Стивен Кинг - Стрелок

— Корт пришёл?

— Корт уже здесь, — донёсся голос с противоположного конца коридора, и Корт вышел вперёд. Он был в короткой бойцовской фуфайке и с кожаной лентой на лбу, чтобы пот не заливал глаза. В руке он держал боевой посох из какого-то твёрдого дерева, заострённый с одного конца и напоминающий лопасть весла — с другого. Не тратя времени даром, он затянул литанию, которую все они, невольные избранники по крови, ещё со времён Эльда, знали с самого раннего детства: учили её к тому дню, когда они, быть может, станут мужчинами.

— Ты знаешь, зачем ты пришёл, мальчишка?

— Я знаю, зачем я пришёл.

— Ты пришёл как изгнанник из дома отца своего?

— Я пришёл как изгнанник.

И он будет изгнанником до тех пор, пока не одолеет Корта. Если же Корт одолеет его, он останется изгнанником уже навсегда.

— Ты выбрал оружие?

— Я выбрал оружие.

— И каково же твоё оружие?

Это было исконное право учителя, его шанс приготовиться к бою в зависимости от того, какое оружие выбрал ученик: пращу, копьё, сеть или лук.

— Моё оружие — Давид.

Корт запнулся, всего лишь на долю секунды. Но он всё равно удивился. Потому что не ожидал ничего подобного. И это было хорошо.

Может быть, хорошо.

— Ты готов выйти против меня, мальчишка?

— Я готов.

— Во имя кого?

— Во имя моего отца.

— Назови его имя.

— Стивен Дискейн из рода Эльда.

— А теперь к бою.

И Корт пошёл на него по коридору, перекидывая свою палку из руки в руку. Мальчики встрепенулись, как стайка испуганных птиц, когда их товарищ — теперь уже старший товарищ, дан-дин — шагнул ему навстречу.

Моё оружие — Давид, учитель.

Понял ли Корт? Если да, то, возможно, уже всё потеряно. Теперь всё зависело от того, как сработает эффект неожиданности… и ещё от того, как поведёт себя сокол. А вдруг Давид будет равнодушно сидеть у него на руке, пока Корт вышибает ему мозги своей тяжёлой палкой, а то и вовсе бросит его и взлетит высоко в жаркое небо?

Они сходились, каждый — пока на своей стороне от черты. Мальчик недрогнувшей рукой снял с сокола клобучок. Клобучок упал в зелёную траву. И Корт сбился с шага. Мальчик увидел, как Корт быстро взглянул на птицу, и его единственный глаз широко распахнулся от удивления и запоздалого понимания. Да, теперь он всё понял.

— Ну ты и придурок, — едва ли не простонал Корт, и Роланд вдруг разозлился, что его так обозвали.

— Возьми его! — крикнул он и вскинул руку.

И Давид сорвался с руки, и взлетел, как безмолвный живой снаряд; короткие крылья взмахнули один раз, другой, третий, и вот уже когги и клюв впились Корту в лицо. Брызнула кровь.

— Давай! Роланд! — в исступлении выкрикнул Катберт. — Первая кровь! Первая кровь у меня на груди! — Он ударил себя кулаком в грудь с такой силой, что синяк сошёл только через неделю.

Корт отшатнулся и, потеряв равновесие, упал. Тяжёлый посох взметнулся, но тщетно: ударил он только по воздуху. Сокол превратился в трепещущий, смазанный комок перьев.

Мальчик рванулся к поверженному учителю, выставив руку перед собой твёрдым клином, локтем вперёд. Это был его шанс. Быть может, единственный шанс.

Корт чуть было не увернулся. Сокол закрывал ему почти весь обзор, но тяжёлая палка опять поднялась затупленным концом вперёд, и Корт хладнокровно прибег к единственному из оставшихся у него в арсенале приёмов, который мог бы переломить ситуацию в его пользу: он трижды ударил себя по лицу, безжалостно напрягая мускулы.

Давид упал, искалеченный. Одно крыло бешено билось о землю. Его холодные, немигающие глаза хищника впились яростным взором в окровавленное лицо Корта, где незрячий глаз слепо и страшно таращился из глазницы.

Мальчик со всей силы пнул Корта ногой в висок. По идее на этом всё должно было закончиться: но — нет. На мгновение лицо Корта как-то обмякло, а потом он рванулся и схватил мальчика за ногу.

Мальчик дёрнулся, оступился и упал, растянувшись в траве. Откуда-то издалека до него донёсся испуганный крик Джейми.

Корт уже поднялся, готовый упасть на Роланда и положить конец поединку. Мальчик утратил своё преимущество, и они оба об этом знали. Секунду они смотрели в глаза друг другу: ученик, распростёртый на земле, и учитель, стоящий над ним. Теперь вся левая сторона лица Корта превратилась в сплошное кровавое месиво; его незрячий глаз совсем заплыл, осталась лишь тоненькая полоска белка. Сегодня Корт уже точно не пойдёт по борделям.

Что-то впилось в руку мальчика. Сокол. Давид, слепо рвущий когтями всё, до чего мог дотянуться. Оба крыла перебиты. Невероятно, что он вообще ещё жив.

Мальчик схватил сокола, как камень, не обращая внимания на острый клюв, сдирающий кожу с его запястья. И когда Корт кинулся на него, он подбросил сокола вверх.

— Возьми его! Давид! Убей!

А потом Корт упал на него, закрывая собой солнце.

Сокол расплющился между ними. Мальчик почувствовал, как по его лицу шарит мозолистый палец, нащупывая глазницу. Он резко повернул голову, одновременно приподнимая бедро, чтобы закрыться от колена Корта, нацеленного ему в пах, и трижды рубанул ребром ладони по шее учителя. С тем же успехом он мог бы бить и по камню.

А потом Корт вдруг издал сдавленный стон. Его тело дёрнулось. Словно сквозь пелену мальчик увидел, как Корт шарит рукой по земле, пытаясь дотянуться до выпавшей палки. Рванувшись из последних сил, Роланд отбил её ногой в сторону, за пределы досягаемости. Давид вцепился когтями в правое ухо Корта, а другой лапой безжалостно рвал ему щёку, превращая её в окровавленные лохмотья. Тёплая кровь с запахом меди брызнула мальчику на лицо.

Корт ударил сокола кулаком и сломал ему спину. Ещё раз — и шея Давида изогнулась под неестественно острым углом. Но когти ещё сжимались. Уха больше не существовало; теперь на его месте зияла окровавленная дыра. Третий удар отбросил сокола прочь.

Собрав последние силы, мальчик рубанул Корта по переносице ребром ладони, перебив тонкий хрящ. Снова брызнула кровь.

Корт выбросил руку вперёд, пытаясь вслепую схватить мальчика сзади, чтобы сдёрнуть с него штаны и спутать ноги. Роланд упал, откатился в сторону, нащупал палку, которую выронил Корт, и поднялся на колени.

Корт тоже встал на колени и усмехнулся сквозь маску запёкшейся крови. Они смотрели в глаза друг другу — и их опять разделяла черта, только теперь их позиции поменялись, и Корт был на той стороне, откуда пришёл Роланд. Единственный зрячий глаз Корта бешено вращался в глазнице. Нос был расплющен и свёрнут в сторону, щёки превратились в сплошные лохмотья изодранной кожи.

Мальчик держал палку, как игрок держит клюшку, готовясь ударить по шару.

Корт сделал два ложных выпада, а потом бросился на него.