Наталья Косухина - Академия создателей, или Шуры-муры в жанре фэнтези (СИ)

— Не обманывайте меня и еще не слушайте то, что сказали эти… Ваша семья любит вас.

Последние дни я находилась в постоянном душевном напряжении и сейчас уже не выдержала, высказавшись в несколько резкой форме:

— Я знаю и ценю то, как ко мне относится мой род и моя семья. И вы зря думаете, что я потрясена этим разговором. Поверьте, слышу подобное далеко не в первый раз.

— Элаи…

— И нисколько не обманываюсь, ни на счет своего положения, ни на счет отношения ко мне окружающих. Разговор этот не доставил мне какого-то огорчения: я подобное слышу всю жизнь. А теперь не могли бы вы меня извинить.

Прежде чем ректор что-то успел ответить, я поспешила к себе в комнату и там долго-долго плескала на свои пылающие щеки холодной водой.

Что и говорить, поездка удалась на славу. Нашли полезную информацию, наслушались слухов. О пустота, как же я хочу обратно в академию!

Практически сразу после нашего возвращения у студентов начался период отдыха перед завершающим семестром года и первой защитой своей работы. Грядет важное и ответственное время, перед которым нужно восполнить силы и, отбросив все лишнее, устремиться к успеху.

В этот год, как и в предыдущие, я провела каникулы с семьей, занимаясь в библиотеке и каждый день надевая красное платье. Око незримо следило за мной, готовое в любой момент зафиксировать, если я нарушу закон. И в тоже время защищало от необоснованных обвинений.

В остальном мой отдых был вполне комфортным и спокойным, несмотря на гнетущие мысли о ссоре с Каси. Решено, вернусь обратно в альма-матер и помирюсь с ним по его воле или против нее.

Я не могла позволить так глупо угаснуть нашей дружбе, учитывая, что знаю, насколько она ценна, когда у тебя за всю жизнь был единственный надежный друг.

Однако в один из дней, уже ближе к окончанию каникул, размеренное течение жизни семьи Элаи изменилось.

Теперь вся семья ходила по дому практически на цыпочках. Отец с самого раннего утра пребывал в молчаливом и прескверном настроении. Лишь Аделаида посматривала на него и иногда покачивала головой.

Несколько раз я даже слышала обрывок их разговора, когда мачеха выражала свое мнение, что, мол, они сами разберутся.

Я хотела обидеться, что мне не доверяют и не рассказывают то, что касается всей семьи, но, понаблюдав за братьями и сестрами, поняла, что, видимо, только главная чета рода в курсе.

Как-то днем, выходя из библиотеки, я встретила тревожный взгляд младшей сестры. Вопросительно приподняла брови, а она с намеком скосила глазами в сторону кабинета отца.

Что-то интересное?

Подходя к нужной мне комнате, я издали услышала громкие голоса. Второй раз за год ссорились мой отец и мой ректор. Каждый кричал очень громко, но из-за заклинания антиподслушки нельзя было разобрать ни слова.

Судя по всему, скандал шел продолжительное время, и я даже не представляла, из-за чего они в очередной раз поцапались. Недавно я поняла, что знала свою семью не так хорошо, как думала раньше, особенно собственного родителя.

Я уже практически подошла к двери, когда она открылась, громко ударившись о стену, и из кабинета вышел Фаранар, а следом отец. Увидев меня, оба замерли, а у меня перехватило дыхание от одного взгляда на ректора. И пусть внешне для всех остальных он старый, но я теперь всегда видела перед собой его молодым.

— Господин Фаранар, — склонила я голову в приветствии.

А он, невзирая на то что является моим преподавателем, подошел ближе и, подхватив мою руку, склонился над ней в поцелуе. Светское приветствие и уважение. А по отношению к молодой девушке, я бы сказала, и проявление явной симпатии.

— Элаи… Очень рад видеть вас. — И, бросив еще один острый взгляд на отца, удалился.

В волнении и смятении я смотрела вслед главе академии, а потом повернулась к родителю.

— Все хорошо? — нерешительно спросила я.

— Все просто прекрасно, — иронично промолвил отец, а потом наставительно добавил: — Однако Фаранар очень тяжелый молодой человек, хотя и не без достоинств.

Больше мне ничего сообщить не пожелали. И оставалось только гадать, в чем была причина ссоры между отцом и ректором аж два раза.

Как теперь проходило расследование, я не знала. Пока студенты отдыхали, ректор работал с Арсом, и, когда я вернулась, секретарь мельком упомянула, что начальник совсем никуда не отлучался, кроме совещания создателей. Мол, после него господин Фаранар вернулся мрачный и они долго и громко о чем-то спорили с господином Графтом. А вот теперь и меня глава академии вызвал к себе на аудиенцию.

Зайдя в его кабинет, я увидела, что любимый создатель стоит около окна, заложив руки за спину, и невидящим взглядом смотрит в окно.

— Добрый день, — поздоровалась я тихо.

Мужчина повернулся ко мне, улыбнулся и, повесив полог защиты, снова стал молодым, сбросив личину.

— Не добрый, но проходите, садитесь.

— Что-то случилось? — перепугалась я и, поморщившись, добавила: — Хотя мне, наверное, не положено говорить.

— Глупости, следователь прекрасно знает, что вы невиновны и не разболтаете ничего. Око и платье — это лишь ваше желание.

— Как сказать, — повела я плечами, сейчас особенно чувствуя и красный шелк, и давящее ощущение слежки.

— Впрочем, думаю, вы правы. Око присмотрит за вами. Вы очень помогли, когда обнаружили цель этих убийств, Арс сузил круг артефактов, которые могут учувствовать в подобном ритуале.

— Все-таки призыв бездны?

— Да. И страшно подумать, что произойдет, если этому сумасшедшему удастся его план.

— Но… Неужели он не делает ошибок? Ведь у нас столько сильных специалистов.

— У него есть поддержка влиятельного лица из рода. А лично я подозреваю, что друг того создателя, который когда-то создал артефакт, где-то прячется в роде, за это время заняв высокое положение. Они долго готовились и хорошо все рассчитали и продумали.

— Что же делать? — взволнованно заломила руки я.

— Настали темные, решающие времена, поэтому, я думаю, пора принимать решение. Сейчас яснее чем когда-либо видно, что главное в жизни. Я вот, например, собираюсь начистоту поговорить с очень дорогим мне человеком, иначе завтра может быть поздно.

— Мы ведь поймаем его? — тихо спросила я, даже не желая думать, что со мной будет, если план убийцы сработает и меня отсюда вышвырнут.

Если убьет там, все равно, но если нет? У меня же практически ничего не останется.

— Да, мы постараемся. А теперь идите, Элаи, и будьте осторожны. Умоляю вас об осторожности.

Кивнув, я встала и, поклонившись, вышла, ощущая спиной пристальный взгляд, а из головы не шли последние слова Фаранара про разговор.

Что он имел в виду?

Последние пару недель во снах я видела смутные образы. Они мелькали и исчезали, а потом снова появлялись. Но изменилось не только это: неожиданно и незаметно, стали пробуждаться чувства в моем сердце.