Год дракона (СИ)

Я кивнул, но в душе решил, что тоже выберу себе браслет. Вовкин мне нравился. Он напоминал наручные часы: толстый кожаный ремешок с металлической застежкой, только вместо корпуса часов – два узких продолговатых камня. Они были серого цвета, полупрозрачные и в то же время матовые, и если вглядеться, то можно было увидеть внутри них пузырьки воздуха – почти как в янтаре.

– Мы совершим обряд посвящения – разбудим твою сущность, чтобы ты стал больше драконом, нежели человеком, – продолжал тем временем брат. – Но во время ритуала на тебе должен быть знак. Он впитает информацию о тебе, и другие драконы смогут ее увидеть, а ты сможешь читать знаки других драконов.

Мне не очень хотелось, чтобы кто-то получал обо мне хоть какую-то информацию. С тех пор как у меня появились фальшивые документы, я с опаской относился ко всякого рода рассекречиваниям.

– Шу сказала, что я колдун и лекарь. Что это значит?

– У каждого дракона есть свое предназначение – область, в которой он может достигнуть небывалых высот. Это предназначение дается с рождения, но иногда не проявляется до тех пор, пока не проснется сущность. К счастью, в тебе твое предназначение уже проявилось, но у меня были некоторые сомнения, одно ли оно у тебя. То, что ты дракон-колдун, я понял сразу, но к колдунам животные не липнут, только к нянькам или лекарям. Поэтому я и хотел убедиться на сто процентов.

– Что я колдун-лекарь? – я рассмеялся. – Вов, ты шутишь? Какой из меня колдун? Я не верю в магию.

– В магию пусть верят маги, а ты колдун, – хмыкнул брат. – Это примерно то же, что ученый. Ты знаешь свойства веществ и на их основе создаешь новые вещества с новыми свойствами.

Я невольно вспомнил свои сны.

– Когда я увидел, как ты готовишь, я сразу понял, что ты дракон-колдун. И Горыныч это понял, потому и подарил тебе колдовскую книгу. Там рецепты на все случаи жизни, но, пока ты не готов воспринять информацию, книга ее от тебя скрывает.

Я присвистнул.

– Задатки лекаря в тебе говорят о том, что ты сможешь создавать и лечебные смеси. Что-то типа химика-фармацевта. Поэтому Шу и сказала, что колдун может стать лекарем, ведь химик может создать порох, а может и аспирин. Зато лекарь никогда не научится создавать лекарства. Его назначение – уметь применять их. Впрочем, не только их, но и любые другие методы – физиотерапевтические, хирургические, реанимационные, акушерские…

– Я в шоке, – усмехнулся я. Мне хотелось сказать многое, но я не мог облечь свои мысли в какую-то стройную форму. – А ты кто по ипостаси?

– Дракон-кузнец. Чинить, ковать, собирать-разбирать – это мое.

Вот уж точно! Я вспомнил жизнь в деревне, когда на Вовке держалось все хозяйство. Видимо, в стрессовой ситуации его сущность стала проявляться с самого детства.

– Я думал, что ты воин.

– Воин поневоле. Мне надо заботиться о вас с Максиком. Всему, что я сейчас умею, я научился с большим трудом, потому что у меня не было выбора. И поэтому воин я посредственный.

Мне не верилось, что мой могучий и спортивный брат может быть посредственным воином. Кто тогда не посредственный?

– Я и знак воина себе сделал, чтобы усилить свои боевые качества, иначе не смог бы справиться с крупными хищниками. И этот знак иногда сильно мешает моему прямому предназначению. Дракон-кузнец призван созидать, а дракон-воин – разрушать. И когда я что-то делаю, то, бывает, ломаю это – из-за татуировки, – Вовка хлопнул себя по предплечью.

Я вздохнул: брат пожертвовал своим предназначением, чтобы суметь защитить меня и Максика. Теперь я в двойном долгу перед ним.

– А есть усиление для колдуна? – спросил я.

– Конечно, есть. И для лекаря тоже. Поэтому ты должен определиться, какую свою сторону будешь усиливать.

– А какая во мне больше выражена?

– Они примерно равны: одна создает форму, другая наполняет ее содержанием. Прости, что тебе пришлось проходить через этот тест, – Вовка виновато посмотрел на меня. – Шу сделала это, чтобы уязвить меня.

– Не переживай! – я хлопнул брата по плечу. – Хотя тест странный.

– Изобретение лиг. Дракону причиняют боль, и его взгляд оставляет на гладкой поверхности – стекле, зеркале, кафеле – следы разных цветов. Голубой или серый цвет означает предрасположенность к лечению, изумрудно-зеленый – к наукам, светло-зеленый – к созиданию, красный – к войне и так далее. Бумага или легкая ткань выполняет при этом функцию воронки, чтобы сконцентрировать следы в одном месте в виде пятна. Я мог бы выяснить твое предназначение еще и дома, но не хотел лишний раз причинять боль.

– Я же сказал, что не сержусь, – отмахнулся я. – А Шу кто по предназначению?

– Королева.

– В смысле?

– У драконов есть и такая ипостась: кто-то же должен руководить нашим племенем. Король или королева решает внутренние или внешние конфликты, распределяет силы, если где-то повышается активность тварей, охраняет территорию племени, а если кто-то на нее покушается, то встает во главе армии. В общем, Шу – наш предводитель, которому подчиняются не только драконы в законе, но и незаконнорожденные. Хотя беглецы часто им пренебрегают.

– Почему?

– Боятся, что королева сдаст их лигам.

– А нам не опасно общаться с королевой?

– Шу хоть и занимает высокий пост, но не лишена авантюризма и ищет острых ощущений. Видел ее кольцо?

Я вспомнил на ее левом среднем пальце перстень с красным камнем, по которому расходились черные круги.

– С помощью него она делается недосягаемой для взора богов и может в это время заниматься чем угодно. Это дань уважения со стороны лиг. Таким образом они признают ее независимость и свободу, а она с помощью перстня показывает им, в какие моменты ее нельзя беспокоить. Моменты тоже, знаешь, разные бывают.

– Значит, Шу общается с незаконнорожденными драконами для острых ощущений? А если ей надоест? Или кто-нибудь оскорбит ее, и она сдаст его лигам? – вся эта история с королевой драконов мне нравилась все меньше.

– Ей невыгодно это, потому что тогда боги узнают, что она общалась с беглыми. Это у пилотируемых не поощряется. Мы для них – изгои и предатели, – лицо Вовки помрачнело. – Даже когда нас возвращают к лигам и заставляют служить им, мы все равно не обретаем такого доверия, как законнорожденные. Мы становимся чем-то вроде рабов – для грязной и неприятной работы, а в случае войны или другого конфликта нами прикрываются, как живым щитом. Поэтому мама и хотела защитить нас от богов.

Мне тоже стало грустно. Быть изгоем всегда неприятно – я испытал это на своей шкуре.

Скоро мы подъехали к большому ювелирному магазину. Вовка долго парковался, втискиваясь между двумя «Нексиями». Выходить нам пришлось тоже боком, потому что нельзя было широко открыть двери, чтобы не поцарапать машины.