Николай Нестеров - Бонус Невезения

Поскольку документов не оказалось, то меня загрузили в кабину грузовой "Газели" между водителем и участковым, и в таком виде повезли в опорный пункт.

Райцентр особо впечатления не произвел, да и не дали мне толком его рассмотреть, только въехали, тут же и каталажка оказалась. Выгрузив участкового и задержанного, водитель мгновенно умчался куда-то по своим торговым делам — оказывается транспорт реквизировали "именем революции", то есть на шару, и поэтому частник поспешил свалить при первой же возможности.

Милицейский УАЗ второй месяц в ремонте. Да и бензина для него не выделяют. Поэтому, кого поймали — тот и едет на вызов. Особо невезучих и "залетчиков" из дома могут выдернуть даже среди ночи. Простые деревенские нравы.

Записав показания и составив протокол, Пал Палыч, так зовут нашего деревенского Пинкертона, засадил в камеру, закрыл на замок и отбыл к начальству на доклад.

— Палыч, а чем мне его кормить? — поинтересовался сержант, на которого повесили заботу о заключенном.

— Чай, до вечера не помрет. А там уж, глядишь, в райотдел сплавим. Пусть они его кормят.

Выдав ещё парочку указаний относительно каких-то, не сданных вовремя, отчетов, участковый наконец удалился, оставив нас с сержантом Петровым наедине. У меня же выдалось немного времени поразмыслить о ситуации в которой оказался, и чем дольше я размышлял, тем больше убеждался, что положение мое незавидное. На улице — декабрь месяц, до ближайшего крупного населенного пункта, где можно затеряться, километров сто пятьдесят. Денег и документов нет, а побег из милиции, которая здесь до сих пор не переименована, грозит серьезными проблемами. Но не это главное — побег надолго, если не навсегда, закроет для меня возможность заняться изучением колодца, а это очень перспективная вещь в плане получения маны и других магических плюшек.

Поэтому, скрепя сердцем, отказываюсь от немедленного бегства и приступаю к изучению обстановки. Опорный пункт — слишком громкое название для пристройки к сельской школе из трех кабинетов и коридора, выделенной для богоугодного милицейского дела. Обезьянника, как такового нет — поэтому мне отвели какой-то чулан с крошечным окошком, похожим на форточку. Из мебели — топчан с матрасом, относительно чистый — похоже сержант Петров на нем любит на массу изредка надавить. Единственный атрибут, хоть немного соответствующий статусу учреждения — вместо двери в моей кладовке — решетка, сваренная из арматуры и амбарный замок, хранящийся отдельно от неё на подоконнике в кабинете напротив. По факту моя свобода ограничена лишь задвижкой, которую можно легко отодвинуть, просунув руку сквозь решетку.

Но сейчас это не в моих интересах, да и сторож в форме, судя по всему, считает аналогично. Впрочем, ему не до меня — сержант печатает отчет, пыхтя, изредка матерясь, с отчаяньем тыкая одним пальцем в клавиатуру со скоростью уставшего дятла. А тут ещё узник его троллит насчет "пожрать", сбивая и путая, приводя в отчаянье.

На самом деле я развлекаюсь, периодически рисуя в воображении руны в самых разных сочетаниях, экспериментируя над подопытным кроликом в милицейской шкуре. Расслабление, отрицание, усиление, искривление — отмена или наоборот двойной повтор — несчастный Петров на нужную букву попадает один раз из трех, и скоро волосы на голове рвать начнет из-за отчаянья.

— С утра не жравши! Имейте совесть, если закон для вас не писан! — донимаю сержанта Вову, который уже готов убиться "ап стену", приняв йаду, чтобы не мучиться. — Давай я вместо тебя быстро все напечатаю, а ты насчет хавчика что-нибудь придумаешь.

Петров рад бы пойти навстречу, но выясняется, что у него самого с продуктами не ахти. Но то, чтобы совсем нет, дома крупа, конечно, найдется, но пшенку и гречку я в сухом виде потреблять не соглашусь стану, а готовить здесь негде, да и до дома не близко.

Странные здесь порядки — милиционеры впроголодь живут, о чем и сообщаю печальному сержанту.

— Зарплату задерживают, да и сколько там этот оклад, — вздохнул Вовчик. — Можно колбасы в кооперативном взять. Краковская у них зело пользительная, сами делают. Но у меня и так долг "под запись" — неудобно просить.

— Давай денег дам, а ты купишь.

— Не положено. Вдруг Палыч вернется, а ты один тут сидишь. Не смотри, что он в возрасте — службу знает, и ежели чего — три шкуры спустит.

— Чего же он до сих пор старлей, если службу знает? — поинтересовался я.

Уловив насмешку, сержант даже обиделся:

— Чего зря зубы скалить — человек за свою честность страдает. Ну и за упрямство тоже. Упрется, что твой бык и никак с ним не сладишь. Четвертый год звание ждет, а начальство… Не важно, на то оно и начальство.

Однако в сообразительности Петрова трудно упрекнуть, и усадив меня за печатанье документов, он вызвал по телефону своего племяша Виталика, которого и спровадил за едой, строго настрого запретив сворачивать куда-то налево и тормозить без причины.

Через полчаса на столе уже красовалось два кольца "Краковской", банка икры заморской кабачковой, буханка хлеба, несколько луковиц и пачка печенья — заварку и кипяток внес, как лепту, сержант.

На удивление стеснительный и голодный, сержант! Ели уговорил присоединиться.

— Если не нужен — побегу, у нас тренировка, — Виталик отказался от сдачи, чем сразу поднялся в моих глазах. Хороший парнишка, настоящий. К тому же спортсмен.

— Чем занимаешься? — ради приличия поинтересовался, из вежливости — как-никак оторвали парня от важного дела.

Выяснилось, что баскетболом, к чемпионату района среди старших классов готовятся. Никогда не интересовался этим видом спорта, поэтому и сказать по делу нечего. Но раз поинтересовался, то надо держать марку.

— Так сможешь?

С разрешения сержанта скомкал исписанный лист бумаги в некое подобие шарика, вручил молодому спортсмену алюминиевую кружку вместо баскетбольной корзины, и отодвинув Виталика на другой конец комнаты. С первой попытки закинул шар точно в цель.

— Повезло! — прокомментировал Петров, племянник же промолчал, видимо из вежливости перед старшими.

Пришлось повторить на бис. Пять раз и пяти — и никто больше не сомневается в моем баскетбольном прошлом.

— Дядь Стас, а вы не могли бы нас потренировать? Нам бы вторую школу обыграть. Очень надо!

— Ты, это… Беги давай, — вспомнил Петров о своих служебных обязанностях. — Решим вопрос.

Но обратно в камеру загонять меня не стал, предложил заварить чаю.

Душевно так посидели, наелись, напились, за жизнь поговорили. Выяснилась и причина необычного поведения сержанта и скромного существования — в милицию пришел полгода назад, сразу после армии. Бывший десантник, без профессии и особых знаний оказался никому не нужен — вот и пристроили в милицию. Палыч — дальним родственником ему приходится. Что не удивительно, поскольку в районе каждый второй родня каждому первому.