Оксана Чекменёва - Никогда не спорь с судьбой (СИ)

– Да что в этих дырах может нравиться? К тому же, если ты пыталась соответствовать каким-то модным тенденциям, о которых я, кстати, впервые слышу, так это бессмысленно. Этих твоих художеств всё равно никто не видит.

– Ну, кто-то всё же увидел, – пробормотала я себе под нос, впрочем, меня, конечно же, услышали. Эдвард хмыкнул у меня за спиной, а Элис, тяжело вздохнула.

– Ты просто объясни – зачем? Мне действительно непонятно.

– Мне тоже! Я не знаю, почему это сделала! – я поняла, что пора выключать дурочку и говорить откровенно. – Просто я не могу, когда у меня закрыта спина. Не могу и всё. Мне неуютно. Я чесаться начинаю. Ну, не физически, но вы меня поняли, да?

– Так вот почему ты не захотела покупать рюкзак? – сделал вывод молчавший до этого Эдвард.

– Да, именно поэтому. Это помеха. Я не знаю, помеха для чего, но она существует. Насколько мне известно, большинство живых существ наоборот, инстинктивно стараются прикрыть, защитить спину. А вот у меня всё наоборот. Вот такая я странная.

Я уткнулась лбом в колени. Не хочу видеть разочарование на их лицах.

– Почему же ты сразу не сказала? Я бы купила тебе то, что нужно, и не пришлось бы ничего переделывать.

Не поднимая головы, я пожала плечами.

– Не хотела, чтобы меня считали странной и ненормальной.

Реакцией на мои слова был дружный смех. Если слух меня не подводит, а он меня ещё ни разу не подводил, в гостиной расхохотался ещё и Эммет. Прекрасно! Теперь о моём унижении известно всему дому. Эсми шикнула на него, и Эммет заткнулся, но легче мне от этого не стало. Я сжалась в плотный жалкий комочек. Захотелось провалиться сквозь землю, куда-нибудь поглубже, а лучше насквозь. Заметив моё состояние, Эдвард прекратил смеяться, и, обхватив меня, перетащил к себе на колени, крепко обнял и поцеловал в затылок – единственное, что было ему доступно. Не удержался и фыркнул мне в волосы, потом снова тихонько захихикал. Элис присела рядом и погладила меня по спине.

– Энжи, Энжи, ну какая же ты глупенькая! Где ты в нашей семье видела хоть что-то НЕ странное и нормальное?

А ведь действительно! Я живу в семье вампиров. Причём ещё и нестандартных вампиров. Взять хотя бы их диету – уже одно это странно и ненормально. Уж не говоря об их сверхспособностях. Так чего же я заморачиваюсь из-за какой-то ерунды? Действительно, если подумать, то так я ещё лучше вписываюсь в эту удивительную семейку.

Я расслабилась и подняла голову с колен. А поскольку в этот момент я сидела в кольце рук Эдварда, то уткнулась носом прямо ему в щёку. Эх, жаль, что мы не одни, уж я бы не упустила такой славной возможности. Но поскольку даже лёгкий поцелуй в щёчку при Элис был неприемлем, я просто застыла в этой случайно получившейся позе, наслаждаясь прикосновением наших лиц и чудесным запахом его кожи. За спиной я услышала резкий вдох, практически аханье.

– Элис, а вот это не твоё дело, – негромко произнёс Эдвард, явно отвечая на её невысказанные мысли. – И да, я помню, сколько ей лет.

Кажется, Элис всё-таки всё поняла. Ну, раз так, то зачем отказывать себе в удовольствии. Я коснулась губами гладкой щеки Эдварда, как и хотела сделать, а потом с удобствами уселась на его коленях, прижалась головой к его плечу и с вызовом глянула на Элис. Какое-то время мы играли в гляделки, потом она вздохнула и вопросительно взглянула на Эдварда. Тот кивнул.

– Да, всё верно. Но не волнуйся, мы решили подождать до восемнадцати лет.

Я аж подпрыгнула. МЫ решили?

– Ничего мы ещё не решили. Лично я ни на что ещё не согласилась. Это я про восемнадцать лет, если кому непонятно. Считаю эту цифру запредельной. Буду жёстко торговаться.

– Угомонись, малышка, должен же я как-то успокоить Элис, пока она не набросилась на меня с кулаками, защищая твою честь.

– Моя честь защищена даже слишком надёжно. Похоже, это тебя надо защищать. От меня.

