Гольшанская Светлана - Нетореными тропами. Часть 1. Страждущий веры

— Убей его, — снова заговорил суженый. — Он не благ и не милостив, а холоден и расчётлив. Он не любит тебя, никогда не любил, просто использовал, чтобы победить Легион и убить своего брата. Разве братоубийца может быть хорошим, добрым, праведным? Знаешь, скольких ещё он убил? Скольких погубил своей хандрой и бездействием? Догадалась, за что он тебя выбрал? Не за красивые ведь глазки, правильно? А за то, что ты самая глупая и доверчивая дурёха в Мидгарде. Это не мои слова, а его. Для меня ты самая красивая, самая умная, самая лучшая. Докажи ему, что ты такая. Убей его! Он ведь тебе не брат.

Моё отражение в синем глазе. Тощая, потрёпанная, испуганная дурёха.

Зверь дразнил. Сделай, отбрось привязанности и мораль, растворись в ощущениях силы, власти, вседозволенности, обиды и жажды справедливости. Тебе же было так больно, когда я тебя бросил!

«Я тоже устал и хочу сдохнуть. Жаль, что перерезать горло мне для этого недостаточно».

Нет! Я же не для этого... не этого желала на самом деле. Я желала, чтобы ты захотел жить, вернулся к людям, спас нас. Вот моё истинное, самое сокровенное желание!

Суженый надавил на мои руки и вонзил клинок в грудь зверя. Тот содрогнулся и обмяк вместе с опадающим пламенем. Потух зеркальный синий глаз. Суженый отпустил меня. Я упала на грудь мёртвому зверю и разрыдалась, желая уйти за ним.

Когда открыла глаза, снова оказалась в гостевом зале. Что происходит? Я потянулась за разбитым зеркальцем. Искажённым отражением на меня смотрел маленький демон. Я хотела поправить осколки, но поранила палец. Алая капля упала на раму. Демон выпрыгнул наружу, тёмно-бурый, покрытый мохнатой шерстью, вместо ног козлиные копыта, закрученный в баранку тонкий хвостик, вместо носа кабаний пятак, на голове маленькие рожки.

— Ме-ме-ме! — заблеял демон, подскакивая и кувыркаясь.

Вроде не злой.

Что делать? Снова бежать в темницу? Может, это уже не третий, а тысячный, тысячно тысячный раз? Всё слилось в одно. Надо вырваться из порочного круга, но как?

— Ме-ме-ме! — кривлялся несносный демон, хватал за одежду и тянул куда-то.

Снаружи слышался топот и бряцанье оружия. Была не была! Я побежала за демоном. Петляли коридоры, сливались в круговерть зелёные сполохи, погоня наступала на пятки эхом. Демон снова вывел меня к водопаду! Зачем? Я не хочу по кругу!

— Ме-ме-ме! — не унимался он. Дёрнул так, что я не успела нырнуть под каскад сбоку, промокла и наглоталась воды.

Я вырвалась и ударила по косматой морде. Демон обиженно застонал, выпучил чёрные бусины глаз, вцепился в рукав и потянул за собой. За водопадом лязгала сталь. Нагнали! Я побежала за демоном. Он налетел на стену, где была щель в монаршие покои. Та рухнула, словно хлипкая деревянная ширма. Я пробралась внутрь по осколкам камней.

Эйтайни сидела ко мне спиной и расчёсывала свои длинные волосы, даже не обернулась на шум.

— Ме-ме-ме! — прыгал демон и указывал на неё.

В проходе уже слышались шаги.

— Я не понимаю, чего ты хочешь!

— Ме!

Его глаза сверкали отчаяньем в зелёных сполохах кристалла. Он словно распрямлялся, становился выше, шерсть облазила, черты делались человечьими. Вейас!

— Отпусти меня! Она поможет, — разобрала я в его блеянии. — Мы ещё встретимся.

