Вадим Булычев - Капитан Брамы

— Мобилка у меня постоянно дохне возле Брамы. Представляете! А як Браму проезжаешь, включается. Так, может што и есть, в этой Браме. Да… А как-то ночью я домой ихал… тоже… привиделось…

Голова весело хохотнул, но о том, что ему там привиделось, говорить не стал.

Машина обогнула подсыхающую, но еще довольно большую «океаническую» лужу и повернула в сторону Черноморки. Показались корейские угодья.

— Фермеры, — сказал голова мрачным голосом и махнул рукой в сторону корейских плантаций. — Буржуи, эксплуататоры. И эти еще, як их, иеговы… Вот ваша церковь, отец Иван, як к иеговым относится?

— Сектанты, — коротко ответил батюшка.

— Вот и я кажу, сектанты! — оживился голова. — А еще, агенты западного влияния. Враги, одним словом. Буржуи. При советской власти их бы всех давно, того, в места не столь отдаленные… Сектанты, — подытожил голова и замолчал.

Образцовый коммунист, я таких еще не встречал, — подумал я. — И делец, делец до мозга кости! Боже, как все перемешано. А тут еще и аномальная зона. Что там Николай вчера говорил о внешнем бессознательном воздействии Брамы? Что-то там о консервации временных пластов сознания.

Кажется, правота его слов только что подтвердилась. Теперь понятны и перестроечные плакаты и портреты Ленина всюду. И устойчивая любовь к советскому укладу жизни…

— В селе работы нема, — продолжил председатель, — а им это только на руку. На людском горе разживаются. Сектанты! Люди у них, як рабы, с утра до ночи за так работают. Кровососы! Кровососы! — повторил голова и вдруг в сердцах воскликнул — но шо ты сделаешь с этими фермерами, когда советской власти нема! Вот, нема советской власти!

Последняя фраза головы звучала с таким надрывом, будто он только сегодня утром узнал о том, что советской власти больше нет и, что все его несметные денежные сбережения в Сбербанке уже раздирибанили Чубайс с Гайдаром. Последняя фраза звучала, как крик души.

… Да, Николай прав. На дворе 21 век, но на «внутренних», биологических часах где-то середина восьмидесятых. В таком ритме здесь все и живет… А корейцы-иеговисты играют роль диссидентов. Борцы с КГБ-КПСС. Бессознательно, конечно.

Интересная теория. И она как раз понятна. А вот что дальше Николай о Браме рассказывал… нет, мой ортодоксальный мозг отказывается в эту сторону думать. Бред, оккультная дичь, дурная фантастика, бесовское обольщение. Или просто неудачная шутка.

Все так, все было бы так! Если б, если б Николай не выглядел нормальным, здравомыслящим человеком… Да, загадку он вчера задал.

Итак, по порядку.

Мой рассказ о том, что я пережил возле «холмика с вынутой серединой» его заинтриговал. А заодно и убрал черточку недоверия между нами. Но больше всего Николай расспрашивал о холме и трех деревьях, что были в видении и особенно во сне. Сон, пожалуй, его больше всего заинтересовал.

Особенно дотошно он меня расспрашивал о том, как деревья выглядели, и видел ли я что на вершине холма, помимо ослепительного света и звездного сияния.

Пришлось многое восстановить в памяти, даже ту странную мысль, пришедшую мне в голову сразу после знакомства с Брамой — все виденное мной не просто, это как бы послание нам. Николай с радостью согласился:

— Именно, именно послание!

А дальше началось. Николай подошел издалека.

Итак:

Лет двадцать назад возле Брамы стоял целый палаточный городок. Браму дотошно исследовали. Была научная комиссия из Москвы (с этой комиссией и прибыл тогда молодой питерец Николай). Однако ничего аномального не нашли, верней, не успели найти.

Принцип действия Брамы остался неизученным. Особых излучений энергии не обнаружили. Разломов в земной коре не выявили. И с НЛО так никто и не столкнулся. Хотя тогда все были помешаны на летающих тарелочках.

Тем не менее, никаких пришельцев, никаких холодящих кровь существ и явлений. Не известны также случаи пропажи людей (если не считать нынешнее исчезновение отца Василия и церковного старосты, конечно). Так что если Браму называть аномалией, то это странная аномалия.

Настали смутные 90-е, и проект перестали финансировать. Все разъехались. Уехал и Николай. А потом спустя семь лет вернулся, по зову сердца. И даже поселился в селе. Только после этого он стал кое-что понимать в Браме.

Брама — это необычная аномалия. Скрытая аномалия. Она еще себя проявит. Но в чем же аномальность Брамы? Как ни банально, ответ заключен в названии, именно в названии! Брама, значит, ворота, ворота в иное.

Когда Николай в одну ослепительную минуту это уяснил, о, он долго хохотал. Как просто открывается ларчик! Целый палаточный городок научных сотрудников бился над разгадкой аномальности. А разгадка в самом названии, только в названии! Брама — ворота, ворота в иное измерение, в иные миры…

А вот дальше последовала невнятная метафизика, наподобие той, что я увлекался до прихода в Церковь.

Мол, если правильно войти в Браму, то можно попасть в мир тех самых существ на холме, которых я видел в образе деревьев. Так как эти существа связаны с деревьями.

Более того, Николай предположил, что, скорее всего, нам предстоит пройти через Браму и встретиться с этими созданиями. Так как ничего просто так не бывает, и все виденное нами возле Брамы не «игры ума».

А еще у него есть очень сильное подозрение, что отец Василий каким-то образом смог пройти через Браму. Искать его надо, получается, в мирах иных. Или в «зоне Брамы».

Это предположение подтверждает и находка нарукавника за Брамой и видение отца Ивана — иеромонах в окружение лилипутов с бородами. И еще кое-что, о чем он пока говорить не имеет права…

Да, озадачил вчера Николай и меня и отца Ивана. И ведь непохож на сумасшедшего, или прельщенного. Не похож! Все, что он говорил, звучало логически стройно.

Конечно, в городе бы я такое и слушать не стал. Но здесь, после всего пережитого… Одно из двух — либо это изощренные козни сатаны, либо… придется поверить Николаю.

Черноморку пролетели стремительно. Круто развернувшись на пустынном пересечении улиц, черная Волга головы понеслась в южном направлении. По хорошо знакомой мне улице. Минута, две и вот уже село осталось позади. Взорам открылась просторная луговая низина.

Заросший ставок с недоброй холодной водой был теперь справа. В нем по-прежнему плескалась домашняя живность, а поодаль паслись овечки. Возможно те же самые. Я поискал глазами зловещего пастуха, но никого из людей возле животных не увидел.

Еще минута и машина взмыла на гребень холма, низина скрылась из глаз. Показалось разбитое здание подстанции, полуразрушенная ферма. Тут у головы зазвонил мобильный телефон, и он немного сбавил ход. Закончив разговор, голова заметно повеселел и добавил газ.