Алекс Вэй - Туман забвения. Книга вторая

— Для начала представлюсь. Имя мое Эрика Сиол, и на данный момент я вправе представлять закон на этих землях. Я по-хорошему требую сообщить, кто является виновником этой попытки самосуда! — обратилась она к затихшим крестьянам. Все молчали.

— Молчите? У меня нет времени устраивать пытки. Если не признаетесь, я сожгу вашу херову деревеньку, и вы все окажитесь на улице, жалкий сброд! И не лесные нимфы, ни Мироздание не спасут вас! Ибо в этот момент здесь одно Мироздание и один Проклятый, и это я.

Угроза возымела действие. Выяснить, кто был подстрекателем, и кто принимал решение, оказалось проще простого, перепуганные крестьяне быстро сдали бывших лидеров. Их оказалось десять человек. Среди них староста.

— По закону Антарийской Империи, самосуд наказывается смертной казнью! Старосту, и этих двоих, к столбу, и сжечь! Будет для всех уроком, как издеваться над невиновными людьми! Остальных сегодня же повесим в городе на рыночной площади, в назидание, — железным тоном озвучила приговор наследница.

Тут со всех сторон послышались рыдания. Женщины падали на колени и начали умолять проявить милость. Однако на лице Эрики не отобразилось не единой эмоции.

— Поздно молится! Выполняйте, — она отдала приказ стражникам и спустилась с возвышения, чтобы уступить место для казни. Приговоренных наспех привязали. Сгребли оставшийся хворост и дрова. Этого оказалось мало, потому тут же принесли ещё, собрав по ближайшим дворам. Когда Эрика скомандовала поджигать, некоторые присутствующие попытались разойтись по домам, не желая смотреть на казнь близких людей.

— Никого не выпускать! Пусть смотрят, им ведь нравиться смотреть как жгут людей! — отдала приказ стражникам принцесса.

Карл вызвался исполнить приговор. Эрика не возражала, если тому так нравится исполнять роль палача, отчего не порадовать человека. Он с улыбкой на устах принялся поджигать хворост в разных местах. Когда костер загорелся, Карл встал рядом с ней.

— Приказ выполнен, — довольно отчитался он.

Вся площадь наполнилась жуткими криками умирающих приговоренных, женскими и детскими рыданиями, граничащими с воем, и молитвами, разбавленными проклятиями. Эрика наблюдала за происходящим без единой эмоции. Карл, судя по всему, этим зрелищем наслаждался. Стражники не привыкшие наблюдать подобные виды казней, отводили глаза, стараясь не выказывать волнения, и периодически с опаской косились на принцессу.

— Хорошо горят. Если бы ещё крестьяне так не вопили. Может, распорядишься их заткнуть? — шепнул ей Карл.

— Шутишь? Пусть орут, что им ещё остается, — отмахнулась Эрика.

Когда казнь была закончена, было уже далеко за полдень. С чувством выполненного долга, принцесса приказала своим людям собираться, и отряд вместе с остальными приговоренными покинул деревню.

За окном никак не прекращалась несусветная брань, сопровождаемая собачьим лаем. Какие-то бабы ругались так, что иной заправский моряк покраснел бы. Этот шум не просто не давал спать, Виктору казалось, вся эта бессмысленная ахинея звучит в собственной голове. Вскоре к ругани, с требованием заткнуться, подключились недовольные уже мужские голоса. Талерманец нехотя встал, поплелся к окну, и, ругаясь вслух, принялся запирать ставни. Убедившись в бессмысленности своих действий, так как расшатанные ставни не спасали от шума, он взялся за раскалывающуюся от боли голову, и поплелся к лежанке. «Похмелье, обычное похмелье, а тут ещё и гребаные вопли. Нигде покоя нет, в замке истерики, и здесь с ума сошли. Проклятые бабы! Нужно было в лес ночевать идти, а не сюда» — мысленно сокрушался Виктор, обшаривая свои пожитки в поисках самокруток.