Я поверила ему единственному из всех. Сделала шаг. Из дыры в зал хлынули демоны. Это были не туаты. Разноглазые, как мой тёмный суженый, как брат Безликого в ледяной колонне, в голубых плащах с глубокими капюшонами, окаймлёнными золотой полосой. Вейас обратился в демона и ринулся на них. Но что мог сделать против шестерых один маленький демон? Они изрубили его на ошмётки мечами и двинулись на меня.

Я подбежала к Эйтайни и толкнула её в плечо.

— Сделай что-нибудь. Они убьют нас! — Она сидела неподвижно, как соломенная кукла. — Пожалуйста, я приму твою помощь и отпущу Вея.

Разноглазые уже замахивались мечами. Я готовилась к смерти. Эйтайни обернулась.

Синие глаза полыхнули яростью. Вспыхнула рыжим шерсть. На месте туаты стоял Огненный зверь.

— Помоги нам! — попросила я, падая на колени.

Он укрыл меня пламенем за мгновение до того, как свистнули мечи. Мы растворились в огне мирового пожара.

***

Микаш сидел под дверью в гостевой зал. Хотелось наплевать на предупреждение и войти, унять истерику Лайсве, словами ли, телепатией — не важно. Хоть опорожнить весь резерв, лишь бы не ждать безучастно, когда ей так плохо!

Из темноты коридора показалась Эйтайни с чашкой пахнущего дурманом зелья. Микаш поднялся:

— Что с ней? Прорыв способностей? В наших книгах почти не пишут про женский дар.

— Она слишком многое пережила. Разлука с братом стала последней каплей, — Эйтайни повела плечами в задумчивости. — Вам лучше побыть порознь. Она очень остро реагирует на твою мужскую суть.

— Но ведь я ничего ей не сделал!

— Какая разница? Достаточно просто быть рядом, бередить случайными словами, взглядами, жестами, мимолетными прикосновениями. Ты будишь в ней женщину, а она этого боится и сопротивляется изо всех сил. Дай ей время. Это единственное, чем ты сейчас поможешь. Она либо примет себя, либо погибнет.

— Нет!

— Позволь ей решать самой. Неволей ты её сломаешь, ты же не хочешь этого?

Эйтайни зашла в зал. Микаш снова опустился на пол. Крики бичом нахлёстывали по ушам, сдавливали голову тисками. Терпеть. Терпеть! Он сильный, он справится!

Ворожея вернулась с пустой чашкой:

— Идём, я и тебя подлатаю. Тебе ведь досталось от обоих.

Лайсве затихла. Только поэтому Микаш позволил себя увести.

***

Запахло дурманом. Ко рту поднесли чашку. Горло пересохло и слиплось. Я жадно глотала тёплый травяной отвар и попыталась открыть глаза, но тело сковала такая слабость, что даже малость вызывала боль. Я сдавленно закряхтела.

— Пей ещё, вот так, хорошо, — приговаривала Эйтайни.

Отвар то вливался в рот тонкой струёй, то переставал, позволяя сглотнуть. Веки удалось распахнуть. Притушенный зелёный свет кристаллов не утомлял и не резал глаза. Рядом была только ворожея. Хорошо.

— Заставила же ты нас поволноваться. Два дня в лихорадке билась. — Эйтайни убирала с моего лба свалявшиеся в сосульки волосы.

— Вей... ушёл, — выдавила я.

Эйтайни отвела взгляд.

— Я его отпустила.

Накатило осознание. Эта разлука если не навсегда, то очень надолго. Мне придётся жить без него.

— Всё будет хорошо. Отлежишься пару дней и станешь как новая, — успокаивала ворожея. Я закрыла глаза, не в силах смотреть. — Мне тоже было больно, когда отец ушёл. Если бы не Асгрим и не ответственность перед племенем, не знаю, как бы я справилась. Но я верю, что однажды мы встретимся с ним на той стороне леса, и я смогу попросить у него прощения.

— Я надеюсь, мы с Веем встретимся раньше, на этом берегу, а не на том.