Игорь Конычев - Бремя Бездушных (СИ)

— Людям свойственны подобные поступки, — равнодушно заметил некромант. — Все мы ошибаемся… — он почти погрузился в мрачные размышления о собственных ошибках, но ему помешала Алира.

— Особенно часто ошибаетесь Вы, мой бестолковый господин, — безжалостно заметила девочка.

— Вы — определенно, очень интересный экземпляр, милочка, — Гранер Ласкнир давно наблюдавший за Алирой, приблизился к ней, но посох некроманта неожиданно преградил ему дорогу.

— Еще раз назовете ее экземпляром, и я заставлю вас пожалеть об этом, — серьезно произнес Эгистес Отверженный, добавив с мрачной улыбкой:

— Неоднократно пожалеть.

— Учитель, — Кая потянула архимага за рукав. — Не нужно провоцировать его. Вы видели, что он может делать. Некромант опасен!

— Именно это в нем меня и привлекает, — беззаботно улыбнулся Гранер Ласкнир. — Лояльные светлым богам некроманты — редкость, а настолько сильные — тем более.

Гирион, услышав эти слова, недоверчиво покосился на колдуна, ледяным взглядом выражая свое отношение к подобному заявлению. С детских лет воспитанный монахами и посвятивший свою жизнь защите страждущих от сил Тьмы, гиритец смирился с компанией некроманта, но не принимал ее.

Эгистес заметил взгляд рыцаря-защитника и вознаградил его в точности таким же — холодным и полным недоверия. Некромант чувствовал себя чужим в отряде, хотя зверолюды, признаться, заслужили его симпатию своей честностью и простотой, пусть они и недолюбливали колдовство. Дети Урсулы никогда ничего не скрывали и говорили то, что думают.

Эгистес Отверженный еще раз пожалел о том, что они потеряли демонолога, единственную, кто, возможно, смог бы понять его, за исключением Алиры. Эгистес как сейчас помнил ту ночь, когда он вернул к жизни дочь Фирота Лишенного Скорби. Девочка стала верной спутницей и, благодаря наследию своего отца, выгодно отличалась от любой нежити. Алира выглядела как человек, не разолгалась, не утратила способности мыслить и оказалась весьма сильным спутником после того, как переступила грань смерти.

Некромант давно понял, что привязался к той, кого считал своим единственным другом, несмотря на дурной характер и язвительность. Пусть он и обещал Алире отпустить ее, вернув в загробный мир, но не хотел терять девочку.

В глубине души Отверженный радовался, что дочь Фирота не пожелала покидать этот мир и ему не придется прощаться с девочкой навсегда. Это звучало эгоистично, но это было именно так.

Эгистес боялся остаться в одиночестве. Именно поэтому он хотел бы поговорить с Кисарой. Они оба обладали темным даром, но южанка жила среди обычных людей и могла бы многое рассказать Эгистесу, что так и не решился подобный шаг.

Но теперь южанки нет. Неизвестно, выживет ли сам колдун, когда все закончится и закончится ли это при его жизни. Умирать еще раз Эгистес не хотел и, если бы не фокусы архимага, его вместе с Алирой здесь бы уже не было.

Но сейчас, когда камень Возврата уничтожен, остается только держаться вместе со всеми. Эгистес не доверял никому, кроме Алиры и это угнетало его, не давая покоя.

— Мы кое-что нашли, — бесшумной походкой из темноты вышла Исель, недовольно взглянув на направленный ей в грудь меч Гириона.

— Что именно? — Рыцарь-защитник окинул темную эльфийку взглядом и опустил оружие.

— Большой зал, в середине что-то похожее на врата Пути, только очень старые и, — эльфийка отвела взгляд. — Сломанные. Они разбиты и, судя по следам, не магией. Мы проверили путь и само помещение — никаких ловушек нет.

— А какая-нибудь магическая дрянь? — поинтересовался Скар. — Может, пустим вперед старикана? Убьет — не жалко. Он свое уже отгулял.

— Благодарю за доверие, — сухо бросил архимаг, смерив ухмыляющегося зверолюда укоризненным взглядом. — Я был о Вас лучшего мнения, господин Кровожад.

— Прости, что разочаровал, — хмыкнул Скар, не проявляя ни капли раскаяния. — Теперь, наверное, не смогу нормально спать по ночам, без твоего-то доверия… Если выживу.

— Я проверила зал и на магию тоже, — вставила эльфийка. — Как я и говорила — я только учусь чародейству, но даже моих способностей хватает, чтобы распознать ловушки, если бы они были. Поверьте, в этом мой народ разбирается.

— Веди. — Несмотря на присутствие пастыря в отряде, команду отдал Гирион, а сам Алектис, казалось, замкнулся в себе.

Немного восстановив силы, Кая вновь разожгла на своей ладони маленький огонек и он, вместе с посохом некроманта осветил ровные гладкие стены, слегка подрагивающие в слабом пламени.

Подземелья обители Нерушимых Врат не отличались от убранства верхних этажей: знамена ордена и тексты молитв, выгравированные в камне чуть выше уровня глаз. Где-то писания прерывались вырезанными фресками, изображающими деяния Сидония Воздаятеля или сценами минувших битв его ордена.

Идеально подогнанным каменным плитам могли позавидовать особняки вельмож, так же, как и высоким потолкам, чьи овальные своды поддерживали белоснежные колонны, которых совсем не коснулось время. Все в обители Нерушимых Врат, будто замерло и лишь обереги учащенно бились в древних стенах, словно сердце самой цитадели, переживающей свои последние мгновения.

Как и говорила темная эльфийка, они вышли в темное помещение, в центре которого стояли врата Пути. Задумчивый Таллаг бродил кругами, а Калеос замер у дальней стены, изучая что-то сокрытое от остальных непроницаемым мраком подземелья. Обернувшись к прибывшим, зверолюд удостоил их мимолетного взглядом, после чего вновь склонился над вратами, водя по камням ладонью.

— Плохо видно, — проворчал Таллаг. — Посветите.

Архимаг подошел поближе, жестом подозвав Каю, и пламя волшебницы выхватило из темноты то, что когда-то являло собой портал. Чтобы не произошло с вратами Пути, пользоваться ими теперь не получилось бы при всем желании: камни с магическими символами кто-то нещадно обломал чем-то тяжелым, обратив в груду бесполезных булыжников.

— Так и знал, — Таллаг указал на явственные царапины на боку одного из обломанных столбов. — Это даже не молот, скорее булава, но уж точно не магия. — Острый коготь зверолюда поскреб раскрошившийся край глубокой царапины. — Кажется, у одного из ваших братьев было подобное оружие, булава в виде солнца. Его звали… Лертас! При упоминании храмовника, что спас ее жизнь, Исель опустила голову.

— Это не мог быть он, — недоверчивый Гирион в несколько широких шагов подошел к месту, рядом с которым сидел Таллаг. Внимательно изучив следы от оружия, гиритец помрачнел еще больше.

— Я же говорил, — с чувством превосходства, Таллаг выпрямился.

— Все булавы в нашем ордене выглядят так, — рыцарь-защитник продолжал изучать царапины, словно желал найти какой-то несоответствие. Но такового не нашлось. Гирион прошел множество сражений и легко мог узнать следы, оставленные оружием братьев по ордену. Так же, как и сейчас.