Андрей Голышков - Клинки Керитона

— Остынь, Тамк! — брат Этро нависал над столом, упершись ладонями в край. Он с прищуром посмотрел на Балыза. — Уйми своих волкодавов, чужестранец. Драки не будет.

Добавляя веса словам старшего, медленно поднялся и третий санхи — молчавший до этого брат Римо.

Купец отложил обглоданную кость, промокнул жирные губы платочком. Что-то сказал, даже не подняв на санхи глаз. Охранники нехотя опустились на место.

Тамк пинком отшвырнул стул. Его гневный взгляд заскользил по залу. Он был похож на хищника на водопое, выбиравшего жертву — на потом.

— Хорошо, брат, — фыркнул, пытаясь изобразить смех.

— Спасибо, маэстро Хабуа, — поблагодарил онталара Этро. — Мы с удовольствием дослушаем ваш вариант этой истории. Завтра, как и было оговорено.

— Да… как будет угодно, — согласился Хабуа, и, спохватившись, добавил: — господин.

Брат Римо подошёл к пустующей стойке. Положив несколько монет на поднос, он ударил костяшкой пальца в медный гонг, оповещая всех присутствующих о четверти часа дармовой выпивки.

— Это за беспокойство, — сказал Этро и двинулся к выходу.

Тэйд перевёл дух, потёр лицо руками.

Все вокруг радостно загалдели, будто ото сна очнулись, потянулись к стойке.

— Я тоже спать пойду, — попрощался с друзьями Билу.

— Чего рано так? — спросил Саима.

— Настроения нет.

— Ты ему кто я не говорил? — спросил Тэйд, когда Билу ушел.

— Что ты имеешь в виду?

— То, что я Исток.

— Сдурел что ли? — яростно зашипел Саима. — С чего ты взял?

— Не знаю. — Тэйд, невольно втянул голову в плечи и пригнулся к столу. — Он так на меня смотрел… мне показалось что знает.

— Отдохнуть тебе надо.

— Ну так что?

— Что «что»? — раздражённо переспросил Саима.

— Что делать будем?

— Не знаю.

— Когда этот Крэч должен был появиться?

— Да уж все сроки прошли. Если бы я тебя не ждал, давно дома был бы.

— Отец что на этот счёт говорил?

— Сказал: жди Крэча и Тэйда.

— И?

— И домой.

— Ясно. Вышли, значит, сроки.

— Угу.

— Ещё подождём или домой поедем?

— Пару дней, думаю, подождать надо. Как считаешь?

— Давай подождём. Глядишь, караван попутный подойдёт.

— Будет — хорошо, не будет — так пойдём. В Узун для начала. Там поглядим.

— Вдвоём? А цоррба не боишься?

— Хабуа тебя этой тварью настращал?

— Он.

— Не боюсь, с нами же будет мой славный пееро.

Вир приподнял мордочку и тихо присвистнул. То ли соглашаясь: «Да-да, вы можете полностью на меня положиться». То ли, наоборот, возражая: «Ты что, Саима, с дуба ненароком рухнул? Головой надо сильно болеть что бы втроём по горам шастать».

— Ты что, испугался? Согласен — переход долгий и не самый безопасный, и поэтому надо основательно подготовиться. И, вообще, давай-ка завтра это обсудим, — Саима сладко зевнул. — Не порть вечер. Барг, верно, только-только новый бочонок откупорил, а ты мне всякой ерундой голову забиваешь, — он повёл над кружкой носом, всем своим видом давая понять, что всё уже решил и за себя и за друга, а по сему считает разговор законченным.

Тэйд встал:

— Я тогда спать пошёл.

— Всё в порядке? — в косеньких от эля глазах Саимы мелькнуло искреннее беспокойство.

Тэйд подмигнул, подтверждая: всё, мол, в порядке (он был убедителен, будто и сам в это верил). Однако губы его предательски скривились, что могло означать только одно: всё, брат в порядке, да не всё.

Саима кивнул понимающе:

— Не нравишься ты мне что-то. Пойдём-ка провожу тебя.

