Роман Галкин - Кощей. Перезагрузка

– Ну, не знаю, – пожимаю плечами я. – Я не спец по целованию земноводных. Тут опыт на твоей стороне.

Глядя, как в голубых глазах царевича появляется смертная тоска, понуро склоняется голова, опускаются плечи и сутулится широкая спина, я вдруг начинаю чувствовать некую неловкость за свою шутку. Ну что мы, в самом деле, за люди такие – перволюди? Вот никак без злых шуток обойтись не можем… Мало того что Яга доверчивому парню анчутку в жены подсунула, так теперь еще и я хочу заставить его с квакающим монстром целоваться.

– Желаешь знать, почему я не захотел освобождать зачарованных дев? – хлопаю по плечу Ивана.

– Почему? – равнодушным голосом интересуется он.

– А оттого, что в шкуре этой премерзкой лягухи заперты не девы прекрасные, а бабы зловредные, что мужьям спокойного житья не давали, да ведьмы пакостливые, кои мор да болезни на скотину насылали и другие злодеяния творили.

– Да ну?

– А ты посмотри на эту рожу препротивную! Нешто сам не видишь?

– Ку-а-а, – послушно поддакивает Маркуль.

– Ага. Теперь вижу, – с надеждой цепляется за возможность отказаться от целования монстра царевич. – Я тогда тоже Кощеевы чары рушить не буду.

– И правильно. Зачем зло наружу выпускать? Пусть тут сидит, поквакивает.

– А и пусть, – соглашается окончательно оправившийся от грусти Иван. – Не уразумею токмо, отчего же Кощей энтих ведьм наказал так-то? Нешто они с ним не одного роду-племени?

– Нет конечно. Я ж после того, как порвал его надвое, походил по окрестностям, поспрашивал о Кощее. Оказалось, не злыднем он был, а напротив, защитою для слабых и несправедливо обиженных.

– Да ну?

– Ага. Кабы знал я об этом ранее, пожалел бы старика. Но теперь делать нечего, придется его заботы на себя взвалить. Буду теперь я не Георгом, а Кощеем. А великокняжеский трон пусть мои братья делят.

– Ежели все так, то отчего же тогда Кощей Василисушку мою схитил? Пошто лягухою ее обрядил?

– Ну, ежели ты, Иван, не достаточно пожил со своей женушкой, чтобы распознать ее суть, думаю, истину тебе сможет открыть только Яга.

– Энто которая? Не Баба ли Яга, что в избушке на курьих ножках живет?

– Доводилось встречаться?

– Доводилось. Она же мне про иглу, в которой смерть Кощеева находится, и поведала. Солгала, значит.

– Солгала, – подтверждаю догадку Ивана кивком.

– Где же ее искать теперь?

– Вот это мне и самому интересно.

Наверх от подземного озера поднимаемся молча. Срываю и даю Ивану молодильное яблоко. Тот в задумчивости сгрызает его вместе с хвостиком. Фингал на его лице тут же рассасывается и исчезает без следа. Не обратив на такое чудо внимания, царевич решительным тоном заявляет:

– Не след тебе, Георг, от престола великокняжеского отказываться ради того, чтобы в этакой глухомани прозябать! Коли я во всем повинен, то мне вместо Кощея службу и нести!

– От всей души благодарен тебе, друг, за такие слова! – изображаю на лице радость, но тут же печально развожу руками. – Однако сила Кощеева ко мне перешла, мне здесь и оставаться.

– Тогда… – Царевич на секунду задумывается, падает передо мной на одно колено и протягивает меч. – Тогда бери меня на службу и прими клятву верности!

– Не нужна мне твоя служба, – отмахиваюсь от парня, но, увидев, с каким оскорбленным выражением на лице он поднялся, поспешно добавляю: – Мне нужна твоя дружба! Ибо помощь друга гораздо ценнее, нежели помощь слуги. Согласен ли ты стать другом бывшего наследного княжича Георга, а ныне владыки Кощея, царевич Иван?

В ответ царевич крепко жмет протянутую руку, пытаясь найти подходящие слова.

Ну вот, даже некое чувство удовлетворения испытываю, оттого что так мирно разрешился вопрос с царевичем. Парень он, конечно, наивный, но и не такой дурень, каким его молва рисует. Просто очень доверчивый. А потому важно, чтобы его вновь Яга не перехватила и не надоумила на какой-нибудь новый подвиг.

Как только мы с Иваном заключили соглашение о дружеской взаимопомощи, я призвал Вия, дабы тот отправил царевича к братьям, спешащим с дружиной на битву. Сам-то я еще не в полной мере овладел искусством создания пространственных переходов. Могу открывать порталы только в хорошо известные мне места, а таких немного.

Заодно, познакомившись с Вием и увидев его не мерзким чудовищем, а молодым мужчиной вполне благообразного вида, Иван поверил в мои слова, что людская молва зря возводит на моего братца напраслину, ведь на самом деле у него добрый и прямо-таки пушистый характер. А то, что он слегка ворчлив и замкнут, так это от застенчивости.

В общем, отправился царевич утихомиривать родных братьев, дабы отказались те безрассудно проливать кровь свою и своих дружинников.

К сожалению, остановить уже запущенную Лихоней мясорубку я пока не мог, но надеялся, что этому как-нибудь поспособствует Леший. Или, в конце концов, отыщется Мизгирь, который упакует Лихо Одноглазое в тенета и вернет ему первосуть вместе с рассудком.

Вий переправил ко мне Болтомира и Леденя. Княжич, навьюченный тюками с тенетами, порывался срочно отправиться в царство Полторака, где его ждет большое стадо коров с прочим хозяйством, ну и царевна Лада в придачу. Открывать портал прямо в деревеньку я не стал, дабы не пугать царское семейство. Переправил Болтомира на берег Черного озера, откуда они с Леденем отправились по лесной тропинке. Да, Ледень тоже отправился с княжичем, ибо с нетерпением ждал встречи с дочкой.

Кстати, посох мой они так и не нашли, отчего оборотень, которому я обещал этот посох подарить, немало расстроился. Вий предположил, что посох прибрал Мизгирь. Оно, может, и к лучшему. Незачем смертному доверять столь мощный артефакт. Вырублю в лесу подходящую палку, закачаю в нее малость энергии и подарю Леденю – пусть радуется.

А пока надо продолжать поиски Яги.

В очередной раз простираю руку над наполненным водой деревянным ведерком, представляя образ рыжей милашки, – безрезультатно.

Задумчиво смотрю, как развалившийся на крыльце Васька играет хвостом с мышкой, мешая ей проскользнуть в дом. Та недовольно попискивает, пытаясь пробежать то с одной стороны, то с другой, и вдруг прыгает, словно кенгуру, перемахнув через кота с победным писком.

Интересно, а можно ли первозверей призывать так же, как людей? Смысла-то в этом, может, и нет, ведь разговаривать они не могут, но все же. Взять, к примеру, того же Карлушу. Как-то же показывал он мне Ведьмину сопку и образы спящих Яги и Лешего… А что? Почему бы не попробовать?

Опускаю ладонь над ведром и представляю образ пернатого питомца Яги.

– Карр, – картаво восклицает тот, удивленно таращась на меня из застывшего зеркала воды.