Артемий Чайко - Королевство Адальир. Путешествие (СИ)

— Но это же…

— Твой меч, — спокойным голосом закончил фразу, начатую рок-музыкантом настоятель. — Я сразу заметил его в руке твоей, но подумал, что ошибся…

— Это значит, — глаза Брелова сверкнули в предвкушении удачи, — что я повергну Гиртрона?

Настоятель отрицательно покачал головой:

— Ты не похож на демоноборца, о котором сказано в предании, друг, мне думается, что существо, изображённое на барельефе, завладеет твоим мечом…

— То есть?! — по спине Брелова пробежал холодок.

— То есть, — настоятель выдержал многозначительную паузу, продолжая при этом сверлить гостя своими острыми глазами, — лучше тебе избавиться от меча… Ибо если чудовищу суждено обрести твоё оружие, то уж лучше пусть он подберёт его из дорожной пыли, нежели вырвет из твоих рук.

Брелов задумался, и какое-то время размышлял обо всём увиденном и услышанном в этом странном монастыре, больше, конечно, об увиденном. Но вскоре он вновь собрался, ощущая, как волна ярости прокатывается по всему телу, наливая мышцы новыми силами, тогда он резко обернулся к монахам, казалось, он стал научаться использовать злость себе на пользу, если это вообще в принципе было возможно.

— А мне всё равно! Главное, отдайте мне доспехи Готрорна и разойдёмся миром!

— Ишь, какой ворюга! — зашипел из толпы привратник, которому Брелов при входе сломал посох. — Так мы и отдали тебе наши сакральные реликвии! Обойдёшься!

Брелов разъярённо заскрежетал зубами, но вовремя обуздал свою внезапную ярость.

— Мы делаем одно дело, я не враг вам, наш враг — Гиртрон!

Настоятель понимающе кивнул и сделал привратнику жест рукой, чтобы тот успокоился.

— Просто брат Тольтроун серчает на тебя за поломанный посох, — пояснил он. — У вас, небось там, — он потыкал пальцем куда-то вверх, словно знал, что Брелов прибыл из другой реальности и его планета располагается в эфире гораздо выше, — вещей много, а у нас один посох на все дороги. Мы стараемся беречь свой скудный, но от того не менее любимый скарб. Ты, вот, говоришь, будто мы связаны общим делом, а сам, подобно вассалам Свиртенгралля творишь бесчинства и разрушаешь, созданное другими! Не гоже так-то!

— Вы правы! — злобно согласился Брелов. — Но, если вы отдадите мне доспехи для схватки с Гиртроном, то я заплачу вам, только назовите цену! — у Брелова тоже ещё оставались золотые монеты с памятного и славного рейда в Илверре, которые он и собирался пустить теперь в дело.

— Зачем нам твоё золото? — хмыкнул привратник, едва заслышав звон в его карманах. — Раз ты сломал мой посох — отдай мне что-нибудь взамен!

— Но, что?! — удивился Брелов, пошарив в пустых карманах жилета. — Ведь у меня с собой кроме монет ничегошеньки и нет!

— Есть, та волшебная штука на руке! — монах-привратник указал на напульсник с головой орла.

— Это? — Брелов вдруг громогласно расхохотался. — Да, забирай! — согласился он, подумав про себя, что у этих парней можно было бы и монастырь купить за горсть бусин. Он быстро снял с руки браслет и протянул его монаху. Тот несколько неуверенно приблизился к рок-музыканту, нервно выхватил из его рук странный предмет и поспешил отойти назад.

Остальные монахи тут же обступили собрата кольцом и стали с восхищением изучать, дарованное ему, «волшебное» украшение, то и дело мельком, но с неподдельным интересом, оборачиваясь на Брелова.

— Раз он так легко расстался с ним, то, наверное у них много таких волшебных штуковин, — сказал привратник своим собратьям по монастырю. — Ибо на щедрого человека рожа его не очень тянет. В ответ на эти речи Брелов только хмыкнул.

— И ещё, — сказал рок-музыкант уверенно, — я пришёл не один, со мной ещё спутница, она голодна и ждёт меня у ворот вашей обители, так, что, если можно, дайте мне какой-нибудь пищи, чтоб я смог ей отнести.

— Спутница? — удивился настоятель. — Поистине престранный день сегодня, друзья! Но ты ничего не говорил про свою спутницу, путник. Как же вы прошли через крепость Гиртрона, да ещё и вдвоём?

— Сам не знаю, — задумчиво отозвался Брелов усталым голосом.

Монахи, как ни странно, выполнили обещание. Они отдали обозначенные доспехи воина древних эпох Готрорна первому человеку, что за несколько сотен лет ступил в их монастырь, которым и оказался Брелов. Латы были разукрашены орнаментом из листьев клевера разного размера, они оказались действительно совсем небольшими и малы Брелову, однако рок-менестрель не стал ломаться. Хранители дали Брелову ещё и узелок с едой, а настоятель решил проводить его до ворот. Брелову стало немного стыдно за то, с какой ненавистью и яростью набросился он на этих добрых служителей. Он постарался извиниться, как умел, что вышло, впрочем, не очень убедительно, поблагодарил за приют и помощь и вместе с настоятелем отправился к выходу.

Они шли по тропинке, ведущей к выходу через чудесные сады, и Брелову даже как-то не хотелось покидать это удивительное место. А настоятель всё время молчал до половины пути, и только, когда показались врата, заговорил.

— Я вижу, что ты храбр и силён, — начал он, — но картина говорила о том, что мечом твоим завладеет чудовище, которое придёт на смену Гиртрону, а существо это будет ужасающим!

— Ну и что? — возмутился Брелов, ему показалось, что настоятель советует ему трусливо сбежать подальше.

— Лучше выброси меч, и найди себе другое орудие, ибо вместе с мечом ты отбросишь от себя и силу древнего стремления! — «стремлением» в древнегеоральдическом обозначали движение силы, направленной на какую-нибудь цель. В данном случае монах-настоятель имел в виду стремление нового воплощения Гиртрона завладеть мечом рок-музыканта, как то было показано на картине. Брелов же сразу припомнил то странное четверостишие, авторство которого приписывали Гиртрону:

Брелов отрицательно мотнул головой.

— Нет! Спасибо, конечно, но я хочу сразиться с Гиртроном именно этим мечом, который я сделал сам, который мне как самый лучший друг.

— Что ж, будь, по-твоему, и я не стану отговаривать тебя дольше, ибо за длинную жизнь узнал я истину, что отговаривать героев от их затей — дело пустое и неблагодарное.

— Это точно! — рассмеялся Брелов, немного нервным смехом, ведь легенда всё-таки напрягала его. — Дело пустое и неблагодарное, я бы даже сказал самое пустое и самое неблагодарное на свете!

Вскоре они дошли до ворот. На линии, отделяющей монастырские земли от смрадной пустоши Кйа-Ори, Брелов заметил Ариллию, которая стояла в развивающихся на ветру лохмотьях, словно жалкая нищенка, и смотрела в его сторону.