Алекс Вэй - Туман забвения

Разбудили его далеко за полдень. Пришли Дей с десятником и еще тремя стражниками. Не успел Вилар протереть глаза, стражники начали без объяснений осматривать его комнату.

— Какого хрена? — вспылил Вилар.

— Обыскиваем замок, — небрежно бросил Дей и добавил, — А тебе есть, что скрывать?

— Так бы сразу и сказали. Смотрите, мне скрывать нечего, — ответил он, хотя насторожился. Больно недружелюбный был тон у Дея.

— Ты уверен? Приятель то твой, с которым ты ворота караулил, убежал. С чего бы, а? — с претензией спросил уже десятник Мел.

— Так он давно служить не хотел. А сегодня тела мертвые увидел, сознание потерял. Вот и ушел, — пояснил он.

Стражники, тем временем, переворачивали верх дном сундук. Один залез под лежанку.

— Как он мог их увидеть, если вы всю ночь караулили? К утру всех убрали! — злорадно заявил десятник.

Мэл и раньше его не жаловал, вечно придирался. Вилар считал, завидует. Отдельным покоям. Его хорошим отношениям с гвардейцами. Вот и теперь, прицепился.

— В сарае увидели. Мы пошли и посмотрели. Гвардейцы мои приятели. А Петер, между прочим, племянник гвардейца Гарри, — Вилар счел нужным это подчеркнуть. Пусть знает, кого обвиняет.

— Ты нам зубы не заговаривай. Кто кому племянник и кто приятель, — процедил Дей.

— Гляньте, какую херню я нашел, — выпалил стражник, стоя на коленях возле лежанки.

Все, даже Вилар, подошли посмотреть. Стражник осторожно разворачивал небольшой сверток. Там был синий порошок.

— Это не мое, — выпалил Вилар, ничуть не слукавив.

— Все так говорят. Разберемся, — зло процедил десятник и дал команду бросить его в темницу.

Его схватили под руки и прямо в исподнем повели к двери. Понимая, что его могли подставить и теперь остается только бежать, уже в коридоре он вывернулся. Врезал одному в челюсть. Но в итоге потерял сознание, перед этим ощутив удар по голове.

Вилар очнулся в кромешной тьме. Он не помнил, как его приволокли сюда. Попытался пошевелиться, голова заболела сильнее, ребра заныли, послышался лязг тяжелых цепей. Значит, он прикован железными кандалами. Как он не силился, рассмотреть что-либо не было возможности. Зато он четко слышал, как с определенной периодичностью барабанят капли. А ещё запах тут стоял до невозможности затхлый.

— Твою мать, — выругался он и больно закусил губу.

Обидно, мерзко. Как можно быть таким конченым неудачником? Вилар, несмотря на то, что раньше вел не слишком законную жизнь, умудрялся ни разу не попасть в темницу. А тут его обвинили в том, чего он не совершал. Он никого не предавал. Ему даже никто не предлагал.

Пытаясь не впасть в окончательное уныние, Вилар принялся вспоминать день перед отравлением. Кроме стражника Тима, с которым они поддерживали приятельские отношения, к нему никто не заходил. Выпивший Тим приперся за пару часов до начала караула под странным предлогом поговорить о жизни. Мол, скоро война, мятежи, может надо сваливать, пока не поздно. Чушь, но учитывая степень опьянения приятеля, удивительным это не показалось.

Неужели Тим его подставил? Больше ведь некому. Ещё с утра в том месте свертка не было, он ведь заглядывал под кровать в поисках початой бутыли вина. Хотел выпить перед сном. Сверток он бы точно заметил.

На ночь он всегда запирал дверь. Вилар вообще всегда её запирал, когда уходил. Когда он возвращался, он ни разу не застал её открытой. Если бы дверь открыли отмычкой, едва ли стали бы заморачиваться её закрытием, учитывая, что челядь в том коридоре так и снует туда-сюда.

«Значит Тим, сука» — теперь он был в этом уверен.

Все сходится, именно этот гад нес караул неподалеку от кухни. Более того, он состоял в связи с кухаркой Перьей. Он и устроил все это дерьмо, а потом решил подставить его.

Впрочем, едва ли это могло успокоить Вилара. Именно этого упыря уже нет в живых. Наемники его прикончили, решив не оставлять свидетелей. По делом этой мрази, конечно. Но толку от злорадства, если все свалят на него? За такое казнят…

Размышления о своей нелегкой судьбе прервал грохот открывающейся двери. В глаза ударил слепящий свет факела. Когда же Вилар рассмотрел лицо вошедшего человека, его пробрал натуральный ужас. Талерманское клеймо ещё никогда не казалось Вилару таким страшным.

Виктор поджег ещё четыре факела на каждой стене и засунул свой в кольцо. Потом он молча развернул огромный сверток, и повесил его на крюк. Приспособления, находящиеся там, ясно говорили про их назначение. Его собираются пытать. Вилар был достаточно наслышан про талерманские пытки. Можно мучиться неделями, и при этом оставаться в сознании. Участь хуже смерти.

— Ну что, будешь говорить, или тебе помочь? — прервал молчание Виктор, посмотрев прямо в глаза Вилару.

— Я клянусь, что не виноват! Это все Тим! Он мне вчера сверток подбросил. Перед караулом пришел, пьяный! Он как раз с кухаркой Перьей спит! И караулит рядом! Он меня подставил! Я клянусь, что не виноват! — Вилар все ещё надеялся убедить талерманца в свое непричастности.

Виктор только зловеще улыбнулся. И эта улыбка не предвещала ничего хорошего.

— То, что Тим предатель, уже ясно. Наследил он много. Его подстилка Перья вовсе сбежала. Её ищут. И найдут. Но ты, значит, решил свалить все на мертвого сообщника и чистеньким остаться? Не держи меня за идиота. У тебя даже мотив есть. Твоя блаженная сестренка, мечтающая стать послушницей. А Тима ты и сам прихлопнуть мог. Я допросил Петера и он утверждал, что его разбудил именно ты. Может ты даже не спал? — зловещим тоном спросил талерманец.

— Я спал, меня так же тошнило. Петер первым проснулся, он должен был сказать! — оправдывался Вилар.

— Чего не сделаешь для того, чтобы вывернуться, — бросил талерманец, направляясь к инструментам для пыток.

— Но если бы я был виноват, стал бы я хранить это дерьмо под кроватью! — выпалил в отчаяние Вилар.

— Пожадничал по глупости. Это дерьмо стоит целое состояние. Ты промышлял в портах и наверняка в курсе. К тому же, у тебя не только яд нашли, но и кошель с золотом и серебром. Дешево, конечно, ты оценил жизнь Её Высочества. Но откуда столько золота у голодранца?

— Это мое! Я выиграл его в кости! Я клянусь! — не солгал Вилар, говоря про накопленные пять золотых монет и одиннадцать серебряников. Он это действительно выиграл.

— Продолжаешь отпираться? Не хочешь по-хорошему? Зря. Ты меня разочаровал. Я не люблю, когда меня разочаровывают, — безразлично рассуждал Виктор, рассматривая инструменты, — Я надеялся, мне не придется тратить свое драгоценное время на такое скучное занятие как пытки. Обычно я предпочитаю убивать сразу. Но мне придется. Её Высочеству нужно знать, кто тебе заплатил, — хладнокровно говорил он.