Константин Бояндин - Тридевять земель

— Ни о чём не волнуйтесь, – поцеловала она его в щёку. – Мы справимся. Ей вы сейчас нужнее всех – забудьте об остальном.

Марина стояла у окна, когда он вошёл, и бросилась к нему в объятия, как только Артём закрыл за собой дверь.

— С момента, как нам приказали эвакуироваться, думала – увидимся или нет, – шепнула она. – Знаю, нехорошо так думать, не могла с собой ничего поделать. Не хочу дома оставаться – снова делами займусь, не удержусь. Давайте прогуляемся? Дома всё будет готово через три часа.

— Они что-то делали в вашей комнате, – предупредила Марина из-за спины, когда Артём вошёл к себе в кабинет, переодеться. – Я расскажу, что, если хотите. Сэр Марцелл Катон сказал, что всё очень тщательно изучили, ничего опасного не обнаружили.

- - -

— Кажется, что этот день неделю длится, – заметил Артём, когда они присели – уж непонятно, почему – у дуба Цезаря. Сегодня вечером почти все скамейки заняты. Охрана от Марцелла Катона где-то рядом, но умеет не выдавать себя.

— Или дольше, – кивнула Марина. – Доктор Ливси сказал, что Арлетт доставили в нашу клинику, ему нужно понаблюдать за её выздоровлением. Я резко с ней обошлась – хотя и был повод. Нужно поговорить с ней – но одна идти не хочу. Пойдёмте вместе?

Артём кивнул, и минут через двадцать они уже входили в регистратуру клиники. Ещё через пять минут их впустили в палату к Арлетт – предупредили, чтобы дольше десяти минут не задерживались.

Арлетт, бледная и осунувшаяся, посмотрела на них, слабо улыбнулась и закрыла глаза.

— Арлетт, – Марина присела первой у изголовья. – Я была излишне резкой тогда. Если вы не хотите видеть меня, я всё пойму и выйду. Выздоравливайте, это главное.

— Нет, останьтесь, – прошептала Арлетт, и протянула ладонь – Марина взяла её обеими своими. – Простите меня. Не знаю, что на меня тогда нашло, зачем я столько гадостей сказала. Глупая была. Никому не пожелаю так поумнеть.

— Доктор сказал, вас завтра выпишут. Я слышала, что в Париже вас могут не очень хорошо встретить. Если это вас не оскорбит – буду рада видеть вас у себя дома. Оставайтесь столько, сколько захотите.

— Благодарю, – Арлетт слабо улыбнулась. – Я обязательно приду, как… как только смогу. Марина, можно я скажу сэру Ортему кое-что наедине? Только не обижайтесь!

— Конечно, – улыбнулась Марина, и сжала её ладонь в своих. – Я подожду за дверью.

— Думала, весь мир теперь мой, и никто из вас мне не нужен, – Арлетт взяла ладонь Артёма, закрыла глаза. – А получилось, что только вы обо мне и заботитесь. Простите меня. Я не хотела ссориться с Мариной.

— Всё забыто, – Артём погладил её по щеке. – Поправляйтесь, это сейчас главное. Звоните, если что-то нужно.

Арлетт кивнула.

— Попросите Марину зайти ко мне ненадолго?

- - -

…Дома их встретила Марселина, как ни в чём не бывало – и это после серьёзного ножевого ранения несколькими часами ранее! Я недооценивал здешнюю медицину, подумал Артём. Марселина отчиталась, как будто бы и не было дня, пересыщенного самыми разными событиями. Сделала запросы, направилась поговорить с первым свидетелем в Венецию. Действительно, поиски пропавших без вести прекратили раньше срока, по просьбам их родных и близких. Никого из родных и близких найти не смогла – кто-то умер, кто-то сменил имя и место жительства много лет назад. Поиски продолжатся, пока не испробуют все способы связаться с родственниками пропавших детей.

— Концы в воду, – подумал Артём вслух. – Благодарю, Марселина. Рад, что вы так быстро поправились.

— У вас отличные врачи, – улыбнулась Марселина. – У меня теперь есть возможность отыграться. Мне поручено вести дело семьи Росс. У меня есть факты – мать с дочерью причастны к молчанию всех тех, чьи дети пропали тогда без вести. И я рада, что работаю с вами, сэр Ортем! – она, а затем Валери пожали ему руку, и присоединились к собирающимся внизу гостям.

— О печальном больше ни слова, хорошо? – Марина взяла его за руку. – Его и так было слишком много сегодня.

- - -

Приём продолжается – но хозяева, поговорив с каждым из гостей и домочадцев, поднялись к себе. Это нормально; пока среди гостей хоть кто-то, кто представляет дом – и Миранда, и Лилия никуда не ушли – всё идёт своим чередом. Пришла не только Ингир Мантелла, пришёл и сэр Джеймс с хозяйкой и сыном.

Люди просто радовались, что ни живы. Такая простая, очевидная, не всем видная радость, которую можно испытывать каждый день, сколько угодно раз.

— …Сегодня, пока мы сидели там, под охраной, – Марина снимала с себя украшения – сняла почти всё, кроме серёжек, подарка приёмных родителей, «ловца снов» и «выкупов». Сняла и присела на диван рядом с Артёмом. – Миранда взяла меня за руку и сказала: «Перестань. Перестань за всё отвечать, и за всё волноваться. У тебя есть мы. Попробуй просто жить, хоть иногда!»

Марина прижалась к плечу Артёма и закрыла глаза.

— Только сейчас и поняла, что она права. Уже не нужно за ними присматривать. Не нужно пытаться присматривать за всем, что вокруг – ведь есть, на кого положиться. Получается, я не очень им верила, такая вот глупость. А сегодня поняла, что мы можем больше не увидеться. И пообещала, уже не знаю, кому, что если увидимся – послушаюсь её совета.

Она посмотрела Артёму в лицо.

— Мне снились ужасные сны. Кое-что я помню; остальное попробовала забыть. Медицина не умеет стирать память – мы всё-таки не машины. Но можно сделать так, чтобы кое-что уже не вспоминалось. Я жалею, что согласилась. Надо было просто пересилить, подождать. Миранда говорит, что вы пришли за мной, как принц – за тридевять земель. А я всё ещё не могу вас вспомнить. Но я вспомню. Мы просто подождём, да? – Она снова положила голову на плечо Артёма и он погладил её по голове.

— Да, Марина. Мы подождём.

— Я ваша хозяйка, а вижусь с вами реже остальных, – улыбнулась она. – Я исправлюсь, Ортем. Дайте мне время, и я исправлюсь. Я сейчас очень счастлива. И неважно, что случится завтра.

— Разрешите? – Артём постучался в дверь комнаты Глории. Она стояла у окна – действительно, и на самой площади Цицерона, и вдалеке от неё есть, на что посмотреть. Рим отстраивали не раз и не два: несколько раз он подвергался атакам настолько яростным (если нечисть способна на ярость), что спасало только единство людей и ответная ярость.

— Ортем! – она бросилась к нему и обняла. При людях, Артём обратил вчера внимание, Глория отчётливо соблюдала дистанцию. Даже подумал, не обидел ли её ненароком. – Ужасно соскучилась, – она отпустила его, но взяла за руки, не позволяя отойти. – Всё ждём, когда вы приедете в Лондон! Как только скажете – составим расписание выступлений. Вы не представляете, сколько людей хотят вас услышать! И увидеть!