Игорь Конычев - Бремя Бездушных (СИ)

— Не стоит!.. Ик! — Лисандра зардевшись еще сильнее, прикрыла рот ладонью. — Простите. Так вот — не стоит столь неуважительно отзываться о верованиях других!

— Так почему гиритцам можно считать нашу богиню, как они говорят, ересью, а нам нельзя и слова молвить о ваших богах? — хитро прищурился старый шаман.

— А? — вопрос Хаграна поставил Лисандру в тупик. — Ну…

— Что, благородная, кончились умные слова? — весело осведомился Скар.

— Вовсе нет, — смутилась Лисандра. — Лигея Благодетельница завещала всем нам с уважением и почтением относиться друг к другу. Все мы должны жить в мире и согласии, оберегая Светлые земли от Скверны! За это радеют паладины ордена Лигеи!

— Скука, — вынес свой жесткий вердикт Скар, сделав солидный глоток и отбросив опустевший рог, который ловко поймал один из воинов и сразу же наполнил снова.

— Скука, — согласился с вожаком Бриор.

— Еще какая, — хмыкнув, кивнул еще один зверолюд, имя которого Лисандра не запомнила.

— Что скучного в мире и процветании? — искренне удивилась паладин.

— Хм, — Скар нахмурился. — Может мир и процветание? — осклабившись, спросил он у девушки.

— Но… Это же прекрасно, когда все находится в гармонии и… — Лисандра замолчала, так как Скар поднес палец к ее губам, словно запечатывая их.

— О чем ты говоришь, женщина? — тихо произнес вожак зверолюдов, но в наступившей тишине его слова прозвучали довольно громко и даже угрожающе. — Гармония? — Скар презрительно сплюнул и, вряд ли случайно, выбрал для плевка именно ту сторону, где стоял рыцарь — защитник. — Не хочу расстраивать тебя, но оглянись, — мужчина развел руками. — Собрались бы мы здесь, если бы все жили в мире и достатке? Этого мало? Выгляни за Стену, и ты увидишь, как эта твоя гармония скалится на тебя из-за мертвых деревьев Потерянных земель. Недостаточно? Взгляни на врата в Бездну и на тварей, что лезут из них. Заберись в горы или углубись в леса и встреться с кровожадными чудовищами, что прячутся там. Отыщи руины старых городов и спроси у демонопоклонников, что они думают о твоей гармонии.

Нахмурившиеся зверолюды кивали, в знак согласия со словами своего вожака, а тот продолжал:

— Не молитвы, и не добро твоей богини спасут этот мир. Только битва! Скверну следует выжигать раскаленной сталью и только так!

— Мы не сможем очистить наши земли, если не очистимся сами! — запальчиво ответила Лисандра, приблизившись к зверолюду. — Сердце Лигеи открыто для всех, кто готов встать на путь искупления!

Девушка указала на свою грудь, где на нагруднике был выгравирован символ богини — благодетельницы: четыре треугольника, расположенных в виде креста и похожих на лепестки распустившегося цветка, в центре которого располагался алый камень, символизирующий сердце Лигеи, одинаково открытое всем четырем сторонам света.

— Без молитвы нам не обрести душевный покой! Вы сами! Ты сам! — она ткнула пальцем в широкую грудь Скара. — Разве ты не молишься своей богине?

— Мы почитаем Праматерь, — Скар оскалился, в пляшущем свете костра став похожим на пугающую смесь человека и волка, со своими желтыми глазами и клыками. — И я сам молюсь ей, но не так как вы, люди, молитесь своим богам. Матери Волчице не нужны слова, не нужны ей и щедрые подношения, и коленопреклоненные церемонии, не за этим она породила на свет своих щенков. Я молюсь ей, но молюсь так, как велит мне сердце. Поле битвы — мой алтарь! Пролитая кровь, что утолит великий голод Праматери — вот моя молитва! — Скар залпом осушил очередной рог, протянутый ему одним из воинов.

Одобрительный вой поднявшихся со своих мест зверолюдов, оглушил Лисандру.

— Но нельзя же убивать, ради самой жажды убийства! Это же… — паладин поначалу не решилась произнести слово, уже готовое сорваться с ее губ и за нее это сделал Колд:

— Это зверство, — жестко произнес рыцарь — защитник, снова приблизившись к костру. — Этим зверям не понять стремлений светлых богов, паладин, бесполезно спорить с ними. Гирит Защитник велит нам…

— Да — да, — перебил храмовника Скар. — Все мы знаем, что ты сейчас скажешь, бездушный. Все вы говорите одно и тоже и поэтому не нравитесь нам: без устали твердите, что вы — щит вашего бога, в то время, как сами постоянно прикрываетесь им!

— Не смей!.. — В голосе Колда впервые проявились человеческие эмоции.

Лисандра почти физически ощутила волну праведного гнева, что исходила сейчас от гиритца.

— Не богохульствуй! — процедил сквозь зубы рыцарь — защитник, широко шагнув в освещенный костром круг.

— Думаешь напугать меня, храмовник? — широко и неприятно улыбаясь, Скар подошел к монаху вплотную.

Оскалив длинные клыки, не мигая, он глядел в холодные глаза собеседника.

— Посмотри, гиритец, посмотри на меня и моих братьев по крови — у нас нет ни дома, где теплится очаг, ни семьи, что ждет нас и которую мы могли бы защищать от безумных орков или от тварей, скрывающихся в горах Великого Хребта или во тьме Застывшего леса. Нам некого оберегать от зла, таящегося в темных уголках нашей родины, острова Стаи. Нас там никто не ждет! У нас ничего нет, кроме наших жизней. Все что мы имеем — ты видишь сейчас перед собой, и всех нас ждет лишь один исход — смерть. Она придет за нами сейчас, сегодня, завтра, через несколько лун или даже зим — не важно. Важно лишь то, как мы встретим ее. Важно то, как Праматерь Урсула, великая Волчица, посмотрит на нас, когда настанет время, и мы предстанем перед ее взором.

Лисандра слушала Скара, открыв рот, как и все, кто пришел с ней к костру зверолюдов. Только Колд, по-прежнему, взирал на воина сверху вниз, с тщательно сдерживаемой злостью. Но Скара это не интересовало, он продолжал говорить:

— Недавно мы пришли из-за Стены, гиритец. Всего лишь пять лун назад, нас было больше трех десятков. Десять наших братьев навсегда осталась в Потерянных землях. Они сгинули там и память о них, скорее всего, умрет вместе с нами. Мы помним, и всегда будем помнить их, но мы не скорбим о павших. Они ушли достойно и мать Волчица с радостью примет их. Мы дети Урсулы, мы рождаемся и живем ради битвы. Мы погибаем в крови, окруженные побежденными врагами, как и надлежит выводку Праматери. Мы смело идем вперед! К смерти и славе!

— Сквозь ливни крови! — Единый рев зверолюдов поддержал боевой клич своего народа, сорвавшийся с уст их вожака, Скара Кровожада.

— Мы не отступаем и не бежим, мы умираем с оружием в руках и великая Праматерь, глядя на деяния своих детей, улыбается нам. А что ваш бог, гиритец?

От улыбки Скара у окружающих по спине пробежали мурашки. Вожак зверолюдов ткнул Колда пальцем в нагрудник, и сталь гулко ударилась о сталь.

— Этот Гирит, он хотя бы иногда смотрит в вашу сторону?