Елена Тыртышникова - Поле под репу

Под грохот петард, шипение бенгальских огней и визг шутих, под дождём из лепестков, конфетти и белого зерна (странница не успела разглядеть — рис это или перловка) их вытолкнули на очередную площадь, пред очи — Дуня обмерла — вельфа. Одно удержало девушку от того, чтобы с воплем вцепиться в Ливэна: этот «волк» явно был постарше обыскивавших гостиничный номер — весь в морщинах, с роскошной гривой седых волос, чуть ссутулившийся.

— Ворожея! У нашего отряда теперь тоже есть молодожёны!

— Конкурс такой, — успокоил «напарницу» флейтист. — Кажется.

Это он зря. Впрочем, разглядев вельфа, девушка никак не могла понять, чего же испугалась. Кого тут бояться? Старичка несколько звериной наружности, зато увешанного с ног до головы цветочными гирляндами, с посохом-веником и поясом из соломенных куколок в лоскутках?

— Он мужчина? — тихо-тихо уточнила Дуня.

— Да.

— А почему он — ворожея ?

— Полагаю, это должность…

— Молодожёны? — перебил Ливэна вельф. Он нацепил на нос круглые очки и стал очень похож на волка, что встретил Красную шапочку, лёжа в бабушкиной постели. Забавно. Только вновь настраивает на тревожный лад. — Они же несовершеннолетние!

— А мы с дозволения, благословения и под попечительством главного дознавателя округа Саженцев господина Вайнота, — мигом отбрехался флейтист.

— О, точно, — хмыкнул старичок. — Управление предупреждало. Ли Змейка и Лауретта Лесная?

Парочка закивала.

— Но это никуда не годится!

— Почему? — охнул кто-то из сопровождающих.

— Да посмотрите на них! — свадебная ворожея ткнул в «молодожёнов» черенком метлы. — Одеты в тряпки, не убраны, не причёсаны. Девице надо умыться. Мальцу, даром что малец, побриться. И положенных венков нет! Кошмар!

— И что же нам делать? Других искать? — расстроился странный отряд.

— Конечно нет, — фыркнул вельф. — Сейчас всё исправим!

Он махнул веником, между прочим, с пушистыми комочками цветов, как у вербы, в сторону оженённой пары — и Дуня почувствовала неладное. Она хотела убежать, но замерла в страхе.

Кого тут бояться?

А, может, всё-таки — чего? Волосы зажили своей жизнью, с лица что-то посыпалось. Почему-то в голове гудело мантрой «Только бы не нос, только бы не нос!» Ну да, как же она без носа-то? Платье и обувь поплыли, потекли… и всё резко прекратилось. На Дуне вместо формы Утки красовался шёлковый халат, алый, в чёрно-белых завитушках, с рукавами до локтя, чтобы был виден браслет, на тряпичных пуговицах от самого подбородка до земли, до… Вместо удобных ботинок ноги стянули какие-то кожаные носки на шнурках. Куда? Зачем? Девушка в возмущении повернулась почему-то не к расшалившемуся деду, а к Ливэну. Тот, облачённых в парный голубой халат с сине-золотым узором, приоткрыв рот, взирал на Дуню, из порыжевшего на ярком солнце ёжика волос проклюнулись цветочки. Знакомые такие цветочки. Странница с ужасом посмотрела на плечи. Так и есть — две косы. Выходит, пожелезников и ориентировки ещё не было… но скоро будут!

— Лауретта, а ты знаешь, я совсем не против семейной жизни, — восторженно выдохнул Ливэн и буквально влепился в губы Дуне. У неё дежа вю?

— Танец! Танец! — потребовала толпа.

— Я не умею, — пролепетала девушка. А если б умела, как танцевать, как пошевелиться вообще, когда ноги не держат и хочется лишь одного — чтобы этот парень никогда не отпускал?

— Зато я умею.

Грянула весёлая музыка — и юноша закружил странницу в самом удивительном танце. Сумасшедшем, бесконечном. Сцепленные «магнитными» наручниками руки не мешали, а наоборот помогали, даже заставляли двигаться исключительно правильно… или так, как пожелает Ливэн. И, видимо, это было достойное зрелище. По крайней мере, никто не улюлюкал.

— Приготовься! — не расставаясь с благостным выражением на лице, прошипел флейтист.

— Что?

— Ворожея — вельф. Официальный волшебник. Он нас сдаст. И боюсь, не Управлению, а комиссариату.

— Вещи! — разом протрезвела Дуня.

— Естественно!

Вернувшись к сумке и рюкзачку (те не подверглись изменению, так как Ливэн умудрился уронить их на мостовую до начала действия чар), пара закинула на плечи каждый своё имущество и с диким воплем ринулась на «волка». Тот, не ожидавший от интересующихся только друг другом молодожёнов явно неуместной прыти, отскочил в сторону, чем освободил путь. Они вновь удрали.

— Скажи, — лёгкие горели, сердце, отталкиваясь от позвоночника, долбилось в рёбра, в сухом горле вертелись острые шестерёнки. Колени дрожали, а ступни сквозь тоненькие подошвы «носочков» чувствовали каждую соломинку, лепесток розы, бумажный кругляш, хлебную крошку или песчаную крупинку. Теперь-то Дуня понимала всё отчаянье Принцессы на горошине! Такой булыжник да в кровать подложить — садисты! — Ливэн…

— Не Ливэн!

— Ну, Змейка… но тебе же не идёт!

— Уже понял, — проворчал юноша. — Но ты так искажаешь имя, что уж лучше Лизмейка!

— А как правильно? — удивилась девушка.

— Ливень.

— Красиво… — хотелось стечь некрупной лужицей на мостовую, но сей прелестной метаморфозе препятствовал «супруг»: он, забравшись на тумбу с изваянием слона и держась для равновесия за единственный бивень, изучал окрестности на предмет наличия погони. Или чересчур быстро движущейся однотонной процессии. — Скажи, нас теперь и мирные жители ищут?

— А то! Похоже, мы кой-кому испортили праздник.

— Ничего. У меня дома говорят: хорошее дело браком не назовут.

— Правильно говорят.

Если она полагала, что раньше бегала, то теперь поняла, что ползала раненой черепахой — Ливэн, то есть Ливень, кажется, был спринтером, специализирующимся, однако, на марафонских дистанциях. И чего ей в замке сэра Л'рута не сиделось? Сыграли бы пышную свадьбу с Вирьяном, а потом Дуня скучающим призраком бродила бы себе по владениям чародея да поджидала вечно занятого муженька. Кстати, о мужьях…

— Ливень, мы ведь с тобой не женаты?

— Ага, — мигом откликнулся парень, привставая на цыпочки — для лучшего обзора, видимо. Дуне тоже пришлось изобразить балерину. — Но до официального признания нас законными супругами (по местному уложению) нам осталось сделать шаг. А вот в обратную сторону длинный такой путь светит.

— Шаг? Это какой?

— Лауретта! — он посмотрел на неё вниз как на… полную дуру. — Прошу тебя, не делай из меня чудовище! Я, честное слово, не такой плохой, как кажусь!

Флейтист печально вздохнул. Дуня вторила эхом. Ну вот, хорошего человека обидела.

— О! Музей! То, что нужно! — Ливень не заметил чужих мучений.

— Что?

— Музей Управления общественной безопасности, порядка и культуры.

— И? — теперь пришла очередь страннице сомневаться в умственных способностях напарничка.