Оксана Чекменёва - Никогда не спорь с судьбой (СИ)

Когда первоначальный шок у всех прошёл, стало понятно, что чего-то подобного вполне можно было бы ожидать. Все функции в организме вампиров замедляются, но никуда не исчезают. Просто Розали понадобилось гораздо больше времени для этого, вот и всё. Конечно, поскольку оба родителя у будущего малыша – чистокровные вампиры, скорее всего, ходить Розали беременной ещё лет семьсот. Но она настолько счастлива, что готова ждать сколь угодно долго, лишь бы её «несбыточная» мечта о собственном ребёнке наконец-то осуществилась. Эммет ходит, раздувшись от гордости, и бросает на всех взгляды, исполненные такого превосходства, словно он – единственный мужчина на свете, умеющий делать детей. А я порой ловлю взгляды, которые Карлайл и Джаспер бросают на своих женщин, и мысленно улыбаюсь. У вас тоже это впереди, нужно только немного подождать. У истинных половинок не бывает иначе.

– Розали снова обнюхивает Джейка, – похоже, наши с Эдвардом мысли текли в одном направлении. – И он, бедняга, терпит.

– Да, после того, как я ему всё объяснила. Поначалу-то он шарахался и ничего не мог понять. Но, узнав, что к чему, благородно делает вид, что ничего не замечает.

Я улыбнулась, глядя на стоическую физиономию моего друга Рыжика. За те несколько лет, что я в юности прожила в этом доме, я сделала всё возможное, чтобы наладить отношения между вампирами и оборотнями. Кто-то должен был это сделать, и я это сделала, поскольку мне оборотни доверяли. Вмешательство гаргулий внесло свою лепту, особенно когда я рассказала квилетам легенду о небесных гаргульях, и о создании ими вампиров. Квилеты весьма зауважали моих родственников, которым по наследству перешла слава истребителей вампиров, хотя конкретно на счету моей семьи только пять оторванных голов Вольтури, причём две из них – лично на моём. Учитывая новорожденных, я одна уничтожила красноглазых раз в десять больше, чем вся моя семья, вместе взятая. И, в итоге, мне удалось-таки наладить отношения между двумя фракциями фантастических существ. Действительно, если уж в мире и даже в браке могут сосуществовать вампиры и гаргульи, то почему бы оборотням так же не поддерживать с ними добрососедские отношения.

Проще стало, когда вожаком стаи, а соответственно и вождём всего племени, стал Джейк. Оказалось, что и у них есть кое-что общее с нами. Например – то, что мы называем половинками. У оборотней такое тоже случается, только в каком-то половинчатом варианте. Например, половинок находят только некоторые из них, остальные довольствуются обычными человеческими чувствами – любовь, страсть, влечение. Как и обычные люди, они могут создавать семьи и иметь в них детей, даже если их супруги и не являются их половинками. Но некоторым всё же везёт. И вот тут – снова «половинчатость». Если у гаргулий и вампиров встречаются две, предназначенные друг другу судьбой, половинки, то они «узнают» друг друга. Притяжение у них обоюдное, не зависимо от того, понимают ли они, что именно с ними происходит, или нет. В случае с оборотнем, обнаружившим свою половинку, притяжение чувствует только он сам. Они называют это запечатлением на ком-то. Сам же объект запечатления этого не чувствует. Оборотню приходится завоёвывать любовь своей пары, что порой бывает весьма не просто. Всё же интересно, каким же образом оборотни получили такую частичную особенность гаргулий? И какую роль в самом их появлении сыграли гаргульи или вампиры? В нашей семье никаких рассказов о чём-то подобном нет. Легенды квилетов тоже мало что объясняют. Но каким-то же образом лишний ген попал в их генофонд, и я более чем уверена – он тоже неземного происхождения. Впрочем, это не так уж и важно. Мы все просто есть, мы все немножечко инопланетяне, ну и ладно. Не стоит ломать голову над тем, чего нам никогда не узнать.

Ещё одной, схожей с нами, особенностью оборотней было то, что в каком-то смысле они тоже были бессмертны. Ну, условно бессмертны. Во-первых, регенерация, почти такая же, как у меня, не давала им погибнуть от разных ран и несчастных случаев, которые для человека были бы смертельными. А во-вторых, при желании, они могли не стареть. Пока оборотень продолжает превращаться – он остаётся молодым, его организм, по-видимому, обновляется, или что-то ещё происходит. В общем, если хотят, оборотни могут жить практически вечно. Но те, кто обрёл своих истинных половинок, не хотели жить после их смерти. У гаргулий в этом плане выбора не было, а у оборотней он был. Они просто переставали обращаться, после чего старились и умирали вместе со своими половинками. Так и поступил в своё время Сэм. Спустя лет десять после нашей первой встречи он передал свои полномочия Джейку и покинул стаю. А Джейк, видя нашу семью воочию, видя своих запечатлённых собратьев, читая их мысли, пришёл к решению – не довольствоваться суррогатной заменой, а ждать свою истинную половинку. Времени для этого у него хоть отбавляй, нужно лишь запастись терпением. Поэтому, даже сейчас, он оставался таким же молодым, как в день нашей первой встречи. Точнее – третьей, Рыжик всё же не в счёт. Только глаза выдавали его зрелость и мудрость, но всё равно в них частенько плескались смешинки, которые мне так нравились раньше. Джейк до сих пор мой лучший друг. Мы частенько перезваниваемся и общаемся в интернете. И я рада, что теперь могу снова встретить воочию его – бессменного альфу квилетских оборотней.

Я уже точно решила – когда Джейк, наконец, найдёт свою половинку, я сделаю всё возможное, чтобы продлить ей жизнь, а значит, и ему. Я лично буду давать ей свою кровь – для друга ничего не жалко. Я пока не говорила ему об этом, пусть сначала найдёт, но я уверена, что он не откажется. Хотя, кто знает, какие выверты судьбы могут произойти? Джейк вполне может найти свою половинку среди бессмертных – это было бы великолепным вариантом. Но пока Джейк в поиске. И этот поиск может длиться веками.

В это время народ на поляне зашевелился и стал стягиваться к крыльцу, окружая его полукругом. В комнату вбежала Лиззи.

– Мама, пора!

С этими словами она влетела в мои распахнутые объятия и обхватила меня выше выпирающего живота.

– Все ждут.

– Мы уже идём, малышка, – я говорила это, зарывшись носом в каштановые волосы дочери, точно такие же, как у её отца. И она, и Доминик унаследовали прекрасные волосы Эдварда, соблюдая традицию нашей семьи – от родителя-«негаргульи» наследуется только цвет волос. В остальном малышка была моей точной копией, к счастью, семейный подбородок обошёл её, так же, как и меня.

– Мама, я давно уже не малышка! Мне же уже тридцать пять!

– Ты и в триста пятьдесят останешься моей малышкой. И в тридцать пять тысяч. Смирись, доченька.

– Скорее бы уже этот ребёночек родился! Тогда ты будешь трястись уже над ним, а не надо мной.