Этьен Моро - Ловец Душ

— Ну как, брат, все нормально прошло?

— Да, сегодня Малик придет забирать груз.

Хенрик немного нервно поправил пояс:

— Пусть приходит, ключ ведь у тебя? — дождавшись кивка Эйнара, он положил руку на плечо Сигмару, — ну, а как наш юный друг, не упал в грязь лицом?

— Вроде бы, нет, — улыбнулся солдат.

— Ладно уж, не стесняйся, прямо скажи, князю ты глянулся, — подмигнул Северину здоровяк, — у него аж брови на лоб полезли, когда он узнал, что ты флорианца подрезал.

Хенрик свистнул прислуге:

— Эй, там, тащите в хозяйскую поесть что-нибудь, да вина не забудьте, а вы, друзья, проходите, располагайтесь.

Тройка дельцов прошла в личную комнату тавернщика.

— Значит, теперь отдыхаешь, — обратился к брату Хенрик.

— Увы, но нет, вскоре мы отправляемся в Сураву.

Тут Эйнара прервала открывшаяся дверь, из которой пролезшая голова прогундосила:

— К вам пришли, хозяин.

Тавернщик кивнул и в комнату вошел человек в робе, как две капли воды похожей на одеяния колдуна. Лицо вошедшего было даже не бледным, а скорее бесцветным, глаза его были пусты и не выражали никаких эмоций. Коротко поклонившись, незнакомец подошел к Эйнару и вручил ему маленькую записку. Эйнар развернул ее и, пробежав глазами по строкам, резко поднялся:

— Мне пора, друзья. Вернусь, как смогу.

Едва за здоровяком захлопнулась дверь, как в комнату вошла Лия с еще одной, незнакомой Сигмару девушкой. Они несли на руках подносы уставленные вкусностями: тарелки с ароматной, дымящейся ухой, в которой плавали огромные куски белой рыбы, запеченные целиком куриные тушки, истекающие жиром и дразнящие своим запахом обоняние голодного Северина, пироги с самыми разными начинками, тарелку с круглыми свежими булочками и, наконец, несколько кувшинов с медом и ягодными морсами.

— Я не знала, что господин Эйнар так скоро уйдет, и принесла на троих, — прощебетала Лия.

— Ничего, он скоро вернется, ты все правильно сделала, — произнес Хенрик и поднял кубок, — ну а теперь к столу, твое здоровье, Сигмар.

За едой плавно потянулся разговор, начатый словоохотливым тавернщиком.

— Как тебе князь? Суровый? — поинтересовался у солдата Хенрик.

— Да, но честно говоря, меня больше впечатлил дука Никифор, я думаю, его враги долго не живут.

— Правильно думаешь, моему брату крепко повезло, что такой человек у него в друзьях, хотя, казалось бы, что может быть общего между контрабандистом и начальником стражи, а вот гляди же ты, есть все-таки.

— Ага, охрана у него внушительная, песьи головы на шлемах и пряжках, — вспоминал события дня Северин, жуя пирожок с луком.

— Песьи головы? — переспросил Хенрик, усевшись поудобнее и оседлав любимого коня, принялся повествовать.

— Ты знаешь, откуда они взялись? Хотя конечно нет, ну так слушай. Это от родового девиза Атмара: «Верный как пес». Этот девиз вместе с графским титулом пожаловал прапрадеду Атмара старый король Сирта, Мальтир, за то, что тот предотвратил заговор и покушение на короля. Предыстория этого события такова.

Сиртийское королевство, ведомое мудрым Мальтиром, на протяжении десятилетий собирало окрестные земли, готовило армию к главной цели — Старгородскому княжеству, которое в ту пору погрязло в спорах и междоусобицах. И, наконец, этот день настал, князь Ингвар ожесточенно сопротивлялся, но силы были явно неравны, в итоге часть знати княжества сговорились с Мальтиром и добровольно перешли под его руку, получив баронские и графские титулы. Некоторые считают, что определенные договоренности Мальтир заключил еще до войны, обеспечив себе победу.

