Артемий Чайко - Новогоднее Королевство (СИ)

— Вернее, попалась, — пробормотал он, всё ещё оторопело глядя на единорожку. — Волшебный единорог, да к тому же ещё и девчонка-кентавр! — Петер не мог поверить своим глазам.

Единорожка с опаской глядела на него, и по выражению её лица невозможно было даже предположить, что она думает. То и дело красавица стреляла огромными голубыми глазами по сторонам, начиная на месте переступать ногами, вроде бы собираясь куда-то убежать прямо по воздуху, из чего Петер заключил, что она всё ещё его боится.

Парень приосанился и попытался сделать максимально простодушно-приветливое лицо, чтобы хоть как-то снять возникшее напряжение. Это добродушное выражение лица всегда помогало ему легко знакомиться с девушками в университете. Затем Петер присел на краешек утёса и картинным жестом развёл руками, при этом демонстрируя единорожке ладони — признак чистоты намерений.

— Не бойся, я тебя не трону, мне нужен только, эээ… — тут Петер замялся, ведь он пришёл, чтобы вырвать из её прекрасной гривы волос, но теперь эта затея казалась чем-то отвратительным и недостойным, как же ей было об этом сказать?!

— Ты хочешь вырвать мне волосы?! — вдруг испуганно воскликнула единорожка чарующе-мелодичным женским голосом.

— Нет, то есть, я думал, — смутившись засуетился Петер, — что ты, ну, как это сказать, что ты лошадь…

Единорожка посмотрела на Петера с явным непониманием, как будто если бы она была простой лошадью, то рвать волосы было бы можно. Разве лошади понравится такое обращение?!

— Нет, то есть, я не думал, что ты, ну, как человек, — попытался объяснить Петер, но мысли его по-прежнему водили совершенно неуправляемый хоровод, и ничего стройного не получалось. — Ой, не то я говорю!

— Ты пришёл за моим волосом! — теперь у единорожки уже не осталось никаких сомнений. — Зачем тебе ещё было лезть так высоко на гору?

— Да, это так, но я не собирался вырывать тебе волосы, — извиняющимся тоном начал оправдываться Петер, которому теперь было очень стыдно за прошлые намерения. — Я хотел попросить всего один волос из твоей… — он собирался сказать «гривы», но к волосам столь красивого создания это слово явно не подходило. — Э… из твоих волос.

— Видишь, как нам далеко пришлось прятаться, чтобы такие как ты не сделали нас лысыми! — единорожка всплеснула руками. — Я знаю, что ты задумал! Тебя подослал этот псевдохранитель?!

— Нет, что ты!

— Все хотят вырвать мои волосы… — в голосе единорожки дрогнула обида. — Раньше мы жили по всей равнине, и на том берегу, и в долине, а теперь только здесь, так далеко, чтобы не попадаться на глаза Ловчему…

— Ловчему? — изумился Петер.

— Разве ты не знаешь его?! Или обманываешь меня, или ты нездешний!

— Но зачем мне врать?! — Петер снова развёл руками. — Если бы я хотел сделать дурное, то, наверное, уже предпринял бы что-то, а не сидел бы вот так!

Единорожка на мгновение опустила взгляд, вероятно, обдумывая слова пришельца.

— Ты можешь уйти, — Петер поспешил отодвинуться от края уступа, освобождая проход, и показал рукой, что путь свободен. — Но тогда я не смогу помочь людям…

Единорожка тут же вскинула на Петера свои огромные голубые глаза, слова про помощь людям, без сомнения, взволновали её.

— Ловчий, это ужасный человек! Он летает здесь на огромной розовой птице и всех пугает! Последнее время он всё чаще появлялся в нашем чудесном краю…

— Что он хотел?! — напряжённо уточнил Петер.

— Он хотел, чтобы мы ушли как можно дальше от королевства, чтобы мы не показывались на глаза ни ему, ни Хранителю Судеб… Он сказал, что уничтожит нас, если мы появимся на той стороне…

— Но зачем?! — в голове студента на мгновение всё спуталось, как бывало раньше только на сложных экзаменах. — Ах да, Хранитель Судеб не хотел, чтобы у кого-то ещё кроме него в королевстве была возможность изменять испорченные им судьбы! — вдруг догадался он после минутного раздумья. — Как я сразу не сообразил? Вот он хитрец! Собственно, это ему по рангу полагается…

Единорожка опустила глаза, ей вдруг стало жалко тех, чьи судьбы были испорчены, и захотелось помочь Петеру:

— Чем я могу помочь тебе? — спросила она, поникнув, и так было ясно, что придётся вырывать себе волос, а это довольно-таки больно даже для единорога.

— Но я не знаю, — неуверенно пробормотал Петер, — мне нужен…

— Волос, конечно? — единорожка посмотрела на парня с укоризной и покачала головой. — Ну, ладно…

С этими словами она наклонила к Петеру голову и подставила свою пышную голубую гриву.

— Рви! — обречённо выдохнула единорожка и зажмурилась.

Петер уже потянулся, чтобы выдрать требуемую волосину, но рука его задрожала. Несколько мгновений он колебался, лоб парня от волнения даже покрылся крупными каплями пота, но пальцы так и не смогли коснуться голубого облака. Петер тяжело вздохнул и отдёрнул руку, словно обжёгшись, как же ему теперь стало стыдно, что он действительно собирался причинить боль единорожке!

— Я не могу причинить тебе боль, прости, — произнёс Петер пристыжено. — Просто, знаешь, Хранитель Судеб написал в людских судьбах много скверного, а изменить запись можно только твоим волосом… Но я не могу так тебя обидеть, ведь ты такая волшебная и беззащитная! Должен быть другой способ, — стараясь не встречаться с единорожкой пристыженным взглядом, Петер спешно повернулся и начал спускаться с приступки.

Единорожка посмотрела ему вслед, утомлённо закатила свои прекрасные голубые глаза и устало вздохнула:

— Нет другой возможности! — крикнула она вслед Петеру, поднесла руку к волосам, зажмурилась и выдернула из гривы толстый голубой волос.

Когда она вырвала волосок раздался звук, похожий на звон колокольчика, Петер невольно обернулся и увидел единорожку, которая с улыбкой на устах протягивала ему свой голубой волос. Петер немного растерялся, он не мог понять, почему сие волшебное существо всё-таки решило помочь ему.

Увидев недоумение на лице Петера, единорожка в ответ удивлённо подняла брови, как бы спрашивая «как, ты разве не понял, почему я это сделала?». Петер помотал головой и пожал плечами.

— Ты первый, кто не стал охотиться за моим волосом, — пояснила своё решение единорожка, — а значит, ты по-настоящему хороший человек, тем более, чтобы помочь людям, волоска не жалко!

Петер расплылся в умильной улыбке и благодарно кивнул, затем бережно, как сокровище, взял голубой волос из руки единорожки и стал разглядывать. Волос оказался действительно волшебным, мало того, что он был очень толстым, навроде карандаша или указки учителя Фроста, так ко всему ещё и сверкал почище тех Рождественских ёлок, что довелось созерцать Петеру в волшебном лесу в самом начале путешествия. А когда Петер опустил руку с волосом к земле, тот тотчас распрямился и стал твёрдым, как антенна.