Андрэ Нортон - Неизвестный фактор: [романы]

Он пополз по каменному возвышению, нашел расщелину, забрался в нее и закутался в остатки кокона. Встала первая луна, круглая зелено-голубая монета на небе; над горизонтом показалась ее сестра. Но ни та, ни другая не давали достаточно света, чтобы идти по незнакомой местности.

По другую сторону от бассейна грязи еще виднелось несколько мест, где догорал огонь. Как стремился Дискан к этим драгоценным искрам! Но здесь нет топлива для костра и невозможно перебраться к обгоревшей земле. Он как можно глубже забрался в убежище, остро ощущая свою невезучесть.

Итак — насмехалась какая-то часть сознания — ты думал, что тебе повезет, когда ты вставишь свой ключ, и перед тобой откроется лучшее будущее. Что ж, вот оно, это будущее, и чем же оно лучше прошлого?

Дискан кашлял, дрожал и горько размышлял. Свобода у него есть — свобода умереть тем или иным способом: замерзнуть ночью, утонуть в грязи завтра, погибнуть в одной из бесчисленных ловушек этой неведомой планеты. Но с этим насмешливым внутренним голосом боролась друга мысль — он ведь дожил до этого момента. И каждое следующее мгновение жизни — это небольшая победа над судьбой. Над судьбой или над тем, что искалечило его с самого рождения. У него есть эта свобода — да, и еще есть жизнь, и он держался за эти свои преимущества, словно они способны дать ему тепло, убежище и питание.

Ночью Дискан больше всего опасался вездесущего коварного холода. Временами он выползал из своей расселины, топал и прижимал руки к груди. Уснуть на таком холоде, вероятно, означает больше не проснуться. И всякий раз, выходя, он в свете лун пытался рассмотреть, что его окружает.

Скалистый хребет уходил в обе стороны, образую миниатюрную горную цепь. Насколько он мог судить, все остальное занято трясиной. Дважды с тропы, проложенной катившимся кораблем, доносился вой, а однажды — шум драки, рычание, как будто столкнулись два равных противника. Наверно, на выжженной полоске была пища, и это привлекало стервятников. Пища — внутренности Дискана сразу отреагировали на эту мысль. В прошлом он не раз знавал голод, его крупное тело требовало гораздо больше пищи, чем позволялось съесть работникам, но он не мог вспомнить, чтобы был так голоден!

Пища, вода, убежище, укрытие от ветра и холода — и все это нужно отыскать на планете, где один кусок растения или глоток мяса чужого животного может для инопланетника означать смерть. Продукты, средства иммунизации, которые должны помочь продержаться потерпевшему крушение, — все это погибло.

Снова вой — на этот раз ближе. Дискан смотрел на другой берег бассейна грязи, туда, где еще светятся угли. Там мелькают тени, их много, и они могут скрывать что угодно. Сколько длится ночь на этой планете? Время теряет смысл, когда его невозможно измерить по знакомым правилам.

Пошел снег — вначале несколько хлопьев залетело в расселину и растаяло на его коже, потом все гуще, и вскоре Дискан видел только сплошной белый полог. Но при этом стих ветер. Дискан тупо смотрел на снегопад. Снег, если его наметет много, накроет болото и предательски замаскирует трясину.

Из оцепенения Дискана вывел резкий крик. Этот крик... он доносится с хребта за его убежищем. Он прислушался. Шелест падающего снега оглушал, словно бы он заткнул уши пальцами. Проходили минуты. Крик не повторился. Но Дискан знал, что он не ошибся: он слышал голос живого существа. Охотник — или добыча? Может, это был предсмертный крик жертвы?

Паника холодила сильнее скальных стен, к которым он прижимался. Каждый нерв кричал: «Беги!» Но сознание его боролось со страхом. Здесь перед ним только выход в окружающий мир: в случае необходимости он может защищаться руками; а вот на открытом пространстве его могут сбить с ног.

Дискан обнаружил, что время притупляет даже самый острый страх. Второго крика не было. И, хотя он напряженно прислушивался, не было и никаких других звуков в ночи. Наконец, прежде чем он это осознал, постепенно наступил и конец долгой ночи.

Дискан впервые понял это, когда обнаружил, что видимость улучшилась. Снег покрывал все ковром, разорванным темными пятнами, которые могли обозначать жидкую поверхность. Тот скалистый дальний берег уже не покрывали тени, и он с каждым мгновением становился все яснее. И хотя солнца видно не было, наступал день.

Дискан собрал разорванный материал кокона. Он такой же белый, как снег, только местами видны пятна грязи. Его можно превратить в некое подобие плаща. Пальцы замерзли и стали вдвойне более неловкими, но он упорно работал, пока не получил треугольник, закрывающий плечи; концы можно засунуть под одежду. Грязь, налипшая, когда он вброд шел от корабля, засохла на коже и одежде и превратилась в жесткую синюю оболочку, которая при движениях трескалась, но все же давала дополнительную защиту от холода.

Больше всего он нуждается в пище. Дискан собрал снег вокруг расщелины и начал сосать, чтобы утолить жажду. Но когда начал спускаться от своего убогого убежища вниз по склону к бассейну грязи в слабой надежде увидеть хотя бы часть корабля, перед ним открылась только синяя поверхность с хрупкими обледеневшими стеблями растительности с одной стороны и почерневшим пятном с другой.

Но одна незначительная деталь обратила на себя внимание — бело-желтый клуб над черным выгоревшим шрамом.

Дым! Дискан сделал быстрый шаг в том направлении и остановился. Там, может, и есть его горящие уголья, но перед ними — западня.

— Спокойней... — сказал он себе, и произнесенное вслух слово подействовало успокоительно, словно сорвалось из чьих-то других, а не его собственных растрескавшихся губ. — Спокойно... не торопись...

Он повернул голову — высохшая растрескавшаяся грязь падала с плеч, — чтобы посмотреть, что находится направо, насколько далеко простирается твердая поверхность. Напряженно, заставляя себя вглядываться в поверхность, прежде чем сделать очередной шаг, Дискан обошел скалы. Холодный камень обжигал руки; пришлось остановиться, оборвать несколько кусков материала кокона и обмотать ими ладони. Этот изоляционный материал давал некоторую защиту от холода, хотя делал руки еще более неуклюжими, ими трудно стало держаться.

Он вскарабкался на один каменный холм и впервые получил возможность увидеть более широкую округу. Этот хребет является частью другого, большего; возможно, это основная площадь суши. Перед собой Дискан видел черный шрам от падения корабля. Виднелись пятна зловещей синей грязи и заросли замерзшей растительности, но были также потрескавшиеся камни, которые могут служить опорой при переправе.

— Медленней... — предупредил себя Дискан. — Направо... к этому блоку... к этой кочке... и ухватиться дальше. Потом второй камень... Спокойней... Рукой держись здесь... ногу поставь туда...