Татьяна Кадучкая - Колесо Сварога

— Рано или поздно, а в твоём случае скорее рано, ты умрёшь. Но пятно на репутации Дмитрия останется навсегда: отношения с человечкой из техмира — не то, что делает честь Высшему демону. Про это не забудут ни на деловых переговорах, ни на военных советах. В словах Дмитрия начнут сомневаться, промахи высмеивать особенно язвительно. Ты этого хочешь?

— Нет, — честно ответила девушка.

— Я так и думал, — Велимир довольно кивнул. — Дмитрий в любой момент может возглавить любой демонический клан и, поверь, многие желали бы оказаться под его началом. Династия Демьяниновых известна во всех обитаемых мирах. Мы — сила, с которой считаются все. А ты… если о вашей истории станет известно — это удар под коленки! Высший демон из правящей династии и безродная человечка, к тому же из Светлых стражей, которых ненавидят во всех мирах, да и в нашем не особо жалуют, — Велимир красноречиво скривился и тяжело вздохнул: — Я, конечно, всё понимаю: Дмитрий — молодой, привлекательный мужчина, ты… тоже не дурна собой, между вами могла пролететь искра, как говорят. Но для ВСЕХ будет лучше, если эти искры будут летать здесь. Для ваших встреч вполне хватит этого мирка… Надеюсь, мы поняли друг друга?..

… Костя со стоном повалился на скамейку, матерясь вслед демону, уже растворившемуся в темноте вечера. Надя медленно села рядом, молча вытирая кровь. Костя глянул на красную тряпочку в её руках:

— Ещё не остановилась?

— Нет.

Матусевич напрягся, заметив, что Черникова сплёвывает тёмные сгустки изо рта.

— Давно кровь глотаешь?

— С самого начала. Такая вот у меня реакция на стазис. Ты цепенеешь, а у меня сосуды лопаются.

Мужчина подхватил бледную девушку под руку и повёл домой. У двери в квартиру Надя глянула на приятеля:

— Костя, Дима ничего не должен знать о приходе своего отца.

— Разбирайтесь сами, — отмахнулся Матусевич.

— Спасибо.

— Но тебе не кажется, что это неправильно?

— Мне кажется, что Тёмный повелитель прав, — возразила приятельница. — Даже если Дмитрий увлечён мной — это всего лишь мгновение в его жизни. И мы проведём его здесь, в моём мире.

— Опять решаешь за него? Прошлый раз тебя ничему не научил?

Надя ненадолго скрылась в ванной, потом вернулась в гостиную и села в кресло напротив Матусевича:

— Костя, я понимаю Велимира и его тревогу за сына. У Димы — талант военного. Из всех сражений у него только два или три проигранных, и то давно, в самом начале карьеры. Дроу шарахаются от одного его имени… — девушка вздохнула, словно смиряясь с неизбежным. — Связь со Светлой стражей — не то, что ему нужно. Это всё равно, как если бы в годы войны Зина Портнова влюбилась в полицая.

Мужчина усмехнулся:

— Не преувеличивай! Мы с демонами уже давно не воюем, а очень даже мирно сотрудничаем.

— Что устраивает абсолютно всех, — резонно заметила девушка.

Матусевич вздохнул и скорее сам себе заметил:

— И всё же зачем Велимир Демьянинов лично пожаловал к нам? Ну не погрозить же тебе пальчиком, в самом деле!

Тем же вечером Надя попросила:

— Я хочу на ту поляну в Зазеркальном лесу.

Дмитрий недоумённо глянул на девушку:

— Зачем?

Надя нервно передёрнула плечами:

— Это твоё любимое место, а я испоганила его своей выходкой.

Мужчина недовольно скривился:

— Я уже забыл об этом.

— А я нет.

— Надя, что ты хочешь?

— Чтобы приходя туда, ты вспоминал не… тот вечер, а другой.

Демьянинов уже заметил упрямо сдвинутые брови, не сдержался и ругнулся себе под нос. Он здорово вымотался на работе и после сытного ужина больше всего хотел просто полежать на диване перед телевизором.

