Любовь Фалалеева - Ангелы и боги

Галл однозначно собирался присутствовать при родах, чтобы обеспечить Каме безболезненное появление на свет их Марианночки. Видя, что отец после сеанса лечения напрочь забыл о табаке и алкоголе, Кама безусловно доверяла Галактиону, только опасалась, что в самый важный для нее момент муж будет на работе.

Но Галл успокоил Каму, сказав, что в следующее свое исчезновение он просто будет отсутствовать дольше…

Накануне отъезда в роддом Кама позвонила отцу и матери, попросила во время их отсутствия пожить в их квартире.

Отношения Галактиона и родителей Камы сложились доверительные, поэтому Роман и Екатерина охотно выполнили просьбу дочери.

Во время поездки в роддом Кама сама вела машину.

В палате Галл не отходил от Камы, много времени держал свои руки на большом животе любимой женщины.

Утром следующего дня у Камы отошли воды (атлант знал время этого момента).

Молодой женщине не было больно, но она почувствовала начавшееся движение плода на выход из ее живота.

Диагностировал это и Галл. Он взял Каму на руки, отнес в родовую палату.

Медики осмотрели женщину и лихорадочно стали готовиться к приему младенца.

Галл стал у изголовья Камы, поместил свои руки на ее лоб и затылок, посылая жене импульсы покоя и умиротворения.

Вскоре Марианночка покинула лоно матери, требовательным, коротким криком расправила свои дыхательные пути.

Пока медики занимались ребенком и Камой, Галл целовал и ласкал жену.

Молодая женщина смотрела на мужа счастливым, благодарным взглядом.

Атлант первым взял дочь на руки, нежно и бережно прижал к себе, мысленно произнес: «здравствуй, счастье мое»…

Девочка посмотрела на отца умным, внимательным взглядом, чуть помедлив, улыбнулась…

Галл поместил дочь рядом с Камой, глядя на обоих девочек нежным, любящим взлядом.

Глаза Камы блестели от слез. Счастье, внезапно встреченное на дороге, казалось фантастикой, нереальностью, сном и молодая женщина подумала: «Боже, какую цену ты с меня возьмешь за то, что ты мне дал?..»

Вскоре атлант на руках отнес в палату дорогих ему девочек.

Малышка требовательно завозилась, собираясь заплакать.

Галл приложил дочь к груди Камы.

Молодая женщина кормила Марианночку, нежно гладила такие же, как у отца, ярко — золотистые волосики. Кама очень мечтала об этом и ее желание сбылось…

На третий день после родов медики разрешили Каме и Марианночке покинуть клинику.

Кама снова села за руль, а Галл с малышкой устроился на заднем сидении.

Дома их ждали Роман и Екатерина, приготовившие внучке кроватку и пеленальный столик в комнате дочери и ее мужа.

А на кухне имелся запас сухой детской смеси из молока священных индийских коров, через Яра заказанный Галлом Максиму. На всякий случай — вдруг у Камы будет мало молока для кормления грудью, или не будет совсем…

Все время до отбытия в Большой Каньон, атлант не отходил от Марианночки, менял ей памперсы, переодевал, купал ее.

Родители Камы все эти дни жили в соседней комнате.

Наблюдая за зятем, Роман не выдержал:

— Милочка, твой муж совершенно ненормальный мужик — нянькается с Анечкой, как с живой игрушкой.

Кама счастливо улыбнулась, а Екатерина вскипела:

— Галактион как раз самый нормальный, в отличие от тебя. Недостойное для мужчины занятие — пить и курить! Если бы не твои мужицкие заморочки, у нас кроме Милы еще могли быть дети…

Слушая тестя и тещу, Галл добродушно усмехнулся, склонился над дочерью, меняя ей очередной памперс…

Через неделю после рождения Марианночки, атлант с сожалением отправился в Большой Каньон…

Как обычно, с первого сентября Владимир Михайлович приступил к преподавательский деятельности в нахимовском училище.

Но в ожидании мужа с работы Дину Сергеевну стало тяготить пребывание в квартире, которую она получила от областного отдела народного образования, когда вышла замуж за Григория. Жила она с Гришей обычной жизнью обычной женщины — их чувства быстро остыли, вместе жили по привычке и из — за появившихся детей.

Из — за того, что их отец начал пить, сын и дочь рано покинули отчий дом, уехали в Иркутск, стали работать на лесопильном заводе, а когда развалился Союз, им удалось создать свой бизнес.

Сын женился, дочь вышла замуж, у обоих появились дети. А Дина Сергеевна не могла присутствовать ни на одном их торжестве, так как уже работала у Артура. Артур много гастролировал, Людмила ребенком не занималась, а после их развода Дина стала для Ники всем — няней, мамой, бабушкой. В итоге, в Иркутск Дина съездила всего лишь несколько раз.

Сын и дочь, погруженные в бизнес и семьи, тоже не торопились навещать мать.

Медленно, но неизбежно в ее отношениях с детьми и внуками, уеличивалась пропасть забвения и отчуждения. Потому и тяготили Дину старые стены, в которых так мало было хорошего и, по сути, до поступления на работу к Артуру два десятка лет жизни были прожиты зря…

Не продолжай Дина работать у Артура, она ни за что бы не познакомилась с Володичкой…

С каждым днем Дине Сергеевне все сильнее хотелось вернуться в поместье, где в пятилучовом доме ее и Володичку ждала уютная квартира. Но самое главное, Дина ощущала острую потребность быть рядом с любимой дочерью Володички, тем более, что Марина ждала ребенка, а значит, нуждалась в ее помощи, ведь на Алине лежала забота о старших детях Марины и Максима — о Габриэле и Мариночке — младшей…

Всеми своими эмоциями, размышлениями и желанием покинуть ставшие ненавистными стены старой квартиры, Дина Сергеевна поделилась с Володичкой.

Владимир Михайлович поддержал желание Дины вернуться в поместье. Несмотря на примирение с сыном, Мариночка все равно оставалась для него самым дорогим человеком на свете. Единственное, что его огорчало, так это то, что он меньше времени будет проводить рядом с Диной.

Вечером Владимир и Дина по скайпу поговорили с Володей и Полей, относительно их желания вернуться в поместье, предложили им переехать со съемной квартиры — студии в квартиру Дины Сергеевны.

Володя переглянулся с Полей. И они поняли друг друга без слов.

— Нет, папа и Дина Сергеевна. Мы уже привыкли к этой квартире и останемся в ней до покупки своего жилья…

— Что же, вы люди взрослые, вам решать. Скажу Руслану, чтобы искал покупателей или квартиросъемщиков… Володя, как там Андреевна?

— Все никак не может поверить, что ее драгоценности забрали любимые дочери, а не Лиза. Сиделку побила. Спасибо отцу Сергию, организовал монахинь ухаживать за ней…

— Ладит с ними?

— Ладит, слава богу, хоть и не верю я в него… Я заменил в квартире матери замки, чтобы Ираида и Ольга больше не крали ее вещи…