Элис вдруг звонко рассмеялась и кинулась нас обнимать.

– Ой, знаете, а я ведь давно нечто подобное предполагала. Меня только возраст Энжи смущал. Но если вы будете благоразумны… Ой, ну как же я за вас рада! Кстати, Эдвард, я видела, как она торгуется, так что тебе придётся сложно, уж поверь мне!

Она снова пылко расцеловала нас и выпорхнула из комнаты, попутно сгребя в охапку мои дырявые одёжки и унеся их с собой.

Оставшись одни, мы какое-то время молча смотрели в глаза друг другу, потом Эдвард чмокнул меня в нос.

– Восемнадцать! Без возражений и вариантов.

– Что, и поцелуи тоже? Тебе не кажется, что это уже перебор?

– Ладно, целоваться, пожалуй, можно и раньше, – он уткнулся лбом мне в лоб, так, что наши носы едва не соприкоснулись. Потом тихонько рассмеялся. – Знаешь, малышка, у тебя очень весомые доводы. Хорошо, согласен на семнадцать.

– Тебе уже есть семнадцать, значит, ты уже можешь меня целовать! А я, так уж и быть, могу и подождать. А когда семнадцать исполнится мне, тогда я тоже буду тебя целовать. Это же логично! – я была очень довольна своими рассуждениями.

Эдвард расхохотался.

– Ну уж, нет! Подождём твоих семнадцати.

– Тогда я не согласна. Предлагаю шестнадцать. Как тебе? По-моему, в шестнадцать я уже не буду считаться ребёнком?

Эдвард тяжело вздохнул.

– Ты думаешь, для меня это так просто – отказываться от того, чего я страстно желаю? Но нужно соблюдать хоть какие-то правила. Ладно, согласен, шестнадцать лет – вполне достаточный возраст для поцелуев. Договорились. Как только тебе исполнится шестнадцать. Но ни днём раньше! Для меня это дело чести.

Я довольно улыбнулась. Надеюсь, к этому нашему разговору никто особо не прислушивался? Хотя, с другой стороны, если что – у меня куча свидетелей. Эдвард даже не понял, что попал в ловко расставленную мной ловушку. Он-то думает, что у него есть ещё почти год, но не учёл того, что скоро у меня на руках появятся документы, где чёрным по белому будет написан возраст! Спасибо Элис за совет сделать меня годом старше. Она и не подозревает, как меня выручила этим.

И как всегда, в самый неподходящий момент, мой ненасытный желудок дал о себе знать, запев победную утреннюю песню. Вся романтика насмарку. Эдвард отправился готовить мне завтрак, заявив, что отныне – никаких бутербродов, не зря же он полночи изучал поваренную книгу. А я отправилась совершать утренний туалет и переодеваться во что-то более подходящее, чем очередная фланелевая пижамка, на этот раз сиреневая, с Микки-Маусом, очень мягкая и уютная, но лучше бы мне всё же позволили спать в том, в чём я вчера уснула. Ладно, проехали. Нужно просто постараться больше не засыпать вне постели. Хотя, если учесть мою способность выключаться почти моментально, в любом более-менее подходящем месте, то лучше уж не зарекаться.

Когда я спустилась в кухню, уже прилично и привычно одетая – к счастью, часть топиков и без переделки вполне удовлетворяли моим потребностям, поэтому не были конфискованы Элис, – там меня уже встречали вкуснейшим запахом оладьи и омлет с беконом. На столе выстроились в ряд баночки с разными джемами, мёдом и кленовым сиропом – всем этим мне предлагалось мазать оладьи. Эдвард стоял у плиты и перекладывал со сковороды на тарелку очередную порцию. Постанывая от блаженного предвкушения, я устроилась за столом и предалась чревоугодию. Заглотнув примерно половину того, что стояло передо мной, я заморила червяка и могла уже есть не торопясь, любуясь ловкими движениями Эдварда. Решив, что приготовил достаточно даже для такого прожорливого существа, как я, он уселся за стол напротив, с тёплой улыбкой наблюдая, за моей довольной физиономией. Глядя в его, уже начавшие чернеть, глаза, я поинтересовалась, а сам-то он когда собирается перекусить? Оказалось, что завтра Эдвард с братьями и сёстрами отправляется на охоту, дома со мной опять остаются только родители. Нахождение со мной в одном доме сильно притупляло жажду, точнее – сводило её на нет, но питаться им всё же было необходимо для поддержания жизненных сил.