Валерий Иващенко - Механик её Величества

М-да, вопрос непростой! Но роботессе нынче вечером было как раз впору предаться меланхолии. От одной только мысли, что она находится в колдовском мире, в занесённом снегопадами огромном лесу, в крохотном по сравнению со всем этим домике, у Альфы от огорчения сразу начинал перегреваться интерфейс ввода-вывода. А как представишь, сколько миллиардов световых и обычных лет, сколько слоёв вероятности отдаляет от ближайшей электрической розетки, к которой можно втихомолку подключиться да полакомиться живительной струёй пресловутых двести двадцати…

Осознав, что ещё немного, и вместо слёз у неё потекут расплавившиеся предохранители, роботесса переключилась на другой вычислительный процесс. Сегодня вечером она, порывшись в своей бездонной памяти, бархатистым голосом радиодиктора объявила концерт по заявкам. И коль скоро в момент перехода непостижимым образом уловила в эфире немеряное количество всякой музыки, то теперь свою роль интеллектуальной музыкальной шкатулки исполняла на совесть.

– А сейчас, по многочисленным заявкам радиослушателей, передаём песенку в исполнении Патрисии Каас - знаменитую "Mon mec a moi", - голос Альфы даже чуть исказился лёгким шорохом эфирных помех, отчего Александр поймал себя на мысли - а где у этого приёмника ручка громкости? Но роботесса верно уловила витающие в зале романтические и немного печальные настроения. И чуть прибавила сама.

Лючике танцевала с Алексом, на время обменявшись партнёрами с Изельдой. Да уж, сходство братцев просто ошеломляющее, что внешне, что внутренним восприятием. И всё же, полгода, проведённые в разных мирах, уже наложили свой легчайший, но теперь уже замечаемый отпечаток. Во всяком случае, приглядевшись, уже не перепутать. А также принюхавшись - от этого тонко, но ощутимо тянуло холодно-горьковатым парфумом Изельды, да и ею самой тоже - даже душ не спасает от усиленного магией обоняния. Уж явно эти двое не прохлаждались нынешней ночью…

Оттого ведьма лукаво улыбнулась своему, и продолжила выписывать кренделя и импровизированные па непривычного танца. Завтра в бой. Но чёрт побери, как говорит Сашка! Ни к чему унывать - пока что мы живы, и пусть от осознания этого унывают да исполняются тоскливой злобы наши враги. А мы развлекаемся - исполняем древний танец на лакированном дубовом паркете, и отблески света да внутреннего огня расцвечивают румянцем наши щёки.

И потому Лючике с непонятным ей сладким и одновременно лирическим ощущением вторила певице из чёрт знает какого далека.

Неслышно, вечер, ляг, будь преданней дворняг,

Что нюх твой говорит? -

Насколько верен мой шаг?

Тонка ловушек сеть…

И чьих-то судеб медь

Кому из нас Пути

Джек-пОтом выстелет в Рай?

Как цель моя близка к "нажатию курка"!…

Но что ж дрожит слегка моя рука?!..

Припев:

Мой Шаг и Выстрел - он многого стоит,

Но Рока вынутый нож блеснёт - и всё. Се ля ви.

И потому неизвестны Герои.

И пляшет кладбищей дождь над "Можешь" и "Уходи"… над "Можешь" и "Уходи"…

Мой Шаг - и вы…

Импровизация Ирины Голубенко

Часть седьмая, она же последняя. Броня крепка и танки наши быстры.

Говорят, произошёл некогда эдакий почти анекдотический случай. Славноизвестная императрица Екатерина, в порыве материнской заботы соизволившая почтить визитом российский флот, негадано-неждано услыхала краем уха, что некий боцман сочинил то ли стиш, то ли чуть ли не целую поэму про родную Балтийскую эскадру. Заинтересовавшись, августейшая шлюха подобрала пышные юбки, взгромоздилась в выставленное посреди палубы фрегата золочёное адмиральское кресло и повелела читать. В ответ на уклончивое замечание пунцового от смущения автора, что в тексте полно слов, неподобающих произношением перед высочайшими ушами, императрица легонько рассмеялась и повелела вместо оных вставлять "трам-тарарам".

Вот и вышел знатный конфуз, ибо начав с бодрого "Трам-тарарам!", флотский рифмоплёт им же и продолжил. Ну, соответственно, и закончилась хвалебная ода не иначе как "трам-тарарам, матросы!". После такого челюсть отвисла даже у всякого повидавшего Потёмкина, в ту пору щеголявшего в усыпанном бриллиантами графском одеянии и не боявшегося, по слухам, даже хоть бы и самого чёрта. Однако, согласно прилежно запечатлённым летописцами хроникам, императрице весьма пришлась по нраву смелость морячка - ведь не посрамил-таки чести флота российского! И служивый даже удостоился милости облобызать августейшую ручку да получить из неё серебряный целковый на водку - за кураж…

Именно сейчас, припомнив тот исторический случай, Александр усмехнулся и прекратил всякие попытки себя сдерживать. Оглядевшись, не маячит ли где поблизости белобрысая макушка Тиль или обе негадано-неждано подружившиеся сердечные подруги братьев, он с удовольствием вдохнул поглубже и зычным командирским голосом выдал малый военно-воздушный загиб. Кстати сказать, брат стоял рядом, вытирая с рук смазку и тоже улыбаясь до ушей. И когда Александр выдохся - в том смысле, что в его лёгких кончился воздух, а вовсе не словесные обороты, по слухам, произошедшие от татар - Алекс подхватил и поддержал восторженную тираду в том же духе. Но с такой энергией, что давешний морячок оказался бы посрамлённым напрочь.

И было от чего - их совместное детище, турбина на солярке, наконец-то завелась и теперь завывала на максимальных оборотах, посрамляя все что ни на есть законы термодинамики и механики. Чего стоили одни только неистирающиеся магические подшипники! А инжекционно-испарительный впрыск, скрупулёзно рассчитанный Альфой и недоумённо выгрызенный из металла братцами-демонятами? Да и лопатки турбины, сделанные из такого экзотического сплава, что Александр поначалу всерьёз задумался - да возможно ли их вообще изготовить без магии? Наверное, нет, ибо Лючике с мастером Пенном корпели над ними весь вечер… вон, Бен и Ган до сих пор паром из ушей исходят.

– А не сильно мощный движок будет у нашего бэтээра? - в некотором сомнении спросил Алекс, вырубив наконец подачу топлива.

И тут же оба не сговариваясь, переглянулись и замечательным дуэтом сочных баритонов уверенно заявили:

– Кашу маслом не испортишь!

Поскольку колёсики в мозгах единодушно признавшими себя братьями Сашек крутились одинаково и почти синхронно, то работать им в такой паре оказалось просто наслаждением. Усиливая и дополняя друг друга, механики опровергали законы науки и техники, тут же изобретали новые просто играючи - Изельда с Лючике, заглянувшие в двери сарая с целью вызвать обоих пообедать, только улыбнулись. Уж если эти мужчины зарылись с таким увлечением в свои железки, то доораться до них бесполезно в принципе.