Андрей Красников - Пустошь (СИ)

– А как спустился? – поинтересовалась Лики, рассматривая меня любопытными глазами.

– И как долго ты там сидел? – тут же спросил Сейкон.

– Что ел-то?

Я поднял ладони вверх.

– Тише, сейчас расскажу! Для начала, там действительно ничего нет. Плоская равнина, где-то в центре лес с кучей змей, из которого вытекает речка, которая падает здесь рядом с обрыва.

– Знаем, – кивнул Анкар.

– Вот. Из построек нашел только мелкий гарнизон на краю…

– Я как-то видела, – перебила меня Лики. – Его снизу видно, но нужно дальше на запад пройти.

– Да, – кивнул я. – В нем я несколько месяцев и прожил. Рядом с вивернами – у них там гнездо.

– Как не сожрали еще, – удивился Тамаск.

Я хмыкнул.

– Пытались… Но я там в пещере нашел скелет, у него меч был – вот сначала им отбивался, а затем мы как-то друг к другу привыкли, что ли.

– Покажешь меч? – опять громадные глазищи Лики. Чувствую, что, если это не прекратится, потеряю голову и буду за ней бегать, как деревенский дурачок. Главное, не так ведь, чтобы совсем уж красавица… Наверное, слишком долго женщин не видел.

Мои руки, действуя отдельно от разума, вытащили меч аристократа и протянули ей. Вокруг послышались восторженные восклицания.

– Сожри мою задницу скелет, я тоже хочу на это плато!

– Какой красивый…

– А смысл делать золотые прожилки? – поинтересовался практичный Сейкон. – Серебряные надо было, а то это просто безделушка, получается. Хоть и дорогая.

– Не знаю, не я делал, – пожал я плечами. – Не трогай лезвие, он очень острый!

– Да ладно, – махнул рукой Анкар и, пробуя заточку, надавил на режущую кромку подушечкой большого пальца.

Черное лезвие, словно хорошая бритва, плавно погрузилось в палец. На золотые прожилки стекла струйка крови.

– Ай! – недоуменно воскликнул охотник, отдергивая руку.

Кровь на лезвии словно вскипела, почти мгновенно превратившись в легкую кровавую взвесь, тут же потянувшуюся к загоревшимся тусклым огнем прожилкам. Лики, держащая меч на коленях, испуганно вскрикнула и вскочила на ноги. Клинок упал, глухо звякнув по камням пола. Я с замиранием сердца увидел, что от поранившегося охотника к валяющемуся на полу мечу потянулась все та же розовая дымка.

На несколько мгновений все застыли. А затем Анкар закричал.

Страшный вопль, исполненный невыносимых страданий, заставил меня закрыть уши ладонями. Не помогло. Охотник, кричал на одной ноте, с надрывом, отчаянно и безнадежно. Кричал, держась за стремительно приобретающую холодный серый цвет руку. Кричал, уже упав на пол и конвульсивно дергаясь. А потом как-то сразу затих, обратив застывшее лицо к укрытому полумраком высокому потолку.

Золотые прожилки погасли.

Взгляды оставшихся охотников обратились ко мне. Сейкон смотрел с отрешенной задумчивостью. Тамаск – с обиженным удивлением. А глаза Лики полыхали ненавистью.

– Ты…

– Заткнись, дура, – послышался холодный голос Сейкона. – Сидеть и молчать!

Как ни странно, девушка послушалась и замолкла, продолжая ненавидяще смотреть на меня. Наверное, действительно не первый раз в Пустоши.

– Ему была предсказана смерть, – продолжил командир. – Она случилась. То, что он погиб из-за меча Рико – случайность и парень в ней не виноват.

– Но предупредить бы мог! – выпалил Тамаск.

– Я сам не знал, – проговорил я, чувствуя, насколько жалкими выглядят сейчас оправдания. – Я ведь его только нашел и ни с кем не сражался…

– Верю, – вздохнул Сейкон. – Лики, успокойся. Здесь не место и не время для истерик.

Девушка кивнула и отвернулась. Чувствую, что с ней мне теперь нужно держаться как можно более осторожно. Засадит кинжал под ребра – и никакая магия не поможет.

Уже собранную в руке энергию я снова отпустил гулять в организм. Вроде, пронесло.

– Подбери эту гадость, – кивнул на меч Тамаск. – Видеть его противно.

Я спрятал клинок в ножны и вернулся на свою скамейку. Наступило напряженное молчание.

– Пойдем, отнесем его в сторонку, командир? – наконец, проговорил Тамаск.

Смотря, как охотники уносят своего товарища, я лихорадочно пытался продумать варианты на случай, если им захочется поквитаться со мной. Конечно, восприняли смерть Анкара они гораздо спокойнее, чем это сделали бы обычные люди – здесь, в конце концов, Пустошь. Каждый, кто сюда отправляется, должен быть готов к таким неожиданностям. Но все же, все же…

Варианты были плохие. Я мог, практически гарантированно, убить одного из них заклинанием. Возможно, еще кого-то удастся задеть мечом. А третий убьет уже меня.

Я невольно поежился и бросил взгляд в сторону Лики. Охотница сидела и безучастно смотрела в пол, на то место, где только что лежало тело. Интересно, они были близки? Или это просто тоска по товарищу?

Сейкон с Тамаском вернулись и молча расселись по своим местам. Минут двадцать прошло в тоскливом безмолвии, затем командир, вздохнув, поинтересовался:

– Рико, ты говорил, что в Хрустальном в охотники идут все, кто хоть что-то умеет. А ты что можешь?

– Вижу магические потоки, – пожал плечами я, радуясь тому, что тишина закончилась. – Еще могу немного себя лечить, но это очень долго. Очень.

– Полезно в Пустоши, – грустно кивнул Тамаск. – В Утесе тебе несложно будет найти группу, если захочешь продолжить гулять.

– Главное, про меч свой рассказать не забудь, – язвительно произнесла Лики.

– Подожди-ка, – внезапно оживился Сейкон. – Когда, говоришь, ты из Хрустального ушел?

– В середине осени, а что?

– Это тогда, когда Шаран Туманник в городе погром устроил? Сначала спалил башню местного мага, а затем – какой-то трактир вместе с хозяином? Говорят…

Голос охотника потускнел, заглушаемый тонким комариным писком в ушах.

– Что, прости, ты сказал? – тихо произнес я, уставившись себе на ноги. – Что он сжег?

– Говорят, трактир какой-то, – пожал плечами Сейкон. – Вместе с трактирщиком и, кажется, прислугой. Говорят, искал какого-то ученика мага из той башни, а трактирщик его, вроде бы, укрывал. А что? Знал их?

Я поднял голову, чтобы неожиданно накатившие слезы не начали капать из глаз, и промолчал. Взгляд остановился на ближайшей ко мне статуе, изображавшей, наверное, какого-то древнего волшебника. Его черты почему-то показались мне похожими на лицо почти стершегося из памяти мага. Шаран Туманник, значит… Сволочь…

Пальцы правой руки конвульсивно дернулись, словно сжимая чье-то горло.

– Падаль…

Голова статуи скрипнула и раскололась, осыпаясь осколками мрамора. Охотники повскакивали со своих мест.

– Что это?

Я постарался успокоиться, но это получалось из рук вон плохо. Перед глазами маячило лицо отца – последнего родного человека, оставшегося у меня. Которого теперь тоже не стало…