Так или иначе, Старгородское княжество перестало существовать, а его земли были разделены между сподвижниками и знатью Мальтира. Кроме того, часть земель осталась под рукой прежней владетелей. Само собой, новые хозяева смотрели на старых, не скрывая презрения. Еще бы, они, сиртийцы, победители, а эти, мало того, что побежденные, так еще и предатели. Случались поединки и даже вооруженные столкновения на порубежных землях старой и новой знати. Кое-кто начал говорить об отделении, о восстании против Сирта. Распространившиеся слухи о слабом здоровье Мальтира подстегнули развитие заговора. Предок Атмара, барон Симир, был одним из самых активных участников заговора, однако, его немало смущало отсутствие у заговорщиков хоть какого-нибудь плана обустройства страны после войны. Разумно решив, что даже если они победят, то впоследствии съедят друг друга как пауки в банке, он запросто сдал всех Мальтиру, который вопреки слухам был жив и здоров. Более того, эти слухи распространялись с его ведома, чтобы выявить неблагонадежных. В итоге, заговорщиков казнили, а часть их земель вместе с графским титулом и знакомым тебе девизом была пожалована барону Симиру.

Вот так, тем более интересно, зная историю, что граф Атмар, став правителем Альдабергского герцогства, назвал себя князем, а не герцогом или королем, и вернул этим землям свое древнее прозвание — Старгородское княжество. Хотя нельзя не отметить мудрость его решения, вместо того, чтобы замахиваться на громаду всего бывшего Сиртийского королевства, он удовольствовался меньшим и преуспел со всех точек зрения.

— А как же дука Никифор? — задал вопрос, с жарким интересом слушавший тавернщика, Сигмар.

— Его звание князь пожаловал Никифору за заслуги, этот титул примерно равен герцогу. Предок Никифора носил его по праву, но ввязавшись в борьбу за трон базилевса, потерял все и бежал в Сирт, где ему пришлось начинать жизнь с чистого листа. Как видишь, Никифор умнее своего пращура и вознесся на вершину. Став правой рукой Атмара, он не забывает о главном — правители никогда не прощают даже малейших попыток покушения на их власть, а потому Никифор беззаветно и преданно служит князю, в то же время, являясь вторым человеком во всем княжестве. Его имя известно даже в самых отдаленных деревушках и не найдется такого дурака, который бы рискнул с ним враждовать. Ну, а теперь, выпьем же за успех нашего дела.

Опустошив кубки, они продолжили беседу, а в это время Эйнар с Маликом и двумя Молчаливыми, пробирался сквозь подземный ход к подземельям, скрывавшимися под таверной «У Стены». Хенрик и сам не мог сказать, к чему он отстроил такие катакомбы. Стоит лишь отметить, что ход от них вел в канализацию Старгорода, и Хенрика всегда имелась возможность скрытно попасть в город. Другой ход вел к причалу на берегу реки, где стояла лодка, накрытая просмоленной парусиной.

Эйнар и колдун, пройдя по извилистым катакомбам, наконец, достигли подвала. Наверху гулял народ, играли музыканты, кое-кто рвался в пляс, но здесь, внизу, царила гробовая тишина, изредка прерываемая звуками капающей воды, да потрескиванием горящих факелов. Отперев одну из дверей, они вошли в хранилище, в центре которого находился тот самый груз, который Эйнар добыл с большим трудом. Это была мастерски выполненная фигура рогатого демона. В янтарных глазах статуи отражался свет факелов, и казалось, что в них стоит пламя. Когтистая рука демона сжимала плеть из красного мрамора, которая создавала впечатление напитанной кровью. Другая рука указывала на стоящего перед статуей, словно бы готовясь схватить и поставить на колени. На лице демона застыла ужасная гримаса безумной радости, полуоскал-полуулыбка. Контрабандист старался поменьше глядеть в сторону фигуры. Малик же, напротив, осмотрел ее со всех сторон: