Владимир Кучук - Навь Остров. Территория забытых богов

— Послушайте, а как же магия?

— Что — «магия», Леха?

— Получается, что мы столкнулись с высочайшими технологиями, а магия, на которую поначалу пеняли, не причем?!

— Вполне возможно, Леха, что магия — это и есть не что иное, как проявление высочайших древнейших технологий, понять которые мы будем не в силах еще очень долго. Когда Тихомир читал свои заклинания, и при этом что-то там срабатывало, для нас это выглядело как проявление самой настоящей магии, колдовства. Но это же можно объяснить и с технической точки зрения: заклинания — не что иное, как конкретные команды, принимаемые и распознаваемые соответствующими устройствами. Сейчас такого добра — сплошь и рядом. Сравнение, конечно же, примитивное, но, думаю, вполне реальное. Конечно: много, очень много непонятного, чего нам, наверное, и не стоит пытаться понять, от греха. Ведь как-то навка могла за собой водить целые компании мертвяков, стращая народ. Может это и не реальные мертвяки были, а только наведенный морок, мираж. Но как-то же она его навела?! Да и многое из того, чему обучил меня дед Арсений, например, никак с чем-то технологическим не вяжется!… Ну, не вяжется — и ладно! Не будем пытаться объяснить все с рациональной точки зрения! Ведь вы же своими глазами видели и лешего, и русалок, и единорога, в конце концов!? Как факт их существования объяснить?! Короче — пусть сказка останется, а то жить не интересно будет!

Высказавшись, Василенко украдкой осмотрел сидевших рядком друзей. Усталость уже, судя по их лицам, брала свое, но спать пока еще никто не спешил.

— Трудно будет «переварить» нашим мозгам все то, с чем пришлось столкнуться, мужики! — Тяжело вздохнул Платонов. — А еще труднее удержать это все в себе. Ведь всего за несколько дней мы…

— Да! По поводу «удержать в себе», друзья мои! — Прервал профессора Семеныч. — Надеюсь, вы понимаете, что…

— Ой, да ладно, Гриша! А то все тут по пояс деревянные сидят! Да, даже, если бы мы, все-таки, решили что-либо кому-либо рассказать, нас бы на смех подняли, у виска пальцем покрутив, или, чего доброго, в психушку спровадили бы! Скажешь — не так?!

— Что касаемо меня, Григорий Семенович, — поддержал егеря Платонов, — то я хорошо помню, как поступили с моим дедом, когда он попытался довести до ученого мира результаты своих исследований по этому вопросу.

— Что ж, господа искатели, можно сказать — убедили, успокоили. А то не хватало еще, закрыв одни Врата, открыть другие — уже с нашей стороны. Тогда это чудесное, уникальное место уже никто и ничто не спасет. Думаю, вы со мной согласны.

Матвей, подав строителям очередную упаковку металлочерепицы, присел перевести дух на штабель из досок.

— Что, зятек, притомился?! — Присоединился к нему Федор, вдоволь намахавшийся топором. — Эх, и дернул же меня черт слово дать Маринке! Сейчас бы сигаретку!

— Хватит уже здоровье гробить, Федор Ильич. — Деланно проворчал Матвей, пряча улыбку. — Тебе вон, кроме сыновей, еще внуков нянчить!

— Жену свою учить будешь, с сыном! — Парировал егерь. — А вот они, кстати, и легки на помине!

Во двор строящегося дома Лариса вкатила прогулочную коляску, на которой безмятежно спал полуторагодовалый малыш.

— Нагулялись?!

— Т-с-с-с. — Приложила палец к губам девушка. — Пап, ну ты же разбудишь Вовку. Тогда тебе придется его развлекать.

— Да у меня работы — невпроворот! Вы же планируете в дом уже через месяц въехать?! Бабушку привлекайте.

— Ну, ничего. — Прошептал Матвей, с благоговением глядя на сына. — Завтра мои родители приезжают. Батя нам с тобой поможет, Ильич, а мама Марине с Лариской.

