Алекс Вэй - Туман забвения

Услышав это, Генри будто с цепи сорвался. Ярость ослепила его сознание. Как ещё недавно он ощущал блаженство, настолько ярко он чувствовал гнев. Этот попугай смеет ему такое заявлять, смеет подозревать его в недостойном мужчины извращении?

— Гнида, я тебе сейчас язык в задницу засуну, — взревел Герцог, и бросился на Рикиния с четким намерением исполнить угрозу, однако понял, что не может сдвинуться с места, — Что за херня? Ты хоть понимаешь, с кем связался?! — прорычал он.

Барон, тем временем, продолжал улыбаться.

— Генри, какой вы суровый, — барон сладко причмокнул, — Я не против, чтобы вы мне засунули в задницу не только язык. Но не при всех же!

Герцог от бешенства, вызванного словами Рикиния и собственными бессилием при этом, на какой-то момент лишился дара речи. Он мог только нечленораздельно рычать. Барон, тем временем, подошел ближе, и потянул к его лицу руку с длинными лакированными ногтями.

— Ты, наверное, умеешь быть грубым. А я люблю суровых мужчин — сладко протянул тот.

— Чтоб ты сдох, гребаный извращенец, я тебе обещаю, ты закончишь на рудниках! — вытаращив глаза, прошипел Герцог.

Рикиний рассмеялся.

— Успокойся, пошутил я. Ты не в моем вкусе, бывший маршал. Слишком обрюзгший для меня! Мне по нраву мужчины с иной статью. Например, как Рахим, — барон повернулся к стоящему рядом высокому тренированному смуглому брюнету и провел ногтями по его щеке.

— Не смей мне тыкать, мразь! Ты ответишь за такие шуточки, — грубо ответил Генри, немного придя в себя, и осмотрелся.

Вокруг столпились любопытные, которые с улыбкой перешептывались.

— Прекрати свои фокусы, что это за херня? — со злобой вопрошал он, не прекращая попыток пошевелиться.

— Это не мои фокусы, а моего мага телохранителя. Если бы мой маг не вмешался, вмешалась бы охрана заведения. Вход в город стал бы для тебя заказан. Ты же в курсе, что в Редграде драки запрещены. И правильно, они портят настроение гостям. И мне тоже, — надув губы, обиженно заявил барон.

— Мне по хер на твое настроение. И мне насрать на гостей. Будь ты мужчиной, то не прятался бы за своих магов, а вызвал меня на честный поединок. Но ты жалкое трусливое недоразумение, ничтожный извращенец. Ну так что на счет поединка? — зло процедил Герцог.

Он рассудил, что попыткой вызвать барона на поединок, он в любом случае опозорит того перед публикой.

Рикиний улыбнулся.

— Ты вызываешь меня на поединок, я не ослышался? — с вызовом спросил он.

— Да, жалкий трус! Ты оскорбил меня, посчитав мужеложцем! И я вызываю тебя! — заявил Генри.

— Принимаю твой вызов, — решительно ответил тот, и тут же добавил, — Но ты же в курсе, что по законам Империи условия ставит принимающая вызов сторона? — со странным самодовольством спросил Рикиний.

— Конечно. Выбирай оружие, я все равно тебя размажу, хоть голыми руками, — бравировал Генри.

— А с чего ты взял, что я надумал с тобой драться? Я драться не умею. Более того, я теряю сознание при виде крови. Пристукнешь ты меня в два счета. Мой выбор — игра в покер. Напоминаю, среди игроков весьма популярны азартные поединки. Мы будем в равных условиях.

— Трусливое ничтожество, — прошипел Генри.

— Какой есть. Жульничать тут не дают, так что все будет честно. Дальнейшие мои условия — играем до тех пор, пока кто-то из нас не останется без панталон, — с улыбкой на устах но при этом жестко заявил Рикиний.

Окружившие их зеваки с интересом наблюдали за перепалкой, периодически переглядываясь и тихо переговариваясь.

— Игра так игра. Ты пожалеешь, что не выбрал обычную драку, — бравировал Герцог, хотя и сожалел, что у него пропала возможность размазать барона.

Впрочем, он же все равно хотел поиграть, так почему бы не обобрать этого идиота до панталон. У него золота сейчас столько, что этому барону и не снилось. И он, действительно, умеет играть в покер. А такой разряженный клоун просто не может быть достойным противником.

Сначала Генри везло, он выиграл три сундука золота, ставка шла на украшения Рикиния, и тут все полетело наперекосяк. Карта не шла, он проигрывал партию за партией, случались единичные случаи, когда он выигрывал, но это не спасало. Генри не знал, сколько времени шла игра, однако на него уже начала накатывать усталость. Появились признаки похмелья. Чтобы как-то прийти в себя он уже два раза вдыхал Божественное Сияние, но помогало это ненадолго, а в итоге становилось все хуже. Он уже потерял счет партиям и стал отвлекаться. И вот он оказался в одних панталонах.

— Так что, играем на твои панталоны, или тебе есть, что ещё поставить? — издевательски спросил Рикиний, не переставая накручивать локон на палец.

Сидящий в одних панталонах Генри, обхватил голову руками. Пот лил с него градом, а сам он едва не рыдал от безысходности. Он не знал, что ему делать дальше. Играть в долг не позволяли правила Золотой Лихорадки, а он к этому моменту умудрился проиграть все имеющиеся ценности: золото, экипаж, гвардейских лошадей, все оружие и даже собственную одежду. Ситуацию усугубляло то, что поединок проходил в парадном зале у фонтана. То есть на виду у всех. Любой желающий гость Золотой Лихорадки мог наблюдать за ходом игры. Так захотел Рикиний. Зевак оказалось предостаточно.

— Ну, я жду ответа? — резко бросил барон.

— У меня ещё есть сто гвардейцев и один писарь, — нервничая, ответил Генри.

— Не пойдет, в Империи запрещено рабство. Они свободные люди, — парировал Рикиний.

— Зато вся их одежда была куплена за мое золото. Я ставлю их одежду! — бросил Генри и в ярости сбросил со стола кубок.

Барон довольно рассмеялся.

— Хорошо. Но мое условие, ты ставишь всю их одежду, даже панталоны. Я в свою очередь ставлю все, что уже успел у тебя выиграть. Идет?

— Идет, — согласился Генри.

Крупье принялся раздавать карты. В который раз Герцога охватила убежденность, будто в этот раз ему повезет. Ему же везло до этого. И вообще, он может просчитывать на несколько ходов вперед. Ему необходимо только чуточку везения. Ну не может какой-то мужеложец оставить его без штанов, не может такого случится, успокаивал он себя, не желая признавать, что с его картами выиграть практически невозможно.

— Посылай за гвардейцами. Я готов ради такого случая оплатить вход каждому, — счастливо улыбаясь, практически приказал Рикиний, когда итог партии стал ясен. Генри проиграл.

Посмотреть на то, как сотня гвардейцев и один писарь будут раздеваться догола, собрались, наверное, все гости Золотой Лихорадки. Люди толпились и толкались, пытаясь протиснуться вперед. Гул и смех в зале заглушали музыку. Генри казалось, все это звучит в его раскалывающейся голове. Посреди зала жались возмущенные абсолютно голые гвардейцы, среди которых затесался Олис.