Ирина Котова - Связанные судьбы

– Как не помнить, – сухо ответил его собеседник, – я потом семь лет с этих солдатиков пыль вытирал. Никогда не понимал, зачем тебе эти уродцы понадобились. Ты их в руки-то брал пару раз. А, нет, мы всадником пиво открывали, пока не отломали ноги у лошади.

Мартин фыркнул, снова выпил. Он будто и не пьянел.

– Ты же знаешь, как мы бедно жили, – проговорил он задумчиво. – Отец умер, мать тянула нас одна. Только и было, что имя. Имение заложено-перезаложено, землю продавали кусками. А напротив школы открыли игрушечный магазин, огромный, в три этажа. Я постоянно туда бегал, слюни пускал на игрушки. Особенно на этих солдатиков. Но рот не открывался у матери денег на них попросить. Уже лосем был, школу заканчивал, а все ходил и смотрел на них. И как получил живые деньги – купил. Выставил на полку, полюбовался пару вечеров, как на трофеи, и забыл. Понимаешь, о чем я?

– Нет, – честно ответил Тротт, немного даже порозовевший от сытной еды и горячего чая.

– Вики – это мечта, моя большая любовь, – коротко объяснил барон, оставив пространные аналогии, – и я, мой сушеный друг, очень боюсь, что, когда эта большая любовь попадет в мои пресыщенные лапы, она окажется очередным трофеем. Поэтому и достаю ее. Считай, у меня диссонанс: мечта прекрасна на витрине, а не у тебя в коллекции. Не скажу, что я не хочу этого. Я имею в виду, Вики в свои лапы. Но она, увы, как и принцесса, предпочитает мне другого мужчину.

И он выразительно посмотрел на попивающего чай Макса.

– Я не собираюсь чувствовать себя виноватым из-за этого, – холодно ответил Тротт. – Мне она не нужна. Тем более что я прекрасно понимаю: Вики давно задалась целью меня излечить от смертельной болезни – равнодушия к противоположному полу. И увлеклась. Вы не понимаете, что женщины отнимают слишком много времени. А его у нас при всей нашей силе недостаточно.

– А разве они не заслуживают потраченного на них времени? – с неожиданным блеском в глазах, без своей обычной дурашливости спросил Март. – Скажи мне, Макс, разве нет? Разве тебе никогда не хотелось впасть в банальную любовную лихорадку, друг? Ощутить остроту и неуверенность в себе? Мы ведь лишены этого, давно лишены. Все скучно и привычно. А любовь – это единственное, что в любом возрасте волнует, как в первый раз. Да?

– Нет, – уверенно ответил инляндец, и фон Съедентент глянул на него точно как на больного. Встал, подошел к окну, полюбовался на покачивающие ветвями зловещие деревья, что стояли вокруг дома природника.

– Бр-р-р, – сказал он уже прежним, смешливым тоном, – как ты здесь живешь? Я понимаю, зачем тебе щиты, Малыш. Я бы постоянно ждал, когда эти деревья заберутся в дом и сожрут меня.

– Хорошо живу, – улыбнулся жалеемый. – Мне вполне комфортно. Если я хочу компании, то всегда могу позвать тебя, бездельника, или Алекса.

В гостиной вдруг замерцала гладкая блестящая поверхность пространственного прохода, и к друзьям вышел Свидерский собственной персоной.

– Так я и думал, – сказал он одновременно весело и укоризненно, оглядывая заставленный стол и бутылки с вином.

– Только что о тебе говорили, – хохотнул Март от окна. – Эффектный выход, Данилыч.

– Что случилось? – спросил Тротт тихо, не обращая внимания на веселящегося блакорийца.

– Сейчас Виктория должна появиться, – проницательно заявил Алекс, усаживаясь рядом с Троттом. – Тогда и поговорим. Ну-ка, дай просканирую.

Макс поморщился – опять в его доме проходной двор, – но не стал протестовать и молча вытерпел покалывание и волны тепла от рук друга. Мартин сходил за бокалами, дополнительными тарелками, расставил приборы, как заправская домохозяйка.

– Силен, – довольно отметил Свидерский, отодвигаясь от природника. – Еще неделька, и будешь как новенький. Докачать тебе стихийные источники?

– Сами в норму придут, – проворчал Тротт. – Что за дело, Алекс? Опять безумные идеи по поимке демонов?

– Увы, нет, – невозмутимо ответил ректор МагУниверситета, наливая в бокал вина. Мартин плюхнулся в кресло напротив, потянул к себе перепелку. – Обычная научная рутина. Но должно быть интересно. И полезно. О, вот и Виктория.

Вышедшая из Зеркала Вики с удивлением оглядела приветствующих ее друзей, помахала какой-то бумажкой.

– Я, – сказала она недовольно, – как коза, проскакала по Зеркалам сначала из Инляндии в Рудлог, к тебе, Алекс, потом в Блакорию к Марту. А вы тут у меня под боком. И опять не позвали. Я обижусь и больше к вам не приду.

– Не сердись, Кусака, у нас импровизация, – сообщил Мартин. – Садись, угощу вином. Заодно расскажешь, что это вы с Алексом так переполошились.

– Тебя, между прочим, пока ты тут пьешь, в почтовом телепорте тоже приглашение ждет, – ядовито ответила черноволосая красавица, но на предложенный стул села, благосклонно улыбнулась Тротту и Свидерскому. – От МагСовета. У них что-то клюнуло, и завтра с утра собирают срочную международную конференцию по нежити. Ты пойдешь, Макс? – обратилась она к инляндцу, пока Мартин наливал ей вина. – Я могу сделать тебе приглашение.

Природник покачал головой.

– Потом мне расскажете кратко, в чем суть. Не люблю пустую болтовню, а на этих конференциях обычно действительно важной информации на пять минут разговора, а остальное – усыпляющий треп и споры. Не хочу бездарно тратить время. Поспать я и дома могу.

Он встал, чтобы налить себе еще чаю, и трое друзей с улыбками переглянулись.

– Выздоравливает. Скоро совсем как настоящий будет, – страшным шепотом произнес Март, и они захихикали, глядя на ровную спину рыжего зануды, иногда непонятного, но такого привычного и знакомого им.

Начало ноября, вторник, столица Йеллоувиня Пьентан

«Желтые, как всегда, все делают с размахом», – с иронией подумал Алекс Свидерский, выходя из Зеркала в указанном секторе обширного холла Дворца Собраний. Дворец был воистину монументален – йеллоувиньцы с особым трепетом относились к науке и считали, что гениальные головы заслуживают величественного обрамления.

И да, величественности вокруг было не занимать. Огромный приемный зал – своды, облицованные полупрозрачным, отполированным до блеска бело-желтым камнем, возносились высоко вверх. Под куполом мелодично пели птицы, порхая меж чудовищных колонн. По ним и по стенам, цепляясь за едва заметные щели между солнечными плитами облицовки, зеленым кружевом ползли вьюнки. Сплетались наверху, покрывались изящными белыми цветами и опадали запахом свежескошенной травы и нежными лепестками, тающими на плечах и головах прибывающих.

Вокруг то и дело возникали пространственные переходы, и появлявшиеся оттуда маги быстро уходили, освобождая место для коллег, ожидавших возможности открыть Зеркало.