С тех пор, как пятерка искателей вернулась из своей чудесной экспедиции, минуло три года. За это период в жизни Матвея произошел ряд весьма значимых событий. Во-первых, решился вопрос с доставшимся его матери наследством. Игорь Платонов, узнав, что Поляковы просто не представляют, что делать с огромным и страшноватым домом, которому почти две сотни лет, тут же подсуетился, и, используя свои обширные связи в районной администрации, выкупил дом со всем хутором под краеведческий музей — филиал историко-краеведческого музея Березовска. На вырученные деньги в Дубравино было решено приобрести участок земли под застройку. Во-вторых, Матвей сделал Ларисе Бубновой предложение, и через несколько месяцев они сыграли свадьбу. Жить молодая супружеская чета решила в Дубравино, построив дом на приобретенном участке. А еще через год у них родился сын, которого назвали Владимиром.

— Ладно, мужчины, не будем вас отвлекать от работы. Не забывайте только, что завтра вам на работу, так что не слишком тут увлекайтесь.

Матвей, по протекции тестя, удачно устроился на работу в ПТО леспромхоза.

— Слушай, зятек, а нам ведь нужно еще на хутор заскочить. Василенко просил подсобить с разгрузкой — последняя партия экспонатов прибудет. Послезавтра профессор приедет, со своими студентами. Оформлять будут.

— Ух ты! Удачно все складывается! Через два дня Леха обещался нагрянуть! Значит — все соберемся! Кстати, Звягинцев приедет не один.

— Только не говори, что с Аллой своей!

— Да нет. С ней у них ничего серьезного не было. Так — мимолетное увлечение.

— Слава Богу! А то я как вспомню ее реакцию, когда она увидела, как Марина курицу ощипывает…! Чуть в Гаагский трибунал на нас всех не заявила! А сейчас, кстати, кто у него?

— Я ее не знаю, но Звягинцев говорит, что у них там все серьезно!

Что Алексей, что родители Матвея в первое время просто пребывали в шоке от принятого им решения остаться на постоянное место жительства в Дубравино. Но Нина Егоровна и Павел Владимирович, вскоре, успокоились, и, даже, нашли в принятом сыном решении массу плюсов. Со временем и Звягинцев смирился с тем, что друга он будет видеть теперь гораздо реже, чем раньше.

Перед тем, как Игорь Платонов начал реконструкцию бывшего имения графа Левашова под музей, из пещеры под домом были вынесены останки казненных Ангриппом НКВДешников, и графа Левашова Сергея Константиновича. Красноармейцев похоронили в братской могиле под поселком Кудряково, указав на гранитной плите над могилой имена захороненных, которые выяснили в районном архиве. Графа же на родовое кладбище под Тулой перевозил лично Василенко. Его друг и бывший сослуживец занимал высокий пост в Тульской областной администрации, он-то и помог с захоронением. Перед тем, как обрести вечный покой рядом с могилами своих родных, Левашов Сергей Константинович был отпет по православному обычаю в местной церкви.

Через полгода после удивительного похода произошло еще одно событие, поставившее точку и в трагической судьбе семьи Макаровых. Однажды, обходя свои лесные участки, Федор Бубнов встретился с двумя охотниками, в которых, к своему большому удивлению, узнал жителей долины на Навь Острове. Они, ничего толком не объясняя, предложили идти за ними. Недалеко от болот охотники припрятали что-то вроде носилок, сооруженных, на скорую руку, из свежесрубленных жердей. На носилках лежало что-то большое, завернутое в кусок грубого полотна. Осторожно развернув сверток, егерь увидел два человеческих скелета, на которых сохранились фрагменты одежды. Тут же было и кое-что из походного снаряжения, а так же «двустволка», в которой Федор узнал ружье Макарова Ильи Дементьевича. У Бубнова не осталось сомнений: перед ним останки отца и сына Макаровых, которые пропали без вести, отправившись в глубину болот на поиски Навь Острова, и которых он так долго пытался найти.