Этьен Моро - Ловец Душ

Примерно в двух днях пути от стольного града спокойный, размеренный сон Сигмара был прерван внезапным визитером. Мгновенно проснувшись от сильного толчка в грудь, Северин открыл глаза, застав прямо перед собой светящуюся, полупрозрачную фигуру в знакомой шерстяной робе. Малик, чьи глаза мерцали в темноте подобно кошачьим, начал вещать:

— А ты растешь, юноша, не знаю, право, кто твой учитель и как ты сумел от меня скрыть это… Впрочем всему свое время. В трех верстах отсюда, в укрытии, я буду вас ждать вместе с моими слугами. По правому борту ты увидишь полуобвалившийся, высокий берег, на котором растет раскидистое дерево, частью своими корнями оно повисло в воздухе, так что не перепутаешь. До назначенного места осталось совсем чуть-чуть, поэтому действуйте быстро. Буди Эйнара, перебейте всю команду и причаливайте к берегу, остальное вам объяснит Хенрик.

— Я все видел, — как оказалось Эйнар не спал, и также был свидетелем появления княжеского чародея, — десяток ратников и Эммульд, который сам и двух десятков стоит. Черт возьми, легко сказать, перебейте всех.

— Я не знаю на скольких подействует мое колдовство, пожалуй, лучше будет оставить его на виконта.

— Так, остальных же придется бить по старинке. Что ж, на нашей стороне внезапность и, здесь внизу, темнота, ты как, друже, еще можешь? — осведомился контрабандист о необычных умениях своего товарища.

— Да, тебя сейчас вижу не хуже, чем днем.

— Вот и здорово. Тогда натягивай доспехи и вперед.

— Постой, есть одна мысль, — нас же не двое, есть еще третий, томится, запертый тут же, в трюме.

— Хм, толку от него конечно мало, но хоть отвлечет на себя внимание, пока мы будем остальных успокаивать. На этом и порешим.

Товарищи споро облачились в доспехи и пригнали их по фигуре. Проверили свои оружие, легко ли достается, нет ли каких других изъянов, и вышли из своей каморы не зажигая огня. Эйнар тут же полез по скрипящей лестнице ведущей из чрева судна на палубу, а Северин направился к запертому Фурмину.

Погруженный во тьму, запыленный трюм полнился отчаянным скрипом досок, из которых был сколочен когг. Ночь и беспрестанная качка убаюкали сладко сопящего воина, который, раскрыв рот, дремал, прислонившись к стенке кубрика. Сигмар, брезгливо покосившись на свисающую изо рта незадачливого охранника нитку слюны, бесшумно обнажил отточенный до бритвенной остроты кинжал. Зайдя чуть сбоку, Северин коршуном набросился на свою жертву. Зажав воину рот, он с силой пронзил тому горло кинжалом, для верности вынув оружие и нанеся еще несколько ударов. Охранник выгнулся дугой и бестолково замахал руками в разные стороны, из поврежденной гортани, расплескивая на одежду бегущую кровь, раздался надсадный свист, растворившийся в шуме волн за бортом и скрипе досок. Через несколько мгновений все было кончено и Сигмар отпустил обмякшего противника. Оглядевшись по сторонам, солдат аккуратно отпер железный засов и открыл дверь, обнаружив жмущегося в углу Фурмина.

— Здорово, косматый, уж не чаял увидеть, а?

— Д-да, господин.

— А все-таки я пришел, обещал же тебе свободу. Ладно, об этом потом, ты, Фурмин, с кинжалом управляться умеешь?

— Доводилось, г-господин, — дрожа всем телом, отвечал пленник.

— Отлично, если правду говоришь. Тут уж сам смотри — не сумеешь выполнить, что скажу сейчас, оба-трое на корм рыбам пойдем. А делать нужно вот что…

Разгоняя пыльный, затхлый воздух кубрика, дородный воин яростно тряс над головой кубышку с игральными костями. Его лицо было усеяно мелкими капельками пота, то ли от старания, то ли от духоты, царящей в трюме, а может и от нешуточного волнения. Где ж это видано, чтобы месячное жалование на третьем кону спустить без остатка? Воин с силой хлопнул деревянной кубышкой по столу, и в ту же секунду распахнулась дверь, в которую кубарем влетел связанный Фурмин.

— Вы чего, ратники, совсем страх потеряли? — требовательно вопросил Сигмар, оглядывая троицу, сидевшую за столом, — какого лешего ваш пленник по кораблю шляется?

— Монах заговорил, — икнув, подытожил один из игроков.

— А как иначе, когда я вашего товарища с распоротой глоткой нашел…

— Что? Не может быть, — разом сорвались с места воины.

В это время Фурмин, незаметно скинул мягко скользнувшие по запястьям веревки пут и достал из рукава кинжал. Северин, увидев приготовления пленника, приготовился к бою.

— Хха, — с долгим выдохом метнул Сигмар грузик кистеня в лоб ближайшему воину.

С противным треском проломилась кость, железный шар вошел вместе с плотью внутрь черепа, отчего ратник всплеснул руками и мелко засеменил вбок, а тем временем, Северин, едва отдернув кистень назад, ловким движением ударил сбоку, прямо в висок, ошеломленному товарищу сраженного воина. Одновременно с ним кинулся в бой и Фурмин, яростно набросившийся сзади на третьего, покрыв его спину градом ударов, расцветивших красным полотняную рубаху несчастного. Еще двоих, переполошенных, ничего не соображающих после сна ратников, уложили тут же, даже не запыхавшись.

— Надо же как ловко получилось, — искренне удивился Северин, — повезло не иначе, еще бы так же ладно с Эммульдом все вышло, давай, натягивай их бронь, если найдешь и полезли наверх.

Сверкнула отполированная до блеска сталь Ярранинга, и солнечный зайчик, умело пущенный виконтом, ослепил Эйнара. Контрабандист тут же вскинул щит, и весьма вовремя, разящее орудие стукнуло по дубовым доскам, оставив глубокую вмятину. Эммульд играл с ним словно кот с мышкой, атаковал из самых немыслимых положений, бил мечом и кинжалом, кружился в вихре обманных движений и финтов, выматывая и без того едва стоящего на ногах контрабандиста.

— Что ж, мой милый друг, я не прощаю предательства, так что…

— Эрма! — раздался на палубе колдовской клич Северина.

Эйнар, не теряя ни единого мгновения, ударил мечом, что есть мочи по неприкрытой шее окаменевшего виконта. Лезвие прошило тело насквозь, быстро вынув клинок, контрабандист долбанул изо всех сил окованным железом краем щита в лоб Эммульда, от чего тот с деревянным стуком повалился на палубу.

Эйнар огляделся по сторонам и застыл в удивлении, увидев Сигмара, рисующего в воздухе таинственные символы мановением руки. С каждым жестом вокруг его кисти все ярче проступала клубящаяся темнота, чернее самой ночи.

— Алеф! — последний взмахом обрушил Сигмар чародейство на своих противников, выстроивших стену щитов, для защиты от земного врага.

Однако их усилия были тщетны, сорвавшийся с места ураган мрака поглотил воинов, обращая их в прах. Рассыпались в щепу крепчайшие дубовые щиты, железо доспехов проржавело за мгновение и развеялось под натиском пущенного чародеем смерча, следом обратились в ничто и сами воины, горстью пыли закружившись в холодном воздухе.