Но спустя пару часов полностью поменял своё мнение. На такие воспоминания демон готов был подписаться хоть каждый день. Заниматься любовью на мягкой траве под закатным небом… Благо: не забыл произнести пару защитных заклинаний от непрошенных гостей. Мужчина упивался каждым движением, каждым проникновением. Ноздри щекотал пряный аромат химмилий — ночных цветов, растущих в лесах Междумирья. А ещё Надин запах, который Дмитрий знал уже как свой собственный и различил бы среди сотни других. Тепло её тела, биение сердца. Хриплое, сбивающееся дыхание, срывающееся с прикушенных губ. Опять сдерживается! Демон хищно улыбнулся, скользнув языком по особо чувствительным местечкам на шее, и тут же получил отклик в виде выгнувшейся девушки. Шепнул:

— Кричи для меня… Кричи моё имя…

Полуприказ-полупросьба. И срываясь в накатывающий оргазм, она закричала, чтобы спустя пару секунд услышать его стон.

… Время шло, а они не торопились уходить. Согревающее заклинание не давало замёрзнуть. Было хорошо и спокойно. На небе сияли звёзды, складываясь в незнакомые созвездия. Величаво, словно лайнеры, проплывали чужие миры. Где-то неподалёку трещали жуки. Вяло откликалась потревоженная птица. И успокаивающий шелест листьев. Дмитрий довольно потянулся, прикрывая глаза. Накатило непривычное всеобъемлющее умиротворение. Плечо грела щека красивой девушки, а ладошка поглаживала его грудь в распахнутой рубашке. Одним словом, демон был в самом благостном настрое.

Дмитрий попытался заглянуть в лицо притихшей Нади: не дремлет ли? Оказалось, нет. Девушка размышляла о чём-то, невидящим взглядом уставившись в темноту леса.

— О чём думаешь?

Демьянинов приготовился слушать, какой он обалденный, как ей хорошо с ним, как…

— Да о фигне всякой! — отмахнулась Черникова. — Электрика надо вызвать. Опять лампочка перегорела. Может, в проводке дело?.. — она замолчала, прислушиваясь к странным звукам рядом. Потом догадалась: — Ты ржёшь что ли?

Дмитрий перестал сдерживаться и захохотал:

— Надя, ты неподражаема!

Девушка обиженно насупилась:

— Думаешь, это шуточки? У Алёны Ясеневой ноут полетел полностью из-за перенапряжения. Хорошо, что саму током не убило.

Демон не проникся, продолжал смеяться, прикрывая лицо руками. А Надя со вздохом вернула голову на прежнее место.

О том, что у Нади день рождения, Дмитрий узнал благодаря звонку Матусевича. Костя свой звонок объяснил просто:

— Вы же не празднуете каждый год, только круглые даты, типа сто лет, двести…

Демон понятливо хмыкнул:

— Верно. Спасибо, что предупредил.

— Ты учти: Надя не любит свою днюху. Не вздумай устраивать праздник на сотню гостей, — продолжал давать советы Матусевич.

— Почему?

— Потому что это ещё и день, когда погибли её родители.

Дмитрий мысленно выругался. Нехило судьба подшутила над девочкой!

Костя на прощание намекнул:

— Но подарки Надька любит.

Уже шесть лет Надя ненавидела этот день. Ненавидела и боялась. До сих пор помнила то дикое чувство потери и вымораживающее душу одиночество. После восемнадцати лет любви и опеки, когда она жила словно в коконе из родительской заботы и защиты, её вышвырнули в реальный мир, где всё оказалось совсем не так, как она думала. Где друзья могли предавать, родственники обворовывать, а справедливость осталась лишь красивым слоганом на баннерах. Нельзя сказать, что девушка полностью разочаровалась, но верить людям становилось всё сложнее. Тогда она узнала, что бывает боль неизлечимая, против которой не поможет ни «анальгин», ни «миг».