Уже в коридоре, когда они скрылись от людских глаз, Тэйд прислонился к стене — вымученную улыбку сменила гримаса боли.

— Так я и знал, — подхватил его Саима.

Засуетилась проходившая мимо служанка Нара. Спросила с беспокойством:

— С ним всё в порядке, Саима?

— Да, — успокоил он, — иди. Хотя подожди, воды нам принеси, хлеба немного и сыра козьего.

— Хорошо. Воды умываться или пить?

— И той, и той принеси и ещё бутыль эля… Большую. Не открытую.

— Сей момент, — в кокетливом реверансе присела Нара, но, встретившись с Тэйдом глазами, осеклась и закашлялась: — Возьмите, а то темно, — она протянула Саиме подсвечник на три свечи.

В комнате было прохладно. Тэйд скинул камзол и, не говоря ни слова, опустился на кровать. Саима плотно затворил за собою дверь, подошёл к открытому настежь окну.

— Давно началось?

— Третий день.

— Третий?! Что ж ты молчал? Совсем сдурел?

Тэйд виновато пожал плечами, сморщившись при этом от боли.

— Может, снять твои железяки ненадолго? — Саима указал на вериги, опутывавшие грудь, плечи и шею Тэйда: шипованные цепочки и зацепы. Линии кровавых пятен крест-накрест опоясывали тонкий ситчик его нижней рубахи.

— Ты что, сдохну… сразу, — отяжелённо дыша, ответил Тэйд. — Да ещё тебя с Виром прихвачу. Мне такой грех на душу брать ни к чему, — он попытался улыбнуться, получилось плохо… ну как плохо — ужасно. — Да и при чём тут мои железяки? Это я как раз без них больше пары часов не вытяну. Уино меня задушит. Ты не переживай, я привык. Одиннадцатый год их ношу как-никак.

Тэйд попытался встать, но тут же со стоном повалился обратно. Его одолевали слабость и тошнота, голова раскалывалась от боли. Полежав с минуту без движения, осторожно и медленно сел. Приоткрыв глаза, обнаружил, что видит всё как в тумане. Изображение двоилось: два лобастых лица Саимы, два широких носа, два срезанных подбородка, рядом два пееро: два хвоста, четыре глаза, четыре уха. Он потёр измученные, блестящие лихорадочным блеском глаза: видение стало чётче, но картинка не изменилась.

«Два Вира это нормально. А вот Саима… Одного Саимы было бы более чем достаточно», — подумалось Тэйду, но он мудро предпочёл оставить своё мнение при себе…

Чтобы добраться к колодцу, Крэчу пришлось пересечь улицу и выйти на свет. Всё тело его, покрытое синяками и порезами, ныло. Вдобавок нестерпимо зудели раны деревянной руки: она, вот ведь какое дело, болела пуще обычной. И, вообще, чувствовал себя Крэч прескверно: на борьбу с Вейзо ушло много сил.

— Что же это ты делаешь, друг разлюбезный, а?

«А? Что?»

Крэч дёрнулся, сливаясь со стеной, и затих, не дыша. Слушая дальше уже с ножом в руке.

В тускло освещённом прямоугольнике окна второго этажа «Лиса», в какой-то дюжине шагов от него, появилась физиономия Чарэса Томмара. Он возложил локти на подоконник и, придавив скрещённые ладони подбородком, смотрел на то место, где затаился Крэч.

— Вылазь, поговорим по душам. Ты, надеюсь, понимаешь, что убил лишь тех, кого я и сам бы не сегодня, так завтра… — Чарэс выразительно щёлкнул себя по уху. — Ты выполнил за меня грязную работу. Качественно выполнил, ничего не скажу — проделал всё чистенько — в высшей степени профессионально. Спасибо тебе за это. Но, согласись; нравятся они мне или нет, работа это для меня или потеха, значения ни имеет, я не могу позволить каждому встречному-поперечному убирать моих людей. Их воспитание, в конце концов, не твоя, а моя обязанность.