Кэтрин Куртц - Наследие Дерини. Роман

- Насколько я знаю, нет. Только маковый настой, чтобы убрать боль. Но если честно, жар усилился совсем недавно. Все равно, я должен как-то пережить сегодняшний день.

- С Божьей помощью вам это удастся, сир, - отозвался священник. - Позвольте, я обо всем скажу леди Стэйси. Ее матушка владела целительскими искусствами, которые сейчас мало кому известны.

- Она помогала Стеванусу менять мне повязки вчера вечером, - промолвил Райс-Майкл. - Думаю, она сделала все, что могла. Но, впрочем, скажите ей, если думаете, что это поможет.

В этот миг осторожный стук в дверь вернул их к насущным заботам.

- Ну, мне пора, - объявил король, поднимаясь на ноги. - Думаю, это сэр Катан. Он обещал предупредить, если меня хватятся.

- Да, сир. Позвольте, я предложу вам попить перед уходом. Вам нужно потреблять много жидкости, с таким-то жаром…

- Да, пожалуйста, если это вас не слишком затруднит, - отозвался король.

С небольшого столика у алтаря священник взял серебряный кувшин и поставил рядом с сосудами для причастия, которые принес с мессы.

- Кстати, я заметил, что вы не подошли к причастию, - заметил он, наливая вино в потир. - Тому есть какая-то причина? Возможно, вы хотели бы исповедаться?

Райс-Майкл хмыкнул.

- Мои советники никогда не позволят мне исповедаться перед священником, который не принадлежит к ордену Custodes , - пробормотал он. - К тому же сегодня утром я уже поел. Мастер Стеванус отказывался давать мне болеутоляющее, пока я не позавтракаю. И я подумал, что это важнее, чем поститься ради причастия. - Он удивленно поднял брови, когда священник вручил ему потир. - Мне что, пить прямо отсюда? Я думал, что священные сосуды предназначены для церковных обрядов.

- Что может быть более священным, чем помочь одному из чад Божиих, страдающему от боли? - отозвался Дерфель с улыбкой. - В особенности, если чадо сие - миропомазанный король. Вы по-прежнему желаете получить причастие, сир?

Райс-Майкл застыл, не донеся потир до губ, внезапно осознав, как сильно он этого желал. Почему-то предложение простого сельского священника означало для него куда больше, чем подобные слова от всех епископов и прочих высокопоставленных прелатов, с кем ему доводилось иметь дело.

- Да, хотел бы, отче. Но только если вы уверены, что мы не нарушим никаких правил.

- Я соблюдаю лишь те правила, которые служат Ему во благо, - отозвался Дерфиль, указывая на лампаду, горевшую над маленьким алтарем. - А Ему во благо видеть своих детей, что приходят к нему с любовью и молитвой. Не думаю, что Ему есть дело до тех законов, которые приняли люди, правящие Его Церковью на земле… Особенно, когда законы эти отказывают в Его утешении Его же чадам, кои в Нем так нуждаются. Вы приняли пищу как часть лекарства. - Он указал на потир. - Это тоже лекарство. Выпейте, сир, а затем преклоните колени с благодарностью, а я дам вам Тело Господа нашего.

Даже одни эти слова приободрили Райса-Майкла, и он осушил кубок до дна, наслаждаясь вкусом прохладного вина, смочившего пересохшее горло, а затем опустился на колени, прижимая потир к груди. Отец Дерфель почтительно поклонился дароносице на алтаре, а затем распахнул золотую крышку, и наконец, извлек небольшую гостию, которую вознес над чашей.

- Ессе Agnus Dei, ессе qui tollit peccata mundi, - произнес он торжественно. - Се Агнец Божий, что взял на себя грехи мира.

Склонив голову, Райс-Майкл прошептал:

- Domine, non sum dignus, ut intres sub tectum meum: sed tantum die verbo et sanabitur anima mea. Господи, не достоин я, чтобы Ты вошел под кров мой. Скажи лишь слово, и душа моя будет исцелена…

С этими словами он уставился в пустой кубок, мысленно представляя себе свет на дне золотой чаши, и впервые за много дней ощутил душевный покой. Он поднял глаза на отца Дерфеля, который вознес гостию чуть повыше.

- Corpus Domini nostri Jesu Christi custodial anumam tuam in vitam aeternam. Тело Господа нашего Иисуса Христа сохранит душу твою для жизни вечной…

- Аминь, - пробормотал Райс-Майкл и закрыл глаза, когда отец Дерфель положил гостию ему на язык.

Он не мог бы утверждать, что вкус у облатки был иной, чем у всех тех Святых Даров, что он получал сотни раз до этого, но для него это означало куда больше. Он понимал, что не должен задерживаться здесь, чтобы в полной мере насладиться этим ощущением, но когда отец Дерфель наконец закрыл дароносицу, он впервые ощутил священность своего королевского сана так остро, как никогда прежде, даже в тот день, когда получал миропомазание. Несмотря на лихорадку, терзавшую его тело, он ощущал огромный внутренний покой, протягивая потир обратно отцу Дерфелю, и когда священник подал руку, чтобы помочь ему подняться, Райс-Майкл вместо этого склонился и поцеловал ее.

- Сир, не нужно этого, - пробормотал Дерфель, другой рукой в благословении поглаживая Райса-Майкла по смоляным волосам.

- Но мне этого хотелось, - прошептал король, глядя на священника. - Это просто знак моей вечной благодарности. Вы вернули мне утраченное равновесие, и теперь я могу идти и делать то, что должен, как подобает миропомазанному королю. Я почти утратил это ощущение, ибо столько лет меня окружали священники, которых я искренне презираю, чьи души преисполнены греха, на устах их ложь, а руки замараны кровью невинных. Спасибо, что напомнили мне о том, что не всегда это бывает именно так.

- Мой бедный, бедный мальчик, - прошептал Дерфель.

В дверь опять постучали, на сей раз более настойчиво, и король наконец поднялся на ноги, ибо время и впрямь поджимало.

- Ступайте же, сир. Я обо всем позабочусь. Да пребудет с вами Господь.

Сглатывая слезы, Райс-Майкл направился к дверям, и ему пришлось на пару секунд задержаться, чтобы на лице не отразилось владевших им чувств. Стеванус ни слова не сказал при виде короля, но тот решил, что следует предложить хоть какое-то объяснение своему долгому отсутствию. Как только они вышли из часовни, где истмаркцы уже заканчивали опускать в крипту гроб Судри, он взглянул на лекаря.

- Я хотел лишь поблагодарить его за мессу, но он отметил, что я не подходил к причастию, - пояснил он Стеванусу, пока они шли в парадный зал. - Я ему сказал, что уже завтракал, потому что мне нужно было выпить лекарство, но он возразил, что это было лишь в лечебных целях, под давлением обстоятельств, и поэтому не считается. Надеюсь, вы не возражаете, что я заставил вас ждать.

- Это было очень любезно с его стороны, - отозвался Стеванус. - Думаю, даже Ран бы не стал возражать… Но теперь нам нужно поспешить. - Он коснулся руки короля, а затем его лба. - Похоже, жар и не думает спадать. Вы выдержите сегодня до вечера? Я мог бы попросить лорда Рана заменить вас.

- Нет, я хочу сам, - возразил король. - Истмаркцы потеряли своего господина и госпожу, и все это ради меня. Так что я обязан им хотя бы этим. Кроме того, я очень голоден, так что не пытайтесь отослать меня в постель, пока я не отведал всех тех лакомств, что здесь готовились уже целые два дня.