и галлюцинацией?

Последняя мысль неприятно кольнула — все в руках Божьих, все мы на что-то сгодимся. И я сгожусь, раз тут — упрекнул себя батюшка и подумал о смирении.

— Дима, дорогой, так ты все-таки видел этот народ, они тебе что-то говорили, или показывали? — спросил Серебряный.

Дмитрий кивнул головой. Серебряный весело хлопнул в ладоши, а Клен даже затанцевал от радости.

— Очень хороший знак, теперь мы просто обязаны посетить Другой Берег.

— Да, знак хороший, но есть и тревожный момент. Правда, я ничего не понял.

— Идемте, — сказал Серебряный, — осталось немного. Возле речки сделаем небольшой привал. Там Дмитрий нам все и расскажет.

Друзья тронулись в путь дальше. Местность продолжала понижаться, вот уже показались ряды плакучих ив, за ними река. Холм теперь был совсем рядом, он надвинулся на путешественников как гигантская волна, заслонил всю восточную часть неба.

Еще немного — и они вошли под сень ив, прошли по длинному коридору в нерукотворный лесной храм. Блеснула долгожданная гладь реки. Река радостно приветствовала их нежным голубоватым туманом, ласковым говором и свежестью воды. Река стала совсем мелкой, — отметил про себя Дмитрий.

— Чуть не умерла этим жарким летом, — сказал Клен. — Спасла реку та, которую вы назвали Игуменьей. Вы помните Игуменью? — обратился Клен к Дмитрию и отцу Ивану.

— Теперь помним, — ответил Дмитрий.

Друзья умылись в реке и, кутаясь в плащи, поднялись в лесной храм. Сели на земляные ступеньки алтаря. Дмитрий рассказал о своем общении с народом Лэйи.

— Ну и что все это значит, — спросил отец Иван после затянувшегося молчания, — это предсказание будущего?

— Лэйи удивительный народ, — сказал Капитан, — да, они умеют предсказывать, но делают это не очень охотно. Ты им, видимо, понравился.

— А тот, кто с тобой говорил: ты его совершенно верно Принцем назвал. Он и есть — Принц, это у него и имя и титул. Фактически он сейчас правит народом. Его отец, — Клен возвел глаза к небесам, — почти отошел от дел. Теперь большую часть времени он проводит в космических путешествиях. А может, уже отправился в свое последнее путешествие. На Вегу.

— Они, что, еще и в космос летают?! — оживился отец Иван.

— Да, представьте себе, — ответил Клен, — летают. Без всяких ваших космических кораблей. Могут перемещаться на лучах света, а могут и мгновенно. Удивительный народ!

— Тогда это серьезно, — задумчиво проговорил отец Иван, — только как понять их туманное предсказание, что еще за женское лицо, Дима, может твоя знакомая?

— Нет, я ее не знаю.

— И не страж, точно не страж? — спросил Серебряный.

— Точно не страж, — подтвердил Дмитрий.

— Вот так загадка, — Серебряный почесал бороду, — наша магия здесь бессильна. Надо идти, чтобы эту загадку разгадать. Иного пути нет. Конечно, северный склон под защитой Серебряных Деревьев. Но кто знает. Этот черный круг в лесу. Тьма ожесточенно надвигается. Ощущает близость союза. Друзья! — Серебряный резво вскочил, лицо его было бледным и решительным. — Я чувствую, как на Холм надвигается тьма. Надо спешить. Промедление смерти подобно. Идти по северному склону небезопасно, но надо идти именно по нему.

Тревога и решительность Серебряного передалась всей компании. Они дружно встали и, несмотря на усталость, бодро зашагали по берегу реки, в северном направлении. Через полчаса достигли деревянного мостика. Перешли речку и двинулись на восток, к Холму.

Вошли в овраг. Клен с Серебряным долго прислушивались. Присутствие пришельцев пока никак не обнаруживалось. Как можно быстрее прошли овраг, вышли на северный склон Холма. Здесь все было как и девять лет назад — исполинский склон и змеящаяся на юго-восток дорога, кусочек синего неба над вершиной.

— Смотрите! — воскликнул Капитан и показал на Курган.

На северо-востоке от Холма, в нескольких километрах, зловеще возвышался одинокий курган. Центральная цитадель пришельцев — Курган тьмы. На самой вершине Кургана мигал темно-багровый огонек. Их как будто увидели. Дмитрий почувствовал, как подступает к горлу тошнотворный комок.

Отец Иван быстро отвернулся от зловещего Кургана и даже перекрестился. И тут же он заметил, как по склону Холма в их сторону прыгает нечто похожее на солнечный зайчик, только черного цвета.

— Что это? — сказал отец Иван. Все повернулись. Раздался страшный грохот. Все вокруг заволокло кромешной тьмой.

Передо мной был черный квадрат монитора. Свет выключили — медленно дошло до меня. Я встал, пощелкал включателями — так и есть. Побродив по квартире, я переместился на диван. Открыл свои черновые наброски по Капитану, сделанные последней ночью на Косе, и более ранние записи.

«Ранние записи» показались мне аморфными — вода, одним словом. А вот наброски с Дмитрием и отцом Иваном — тут чувствовалось, это оно! Настоящее.

Но как соединить эти разрозненные картинки? Ясно: стоящий на балконе и ожидающий прихода грозы Дмитрий — начало. А входящий во двор к Капитану отец Иван — совершенно другая глава. Но что между ними, какова связь, где другие герои?

Я с тоской откинулся на спинку дивана, зевнул. Вдруг перед глазами всплыл образ священника, того самого, которого я вообразил на фоне восходящей звезды Антарес, перед тем как выключили свет. Четкий такой образ: коротко стриженый, ежиком, со щетиной вместо бороды батюшка, лет пятидесяти, может чуть больше.

Что о нем известно?.. Так, служит он прохладно, как бы «сквозь зубы». Не Богу служит, а каторжную повинность отбывает. Зовут его?..Зовут?… Ну, конечно же, отец Борис! Да будет так!

Отец Борис показался мне прекрасным антиподом иеромонаху Василию. Тот ревностный служитель, этот не служит — работает. Тот монархист, этот либерал. Тот бессребреник (ну, почти… после общения с гномами остаться бессребреником крайне сложно). Этот бизнесмен.

Итак, в первой истории «Капитана Брамы» — огненный фанатик. Здесь же будет «теплохладный» бизнесмен. Две крайние точки на логической линии, две формы извращения священнического служения… Я едва не захлопал в ладоши, от восторга: какое оригинальное сюжетное решение!