— Дерьмо продолжается, — обреченно произнес он, поджигая дурман. После того, как Беатрис устроила ему истерику, и потребовала насильно забрать Еву из покоев Эрики, талерманец вместо этого вместе с Карлом напился в трактире, и в полуживом состоянии отправился ночевать в гостиный дом. О криков подальше. Но и тут ему даже не дали проспаться. А ведь ещё нужно возвращаться в замок, а там ещё та чехарда. Увы, кроме вывода, что все сошли с ума, никаких мыслей в голову не приходило.

У Герцогини ожидаемая истерика, ведь её родная дочь не просто расстроила помолвку, но оказалась в постели с собственной кузиной. Двойное извращение, мало кто мог бы спокойно воспринять такое известие. Беатрис обезумила, и принялась нести откровенную чушь про демонов. Последний раз она так реагировала на деяния принцессы четыре года назад. Тогда он едва не прикончил её. Обычно Виктор предпочитал не вспоминать те события, и собственные порывы в тот момент, но сейчас сама ситуация подталкивала к этим воспоминаниям. Впрочем, теперь талерманец не мог осуждать её, она мать, и для неё подобное — шок, вот она и рассудила все по своему разумению. А ещё, она женщина, которая стала ему небезразличной, за которую он несет ответственность. Виктор до сих пор не мог понять, он и впрямь умудрился поддаться чувствам, или просто захотел обычной жизни. Жизни без войны, без убийств, без перепуганных прохожих, только увидевших его клеймо. В Небельхафте к нему за эти годы, казалось, привыкли. Герцогиня вроде как оставила увлечение Книгой Мироздания, не считает его демоном и не боится. Им вроде как было хорошо вместе. А ведь когда-то он даже мечтать не мог о спокойной жизни. Казалось, даже Эрика спокойно воспринимала его стремления остаться здесь. В конце концов, наследница получила от него, что хотела. Но теперь, когда Беатрис вновь считает принцессу врагом, и справедливо требует поддержки, у него нарисовалась проблема. Придется или послать Герцогиню, или поддержать её, признав, что Эрика демон, совратила невинную девочку. Нерадостная перспектива. Разумеется, Герцогиня решит обратиться в Храм Мироздания, наивно полагать, что она передует. Уж он знает её. Но тогда ведь уже святоши быстро растолкуют Беатрис, кем он является на самом деле. В любом случае Герцогиня его пошлет, при этом он ещё и станет предателем для Эрики. Вот так перспектива.

«Ну почему вокруг истерички на пару с идиотами, а расхлебывать мне? А главное, чем, Проклятый ее подери, думала Эрика?» — негодовал талерманец, нервно затягиваясь дурманом. Ясно, что принцесса не демон, и никак не могла сотворить приворот. У нее нет способностей к магии. Максимум, что могла сделать принцесса, это напоить, наговорить ерунды, в крайнем случае, применить силу. Впрочем, гадать тут было нечего, он все уже узнал. Не поленился, уточнил у караульных стражников. Те и рассказали, как изрядно пьяная Ева направилась к покоям Эрики. Вполне вероятно, девчонка и впрямь польстилась на принцессу. Глупо. Подобное поведение губительно для репутации юной леди. Впрочем, с той спрос небольшой, насчет её ума Виктор никогда не обольщался. А вот Эрика разочаровала. Дело ведь даже не в репутации. Наследница в этом смысле уже отличилась, зарекомендовав себя едва ли не как Проклятый во плоти. Но принцесса в одночасье запорола весь план, лишившись вероятного союзника, а заодно испортила невинной глупой девушке репутацию. И все из-за банального самолюбия. Это даже удовлетворением похоти назвать сложно. Эрика раньше на Еву даже не смотрела. Виктор видел совсем иные мотивы. Для него не было секретом то, что Юлий вызывал у принцессы неприкрытую ненависть.